позиции духов, в атаку на пулеметы. Они же нас из укрытий всех положат. Гулким набатом по сердцу бьют «фибры души»: «Убьют тебя, убьют!»
-Командирам рот через тридцать минут доложить о готовности к выступлению. Командование операцией принимаю на себя. И … - подполковник чуть замялся, может слова ободряющее искал, может хотел брякнуть что-нибудь этакое патриотичное, не нашел и не брякнул, коротко закончил:
-К бою!
Не хочу я к бою, я домой хочу, мало я навоевался что ли, пусть другие теперь. В расположении роты молча собираю свое РД: патроны, сухпай, гранаты. Щелкая затвором, проверяю механизмы РПКС. Все в порядке. Другие тоже собираются. Вся рота готовится. Их уже учить не надо, сами знают, что да как.
-Ты что-то побледнел, - замечает подошедший ротный, тихо предлагает, - можешь остаться.
Первый раз при солдатах называю его по имени:
-Хватит Сашка херню пороть, - коротко злобно отвечаю я Петровскому.
-Все жить хотят, - как-то неопределенно говорит офицер.
Он уже переоделся в солдатскую полевую форму, зеленые звездочки на погонах, нет на панаме офицерской кокарды. Да, все хотят жить.
Тоже мне новость! Вот в том то и дело что все хотят. Мы хотим, солдаты окруженного батальона хотят и верят, что не бросят их придут на помощь, даже духи что по ним стреляют, тоже надеются, что не их убьют в этом бою.
- Наш батальон десантируют с вертолетов, - помолчав, начинает объяснять Петровский, - ориентировочно за пять километров от места боя.
-Ясно!
-Ты командуешь группой передового дозора, - заканчивает постановку задачи командир роты, - действуй по обстановке. Главное чтобы они нас раньше времени не обнаружили.
Отбираю себе группу. Какие там на хер добровольцы? По очереди подзываю бойцов: Ты пойдешь! Бледнеет Кузьма; И ты! Опускает глаза Олег; Ты тоже! И прямо в глаза смотрит мне Валерка. Со мной четверо нас. Хватит. Другие тоже жить хотят. Не повезло вам ребята, были вы лучшие солдаты во взводе, вот первыми и пойдете.
Уже сидя на жесткой скамейке в фюзеляже вертолета почувствовал, вроде как и отпустило. От шума винтов от вибрации корпуса машины, летящей к месту выброски, в десантном отсеке ничего не слышно. Закрыв глаза, утешаю себя: «Убьют так убьют, да и хрен с ним, все одно, когда никогда, а помирать придется. Маму конечно жалко, один я у нее, а так вроде как и ничего».Вертолет то вверх - то вниз, ныряет, противно сосет под ложечкой. Знаю, когда летчик так пилотировать начинает, выполняет машина противозенитный маневр. Лица у всех ребятишек, да и у меня тоже, до зелени побледнели, кой кого уже подташнивать стало. Вот так ребята, в десанте служить, это вам не в берете перед девками выделываться.
-К машине!
Завис вертолет над землей, не глушит пилот двигатель, открыт десантный люк. Бьет в лицо воздушный поток, бешено свистит разгоняемый лопастями винта воздух.
-К машине! – повторно перекрывая рев двигателя, напрягая глотку и чуть не срывая голос, кричу я:
- Пошёл! Пошёл! Пошёл!
По одному из люка выпрыгиваем, и сразу от вертолета в цепь разворачиваются группа. Вертолет взмывает в воздух. И тишина. Сначала она как звенит и давит страхом, эта пропитанная напряженным ожиданием тишина. Но никто не стреляет, никого не видно, не обнаружили нас пока. Отпускает нервы и уже миром и покоем дышит тишина. Вот и чудненько. При доставке не сбили, при высадке не перестреляли, а уж дальше мы сами. Еще десять минут лежим, перекуриваем, осматриваемся и прикрываем высадку остальных групп. Один за другим в метре от земли зависают вертолеты, прыгают с них десантники.Все в сборе? Все. Пошёл!
На двести метров вперед от роты уходит передовая походная застава. Это ж сколько раз я дозором то ходил? Много, почти на каждой операции. Ничего пока живой. Слушай горы солдат, смотри вперед и по сторонам, под ноги глянуть не забудь и слушай, слушай «фибры» своей души, может и обойдется все. Виляет узкая горная тропа, что там за поворотом? Да хрен его знает! Идешь? Вот и иди, что будет то и будет.
-Ну чего тебе? - не оборачиваясь на ходу, спрашиваю веснушчатого Валерку. Он чуть поодаль со мной в паре идет. Чувствую, что давно хочет что-то спросить.
-А ты вправду духов чуешь? – ускорив шаг и подходя ближе, нерешительно спрашивает Валерка.
-Правда, - утешаю его. Пусть верит, ему так легче будет впереди идти. Обернувшись глянул на его красное все мокрое от пота лицо и замогильным голосом тихонько провыл:
-Еще чую, что тебе твоя девонька со студентом изменила, а когда ты живой вернешься, то на другой женишься.
-Это кто же тебя сказал? – от удивления разинув рот спрашивает Валерка и спотыкнувшись о камень, короткой очередью выплевывает матерное ругательство.
-Духи гор, - подвывая говорю я и не выдержав тихонько смеюсь и посмеиваясь всё веду наблюдение. Что-то мне не нравится, вот та гряда вдали не нравится, и шепчут «фибры души»: Будь осторожнее.
-Какие еще духи?!
-А вот те, что за теми горками прячутся, - уже без улыбки шепчу и командую, - Ложись!
Ползком в укрытие. За камни и голову не выставлять. Смотри солдат, еще лучше смотри, а не мелькнет ли кто, нет ли дымка, не блеснет ли на солнце чужая оптика. А горная гряда в пятистах метрах от нас и в самом деле подозрительная, тропка через нее идет, очень, очень удобное место для засады. Пригнувшись подбежала вторая пара дозора. Олег с Кузьмой. И тоже укрываются за камнями. Кузьма все
