время много чего перестал делать. Ник виновато посмотрел на друга, но тот никак не показал ему, что обиделся. Герман наоборот улыбнулся, хотя улыбка была грустной. Арину поразило это. Она не думала, что веселый и интересный мужчина, весь вечер, флиртующий с ней и вызывающий ревность в Никите, может таить в себе столько грусти. На несколько секунд в его глазах проскочила затаенная боль, но в следующее мгновение на лице было привычное очарование и веселость. Арина понимала, что в прошлом у него случилось что-то и теперь это отразилось на нем нынешнем.
А Саша тем временем заиграл на гитаре, разряжая обстановку. Арина почувствовала прикосновение к своим плечам и увидела, как Никита укутывает ее в плед. Она смущенно улыбнулась ему и отвела взгляд. В последнее время он смущал ее. А последний поцелуй говорил, что Никита хочет большего. Арина прекрасно это понимала, но не могла через себя переступить. Вернее не могла побороть в себе страх.
Ей явно нужно было обратиться к врачу, потому что с психикой у нее не все в прядке. Снова перед глазами возник тот день, когда мамин муж вошел к ней в комнату. Арина как наяву видела его похотливые блестящие глаза, слышала его голос, полон желания, нездорового желания. Девушка вздрогнула, отгоняя от себя эти воспоминания.
Ник заметил, как она поежилась, потому что в следующий момент обнял ее, согревая своим теплом. Он взял обе ее ладошки и засунул себе под свитер. Дотронувшись до его горячего мускулистого живота, Арина почувствовала, как он напрягся. Она приподняла голову и заглянула ему в глаза. Никита смотрел на друзей, но его взгляд был серьезным и немного нахмуренным. Он чуть сильнее сжал ее, давая понять, что видит ее взгляд, но не посмотрел, не опустил глаза.
— Что за женщины пошли? — ворчал Ник, укутывая девушку в теплый плед. — Ясно же сказал, взять теплые вещи!
— Извини, но мне как-то жалко дорогущих вещей, которые провоняются дымом.
— Значит нужно купить тебе что-то попроще.
— Угу. — отозвалась Арина. — Вот свяжусь со своим супругом и передам ему твои слова.
Она не обратила внимания, что Ник напрягся при упоминании об ее муже. Не заметила, как в глазах появилось сожаление. Он просто поцеловал ее в кончик носа и слегка улыбнулся.
Арине очень захотелось пошалить и подразнить немного этого сдержанного мужчину. Девушка придвинулась к нему ближе, устраиваясь поудобней, и уткнулась своим ледяным носом Никите в шею, немного потершись. Он резко втянул в себя воздух и еще крепче сжал в своих объятиях. Арина обняла его за талию и пальчиками нежно провела по прессу.
Глава 24.
Ник кашлянул и прижал ее шаловливую ручку. Но девушка не остановилась. Свободной рукой она снова стала его щекотать. Тогда мужчина тоже провел своей ладонью по ее талии и остановился под грудью. Даже через свитер и куртку она ощущала жар его тела. Когда он немного сжал пальцы, Арина закрыла глаза от наслаждения. Ей нравилось чувствовать его прикосновение к себе.
— Если ты хочешь продолжить, то нам лучше перейти в дом. — тихо, чтоб никто не услышал, прошептал Ник.
Он понял, что совершил большую ошибку. Тело девушки вмиг замерло и напряглось, а в ее глазах застыло что-то холодное и пугающее. Ник хотел узнать, что же все-таки произошло и правда ли это связано с мужем ее матери. Он ненавидел безысходность. Он хотел действий, хотел растормошить и понять девушку.
Пока Ник был занят своими мыслями, не заметил, что девушка в его объятиях притихла. Да и друзья стали говорит тише и музыка уже не играет. Он посмотрел на Арину и понял, что она спит. Ник усмехнулся. Одно его радовало, что она не настолько была напугана, что не доверяла ему и не могла уснуть рядом с ним. Ник понимал, что ему она как раз и доверяет, но вот только насколько?
— Я сейчас вернусь. — прошептал он и медленно встал в диванчика, одновременно поднимая на руки девушку.
— Не спеши. — усмехнулся Герман. — Поцелуй ее перед сном.
Ник только укоризненно посмотрел на него и поджал губы, а друг только приглушенно засмеялся ему вслед. Когда Ник исчез из виду, Герман подкурил сигарету и глубоко затянулся. На губах все еще была улыбка, но глаза были серьезными.
— Да, попал наш друг. — покачал головой он. — Глубоко же она засела у него под кожей.
— Вся проблема в том, мой друг, что засела она не под кожей, а в сердце. — поправил его Саша.
— Один хрен. — отмахнулся Герман, делая очередную затяжку. — Все равно результат один и тот же — Арина имеет сильную власть над ним, как впрочем, и ваши красавицы над вами.
— Ты что-то имеешь против? — прищурившись, спросил Макс.
— Нет. — хрипло засмеялся Гера, поднимая руки ладонями вверх, в знак того, что он сдается. — Я рад за вас, друзья мои. Искренне рад. — он немного помолчал, прежде чем добавить. — Только вот сам не собираюсь попадать в эту ловушку.
— Не зарекайся. — повторил, как раньше Саша. — Я хочу дождаться того дня, когда буду смеяться и вспоминать твои слова. И дождусь.
— Ага, жди.
— Спорим?
— На что? — в глазах Сигова загорелся азарт.
— Ящик коньяка. — с коварной улыбкой проговорил Фок.
Теперь это были два старых друга. Те самые, которые спорили по любому поводу и подкалывали друг друга. Вот еще и доверять научились бы….
— И твоя яхта в наше распоряжение на любое время. — подлил азарта в спор Макс.
— Хм. — Герман приподнял только бровь, но ничего не сказал. — Ладно. По рукам.
— Макс разбей.
— Э, нет. Он заинтересованное лицо. — проговорил Гера и обратился к вернувшемуся Нику. — Разбей.
— Без проблем. — улыбнулся Ник. — На что спорим?
— Гера решил уверить нас, что не влюбится. — усмехнулся Макс.
— Да. — подтвердил Герман. — Поэтому можете и не мечтать о моей девочке. — так он называл свою яхту. — И готовьте ящик коньяка моего любимого.
— А срок какой? — поинтересовался Ник.
— Пять лет. — предложил Герман.
— Нет. — не согласился Саша, выбрасывая окурок. — Я даю тебе поблажку и даю тебе три года. Если в течение трех лет ты не женишься и не полюбишь никого, то так уж и быть мы поверим тебе, что ты не способен любить.
— А я предлагаю два года. — Ник посмотрел на друзей. — Что-то мне подсказывает, что скоро мы поедем семьями на яхте кататься.
— Мечтайте. — усмехнулся Герман, а про себя подумал, что не родилась еще та женщина, чтоб смогла влюбить его в себя.
— Гера. — продолжил Ник. — Только есть одно условие.
— Какое? — насторожился Герман, предчувствуя какой-то
