тепла, заботы, ласки. — Анастасия говорила с таким воодушевлением, а я увлеченно слушала, не смея перебивать, — дом переполнен счастьем, даже иногда сомневаешься в том, что такое вообще возможно. Мои родители редко уделяли мне внимание помимо занятий.
— Прекрасно, что есть родители, которые умеют правильно проявлять свою любовь и заботу, — протянула я задумчиво, грея руки о чашку с чаем. Мои родители свою любовь проявляли в виде чрезмерной гиперопеки и постоянных домашних арестов.
— Тут я с тобой согласна, — вдруг на ее телефон пришло уведомление. Видимо Нэсс написал кто-то важный, потому что она смутилась и начала печатать сообщение с улыбкой на лице. Пока я намазывала хрустящий тост нутеллой, подруга не отрываясь переписывалась. На ее лице неизменно играла легкая улыбка.
— Кто пишет? — Полюбопытствовала, набив рот едой.
— Знакомый, — уклончиво ответила она, но скрыть румянец не сумела. Ну что ж, судя по всему у Анастасии появился ухажер.
— И кто же он? — Улыбнулась, отпивая чай.
— Да так, приходил в коллегию, потом на задания вместе ходили. Спас из лап фанатиков, которые меня отравили. Пока ничего серьезного, но он интересный.
— Ладно, не буду заваливать тебя вопросами, — засмеялась с ее стеснения, Анастасия облегченно вздохнула. Я посмотрела на часы и поняла, что мне пора выходить в школу. — Так, иду. Еда в холодильнике, задание на столе. Скажешь Хоуп, когда проснется, чтобы попрактиковалась в дыхании и тех заклинаниях, что мы изучили пару дней назад, много не играйте, займитесь чем-нибудь интересным, но из дома никуда.
— Кэтрин, ты уходишь до обеда и не первый раз оставляешь меня с Хоуп, в чем проблема? — Она понимала мое настроение лучше, чем я сама.
— Волнуюсь за Мэтью, что-то он неважно выглядит в последнее время и работает на износ.
— Все будет хорошо, не беспокойся. Эти парни вечно придумывают себе кучу занятий лишь бы не сидеть без дела, — она обняла меня, — иди в школу, мы тут как-нибудь справимся. В прочем, как и всегда. — Благодарно улыбнулась ей и начала обувать кеды.
— У меня сегодня возможно будут дополнительные занятия, поэтому могу быть позже, чем обычно. Если что, звони.
Я вышла из дома и пошла по дорожке вверх по улице. Уже через пять минут должна была быть на остановке, чтобы успеть на школьный автобус.
Как всегда наушники и музыка были со мной, но даже они не могли заглушить странное предчувствие, постепенно нарастающее внутри.
Словно паническая атака накрывала меня, хотя вроде и причин для нее не было, впервые за долгое время я более-менее вела нормальную подростковую жизнь, если не учитывать практику по магии и изучение иного мира.
Подойдя к остановке совсем разволновалась, да так, что перестала замечать людей вокруг себя. Задев двух прохожих, попыталась сосредоточиться на чем-то одном, но ничего нормального в голову не приходило, пока я не вспомнила один случай, связанный с тем, как Калеб начал на уроке петь, потому что не знал материала.
Рассмеялась со своих воспоминаний об этом инциденте, люди настороженно посмотрели на меня, словно я была сумасшедшей. Чтобы не привлекать много внимания, начала рыться в телефоне, пускай думают, что прочитала хорошую шутку.
Подъехал автобус, и я с облегчением зашла в него. На школьном транспорте ездит немного детей, но набирается пол автобуса.
Пока ехала, в наушниках играла музыка, без которой почти не могла выжить в этом городе. Я смотрела в окно с беспристрастным видом, картина резко сменилась — пустынные улочки чередовались аллейными парками, пока автобус не приехал до места назначения.
Как и всегда в моем распоряжении оставалось минут двадцать до начала урока, и я побрела в кабинет, в котором по расписанию был урок алгебры.
Как ни странно, но он был не пуст. За второй партой на среднем ряду сидела Стейси — староста класса. Она смотрела в зеркальце, подводя губы розовым блеском. До ужаса идеальная внешность бросалась в глаза, как можно доводить до идеала то, что и так безупречно?
Как только я вошла, она бросила на меня свой оценивающий взгляд, а потом скривившись от отвращения снова уставилась на свое отражение. Господи, ей будто в тарелку с едой нагадили, ни капли уважения, в прочем, как обычно.
Я уже привыкла к подобному поведению с ее стороны по отношению ко мне и не придавала особого значения подобным выходкам.
Села за последнюю парту первого ряда и кинула свою сумку на стул около нее, достала блокнот и ручки, поудобнее села на стул, закинув ноги на подоконник и начала рисовать всякие завитушки на краю тетради, не забыв при этом нацепить наушники. Не хватало еще, чтобы Эрик снова начал ко мне приставать.
Постепенно кабинет заполнился учениками, но мне было не до них. Вот пришел Калеб, сел за соседнюю парту и тупо уставился на меня.
Это у нас было уже своеобразной традицией перед началом урока. Наконец я сдалась и, вытащив наушники из ушей посмотрела на друга, не забыв предварительно закатить глаза.
— Ты когда-нибудь расстаешься со своим телефоном? — Он был раздосадован тем, что все внимание было уделено не ему.
— Нет, зачем? Ведь на нем есть музыка, которую слушать мне нравится в тысячу раз больше, чем людей, — теперь настала очередь Кэла закатить глаза.
— Ну, а как же бесподобный я? — Лучезарно улыбнулся он.
— Ох, ну ты, конечно та еще заноза в заднице, — фыркнула себе под нос, убрав непослушные пряди волос за уши. Калеб усмехнулся, доставая учебник из рюкзака.
— По крайней мере у меня хотя бы нет приколов типа женской логики, постоянной депрессии и всеобъятного жора по непонятным причинам.
— Ну конечно! Про еду хотя бы молчал. Все знают про то, что ты жрешь как скотина, — хихикнула я, из-за чего друг напустил на себя оскорбленный вид.
— Дамочка, выбирайте выражения, негоже такие слова произносить девушкам вслух.
— Сударь, негоже красть мою еду с подноса, пока я что-то ищу в сумке, а выражаться по таким поводам можно и еще как нужно, иначе ты совсем афигеешь.
— Просто нельзя оставлять еду без присмотра! — Возмущенно воскликнул он, — ей было грустно и тоскливо, вот я и помог, — его несуразное пожимание плечами всегда смешило меня.
— Нихрена себе помог! Я без обеда осталась вообще-то из-за тебя! — Расхохоталась, отставляя телефон в сторону.
— Это уже не моя проблема, — беззаботно отозвался Калеб.
— В следующий раз буду брать намордник, специально для таких случаев.
— Вот же вредная… — но он так и не закончил свою фразу, так как прозвенел звонок и в класс вошел учитель.
Я не особо любила математику, но мистер Хиггинс
