тебя оправдывать?
– Не надо меня оправдывать, – устало сказал я. – Понимания мне достаточно. Не хочу винить во всём природу, но мне чувствуется, что на деле-то виновата действительно она. Я такой, какой я есть. Не могу даже представить себя в твоём мире – где-нибудь в офисе за компом, решающим проблемы. Я решаю другие проблемы, в других офисах и по другим методичкам. И соскочить с этого уже не могу.
– И вот к чему это приводит, – грустно усмехнулся Малой. – Тебе угрожает смерть, если Валов выйдет на тебя. А может, и мне. Может, и Сане, и его семье.
Мои зубы сомкнулись и пальцы против моей воли сжались в кулаки.
– Этого не произойдёт, – сказал я с уверенностью. – Просто не подставляйтесь сами, когда я пытаюсь прикрыть вас и разгрести своё дерьмо.
– И всё же я останусь, – твёрдо сказал Малой.
– Тогда хотя бы съедь со своей квартиры на время, – попросил я. – Сними какую-нибудь хатку на окраине, где документы не потребуют. Это выиграет время в случае жаришки.
– Не первый год замужем. Точнее, в твоих младших братьях.
На том мы и условились.
Мы вернулись в дом и до вечера копались в маминых вещах, натыкались на свои старые игрушки и разбирали фотографии. Уже смеркалось, когда мы покинули дом и разбрелись каждый по тачкам. Малой должен был вернуться завтра и продолжить разбор вещей. Саня подкинет его, а потом отправиться домой. Дома его ждала семья, хотя мои племяши уже будут давно спать, когда он доедет до столицы.
А я оседлал Корыту и отправился в свою почти пустую квартиру, где меня, однако, ждали мои друзья.
Перефразируя слова из песни классика: «Пока есть в кармане коробка плана, значит, всё не так уж плохо на сегодняшний день».
Глава 33. Три этапа
По пути домой я заехал в Шпротин посёлок. Оброненная склянка не давала мне покоя, и я хотел аккуратно намекнуть Шпроте и её сынку, что случится, если какие-то дядьки придут расспрашивать о их клиентуре, и они упомянут моё имя.
«Протагор» был закрыт и свет в его окнах не горел. Я постучал в них, позвонил в звонок, подумал влезть, но увидел горящий в темноте огонёк активированной сигнализации. Во устроилась Шпрота! Я знал, что в самом Протагоре запасов веществ было не так много, поэтому она не боялась жить в другом месте, и оставлять магаз без своего присутствия, но тот факт, что она решила даже часть своего специфичного добра держать под охраной, меня впечатлил. Правильно, копейка рубль бережёт. На всяких залётных нарколыг не напасёшься. Интересно, как часто ей бьют окна или пытаются сорвать решётки? Наверняка же всякие шныри залетают, несмотря на сигнализацию, надеясь ебануть товар до того, как прибудет охранский отряд. Это уже потом они пять часов возятся со всеми Шпротиными замками и съёбывают с пустыми руками, услышав звук сирены и не успев ничего взять. Учитывая, что она продолжает жить не здесь, видать, не так уж часто к ней лезут, раз она не жалеет бабки на охрану и восстановление периодически разбитых окон.
Что-то рановато она сегодня закрылась. Обычно «Протагор» был открыт до позднего вечера, поэтому я и понадеялся застать Шпроту на месте.
Дедок-сосед сидел на стульчике у своих ворот и наслаждался вечерним воздухом
– Здорово, отец! – вежливо поздоровался я. – Давно хозяева закрылись, не знаешь?
– Да ещё в обед где-то. Да, в обед.
– В обед? – удивился я.
Непривычно. Необычно. Нехарактерно.
– Дык в обед, да, – подтвердил дедок.
– А адрес, где живёт хозяйка, не знаешь случайно, отец? Может, оставляла она на всякий случай?
– Не знаю, – помотал он седой головой. – А знал бы – не сказал. Много вас тут всяких ходит ищет её. Думаешь, не знаю, чем она занимается? Знаю. Сам баловался. Но адрес не сказал бы, нет.
– Много ходит, говоришь, – задумчиво сказал я. – Сегодня искал её кто?
– До тебя – нет, – слегка успокоил меня дед и тут же огорошил: – Но в полдень заходили рыла какие-то втроём. Сначала дундуки ко мне по ошибке стучались. Мой адрес им где-то дали, типа барыга. Тупые совсем, как будто вывеску не увидели и два на два умножить не смогли. Вот после них она и закрылась.
– Чё за рыла? – уточнил я, напрягшись.
– Да рыла как рыла, – подумав, ответил дед. – Такие же, как ты, надоедливые и неумные.
– Лады, отец.
Полученная информация мне, разумеется, не понравилась. Я решил сгонять домой и цепануть «Мечту Ассасина», чтобы отследить Шпроту до её дома и убедиться, что пришедшие рыла, после которых она свернула сегодняшнюю торговлю, никак не связаны со вчерашними событиями.
По пути я решил набрать Ольке, чтобы узнать не выяснилось ли чего новенького в нашей ситуации. Она, конечно, сама бы позвонила мне, если бы узнала что-то важное, но мне был необходим разговор с ней для собственного спокойствия.
На её основной номер я не рискнул звонить, поэтому набрал тот, с которого она скинула мне информацию по Гектору.
Телефон отключен. Ну да. А на что я, блять, надеялся? Что она не избавится от этого левого номера и будет круглые сутки на нём сидеть и ждать моего звонка? Хорошо, наберу Кире, чтобы она позвонила Грунь от моего имени.
И её телефон тоже, мать его, отключен. Наверное, сегодня она снова с Альбертом и переадресовывает мои звонки, чтобы «Даша Маникюр» (как я у неё сейчас подписан) не дозвонилась до неё во время свидания, и Родзинский случайно не услышал прокуренный мужской голос Даши. Всегда можно вывернуться из любой ситуации, но ради успеха Кириной операции мы хотели лишить Альбертика даже малейших подозрений.
Я написал ей сообщение в духе «Кира, уточните пожалуйста день и время вашего визита», после чего поехал домой.
Мне оставалось три-четыре квартала до квартиры, когда три почти поочередных звонка заставили меня развернуться.
Три звонка, как три ушата холодной воды, вылитой за шиворот. Скорее даже не так. Три звонка, как три этапа вхождения в холодную воду. Вот ты зашёл по щиколотку. Ноги охуевают и мозг получает первые сигналы раздражения. «ВЫХОДИ, БЛЯТЬ! ИЛИ ЗАХОДИ, БЛЯТЬ! ДЕЛАЙ ЧТО-НИБУДЬ!», кричит мозг. Ты ускоряешь шаг и заходишь по пояс. Едва холодная вода достигает живота, мозг уже
