Лицом к камину стояло кресло, рядом с которым свернулась огромная змея. Ее тихое шипение заполняло комнату. Непонятно почему, но Гарри захотелось держаться подальше и от кресла, и от змеи: от одного взгляда в их сторону парня пробирал озноб. Вновь взглянув на Петтигрю, Гарри заметил, что тот также старается не подходить близко к жуткой паре.
— Прекрати свое чертово метание, Червехвост, — прошипел холодный высокий голос. — Я ведь уже сказал, что не хочу убивать тебя… пока.
Петтигрю захныкал от страха. Явно не это он надеялся услышать, но тем не менее ходить он прекратил и замер у двери, нервно передергивая плечами. Этот пухлый человек всегда был нервным, но теперешнее его состояние сильно отличалось от привычного. Что‑то ужасное для Петтигрю должно было случиться, чтобы так его испугать, а занимавшего кресло сделать столь раздражительным. Оставался лишь вопрос, что же могло произойти? Ответ не заставил себя долго ждать — распахнулась дверь, и в комнату вошел самый неприятный для Гарри человек. Профессор Моуди?! Что он делает здесь?! Моуди бросил уничтожающий взгляд на Петтигрю, подошел к креслу, встал на колени и покорно склонил голову.
— Мой Лорд, я попытался исправить ошибку Петтигрю, — прорычал Моуди. — Я почти догнал отца, но вмешался Поттер.
Отца? Мой Лорд? Глаза Гарри в ужасе расширились: Моуди говорил с Волдемортом.
— И как обычный мальчишка мог помешать выполнить приказ? — прошипел Волдеморт. — Гарри Поттер не должен был быть для тебя проблемой, Барти Крауч младший, особенно с таким глазом, что у тебя.
Моуди бросил полный ненависти взгляд на Петтигрю и вновь уставился в пол.
— Поттер нашел моего отца и послал другого чемпиона за помощью, — прорычал он. — Я попытался оглушить мальчишку, но он создал мощный щит, поглотивший заклинание. Я никогда прежде не видел подобного. Затем Поттер позвал Хагрида. Этот неотесанный мужлан загородил мальчишку своим телом, а потом прибежал маглолюбец Дамблдор, и я уже ничего не мог сделать. Мне пришлось уходить.
— Ты разочаровал меня, Крауч, — выплюнул Волдеморт. — Ты, видно, слишком долго не держал в руках палочку, раз позволил четырнадцатилетнему мальчишке победить себя. Круцио!
Моуди заорал от боли, извиваясь на полу. Гарри захотел зажать уши, но жгучая боль в шраме заставила его позабыть об этом намерении. Боль наполнила все его тело, и он закричал вместе с Моуди. Ему было безразлично, услышит ли его Волдеморт, поймет ли тот, что он подсматривал. Была лишь чудовищная боль.
Она исчезла также внезапно, как вспыхнула. Гарри упал на колени и медленно поднял взгляд. Палочка перешла с Моуди на Петтигрю. О нет! Не снова! Волдеморт опять прокричал "Круцио!", и теперь Петтигрю повалился от боли на пол. И в тот же миг боль разорвала и лоб Гарри. Закричали опять оба. Боль заслонила все, и, казалось, она будет длиться вечно. Когда мучения наконец прекратились, ни Петтигрю, ни Гарри не могли пошевелиться.
— Из‑за твоей некомпетентности, Червехвост, появился риск, что магллолюбец узнает о моих планах, — прошипел Волдеморт. — Если твой промах будет стоить мне Гарри Поттера, этот Круциатус покажется тебе пределом мечтаний. Придется, видимо, нам выйти на контакт еще кое с кем. Это твой последний шанс, Червехвост. Смотри, не испорть все!
— Гарри! Гарри, проснись! Пожалуйста, проснись!
Открыв глаза, Гарри обнаружил себя лежащим на кровати. Вокруг него плавали несколько размытых лиц. Шрам по–прежнему горел, а тело непроизвольно подрагивало. Кто‑то приподнял его за плечи и сел рядом. Голова парня легла на чью‑то грудь, чья‑то рука стала успокаивающе поглаживать его по спине. Гарри смог только слабо простонать, и его глаза вновь закрылись. Он не чувствовал в себе сил пошевелиться — и было ощущение, что в течение еще некоторого времени такое состояние сохранится.
— Что это было? — спросил голос, очень похожий на голос профессора МакГонагалл.
— Скорее всего, еще одно видение, — ответил другой голос, явно принадлежащий Ремусу. — Уже было похожее этим летом, но тогда, кажется, ему не было так плохо.
Гарри застонал, попытавшись повернуть голову. Видение? Это было лишь сном? Гарри не знал, вздохнуть ему с облегчением или испугаться еще больше. Это было так реально… Но что это, Ремус здесь? Что он делает в Хогвартсе? Сириус тоже здесь?
— Лунатик? — спросил он скрипучим голосом.
Ремус сел на край кровати и осторожно пожал Гарри руку.
— Я рядом, сынок, — ласково произнес он. — Бродяга тоже здесь. А скоро придет мадам Помфри. Все еще сильно болит?
Гарри приоткрыл глаза и посмотрел на расплывчатое лицо Ремуса.
— Только мой шрам, — с трудом выдавил он.
Внезапно он вспомнил увиденное и попытался подняться, но руки, державшие его, не дали ему сдвинуться. Через минуту он прекратил попытки вырваться и устало раслабился.
— Моуди, — выдавил он, борясь с подступавшим забытьем. — Шпион — профессор Моуди.
Ахнула профессор МакГонагалл, а руки, державшие Гарри, ощутимо напряглись.
— Гарри, это невозможно, — осторожно произнес Ремус. — Аластор Моуди никогда не примкнет к Волдеморту. Ты уверен в том, кого ты видел?
Хотя тело парня и перестало дрожать, двигаться было по–прежнему тяжело — беспомощность уже начинала раздражать.
— Я видел его, но… Волдеморт назвал его Барти Краучем младшим. — Гарри не смог скрыть недоумение в голосе. — Я думал, он умер.
— Если кто‑то другой не умер в Азкабане вместо него, — рубанул Сириус.
Тишина наполнила комнату, и Сириус усмехнулся:
— Шучу я! Кто в здравом уме пойдет на такое?
Гарри недолго думал.
— Я бы пошел, — сонно подтвердил он. — Если бы тебя или Лунатика посадили, я бы занял его место, Полуночник.
— Мне тяжело признавать это, но Гарри в чем‑то прав, — тихо произнес Ремус, смахивая челку Гарри, сползшую ему на глаза. — Любой родитель пойдет на это ради своего ребенка. Ты бы занял место Гарри, Бродяга?
Сириус вздохнул и согласился:
— Да в тот же миг.
Мгновение спустя в комнату ворвалась мадам Помфри и принялась выгонять всех наружу. Гарри протестующе застонал, когда его крестный осторожно положил его обратно на постель и вышел вслед за остальными. Он едва осознавал, что за проверки проводила мадам Помфри, пока его не напоили несколькими зельями. Головная боль значительно спала, и он был уже в состоянии двигать конечностями, но по–прежнему слаб. Удовлетворившись, что сделала все возможное, мадам Помфри позволила взрослым вернуться в комнату.
Сириус и Ремус поспешили к Гарри, а профессора Дамблдор и МакГонагалл остановились в дверях, оглядывая комнату. Мародеры сели с двух сторон кровати. Сириус сразу запустил руку в волосы парня — это, казалось, доставляло удовольствие подростку, — а Ремус принялся проверять, удобно ли лежит подопечный. Казалось кощунственным нарушить эту семейную идиллию, но это было необходимо.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
