хорошо представлял себе, что именно необходимо для этого делать.
Ещё вчера будущее было покрыто пеленой тумана.
Ещё минуту назад.
– Хотите поделиться опытом?
Противник. Первый настоящий.
Айдену подумалось, что со стороны они как раз сейчас и похожи на вожаков двух разных стай там, где места достаточно только для одной.
Лорд-претендент ждал наступления этого момента, предполагая все, что угодно, кроме одного. Кроме необычайной простоты и естественности наметившегося противостояния.
– Если пожелаете. Так интереснее, верно?
Казалось, все будет намного вычурнее, запутаннее и замысловатее: глубокие интриги, игра недомолвок и намеков, тайные передислокации, вербовка шпионов, вычисление предателей. Но чтобы вот так, лоб в лоб…
Семью Шен-Шемон Айден не рассматривал в числе своих врагов именно из-за внутренней системы их взаимоотношений, потому что полагал единый центр принятия решения заведомо уязвимым звеном. С другой стороны, он делал выводы больше на основе своих ресурсных возможностей, с которыми рассредоточение сил могло стать выигрышной стратегией, а в руках у Рито были и будут нити управления целой паутиной. Главные нити, определяющий каждый чих и вздох его многочисленной родни, занимающей значимые посты практически повсюду.
– И, разумеется, истинно великодушно.
– Я горд получить от вас такую оценку своих намерений.
– Она вполне вами заслужена.
Планы снова требовали пересмотра. Впрочем, это вопрос техники и некоторого напряжения сознания, не более. Гораздо важнее сделать то, о чем Рито говорил в самом начале. Оценить силы.
Да, у лорда-претендента тоже постепенно появляются сторонники, но они, как правильно подметил Шен-Шемон, принимают свои обязательства отнюдь не с благодарностью. Разумным ли будет полагаться на чувство долга там, где мысли тесно переплетаются с чувствами? Можно ли рассчитывать на поддержку тех, кто считает себя униженным твоей помощью?
– Что ж, если речь зашла о великодушии…
Он двинулся навстречу Айдену.
Так, если бы просто шел мимо, никуда не торопясь, но и не медля больше положенного.
Так, чтобы приближающиеся ненамеренные свидетели сочли их встречу короткой и ничего не значащей.
Так, чтобы успеть невинно и невзначай заметить:
– Дор-Делейн всегда готовы перегрызть друг другу глотки. Но обиды и оскорбления, нанесенные со стороны, не прощают никому. Особенно если этот кто-то ухитрился пролить свет на один из темных закоулков их семейной истории.
Попытка пятая
Часть 1
В период между печальным прощанием с родителями и поступлением на службу к Афанасию Аристарховичу мои ночи с завидной регулярностью посещал один и тот же кошмар. Что стою я где-то в центре города, то ли у Гостинки, то ли напротив Исакия, гомонят вокруг потоки прохожих, занятые каждый своим делом, и вдруг все они останавливаются, как по команде, поворачиваются и начинают тыкать пальцами. В меня. И добро бы, был я в этом сне как-то по-особому одет или вывалян в перьях, так нет же, выглядел ровно так же, как и окружающие. Но они все равно тыкали, тыкали, тыкали… А просыпался я смертельно обиженным.
Может, и стоило обратиться, что называется, к специалисту, но лицензированные мозгоправы были нам с бабушкой не по бюджету, а когда начали-таки появляться шапочные знакомства с Фаниными консультантами по здоровью, лечить мои нервы надо было уже совсем от других и далеко не всегда воображаемых ужасов.
Самое забавное, в реальной дневной жизни такого внимания, как во сне, я не ощущал ни разу. Вадик Селезнев, обожающий при каждом удобном случае многозначительно намекать на место работы своего дяди в одном очень большом доме, изрек как-то видом профессионала, что я бы быстро сделал карьеру в наружке. И даже обещал поспособствовать. Предложение, кстати, было перспективным, но пришлось отказаться. Потому, что в то время на мои плечи уже свалилось хозяйство человека, прямо скажем, находящегося по другую сторону от органов. Но не только.
Параллельно с желанием не выделяться из толпы меня грызло совершенно ему противоположное. Ага, именно– самовыразиться. Тем более, достаточно было выйти на улицу, чтобы найти кучу примеров. Ну, сначала хотя бы для подражания. И я пробовал. Правда, на прилюдную демонстрацию результата решался в одном случае из ста, не больше, чувствуя себя обычно полным идиотом. Причем, зря, потому что там, где мне хотелось обращать на себя внимание, требовалось нечто гораздо большее, чем просто модный прикид. Ну да, оно самое. Положение. А вся шутка в том, что когда это клятое положение наконец-таки получаешь, тебе уже не надо ни заботиться о внешнем виде, ни беспокоиться. Можно, к примеру, отрабатывать прием мяча в экипировке рапириста, и это не вызовет ни у кого поблизости ни малейших эмоций. С другой стороны, если твоё окружение изначально не имеет понятия ни о волейболе, ни о спортивном фехтовании…
В оригинале куртка с перчатками вроде бы предназначалась для защиты при проведении местного эквивалента электротехнических работ. Главное, ячеистая ткань надежно отталкивала от себя любую форму энергии, в частности, тот самый шарик из тренажера, и это открытие сделало, что называется, мой день. Первый день, когда я осознал всю глубину последствий полученной травмы. И ободрения по типу "были бы мозги, было бы сотрясение", тут помочь не могли: жертвой удара стало зрение.
Нет, я по-прежнему видел. Почти все и почти нормально, но именно что "почти". А при близком рассмотрении всплывали всякие разные нюансы. Ну ладно, левый глаз, он теперь в гордом одиночестве транслировал радужные разводы, но и правый, мягко говоря, шалил. Не показывал детали. То есть, крупные, и особенно живые объекты опознанию поддавались: я без проблем понимал, с кем разговариваю, засекал движение, цвета и все прочие характеристики, но не мог, как ни пытался, рассмотреть что-то мелкое. Те же буквы в газетных сообщениях, например. Или строчки сообщений на панели управления. Зато себя самого видел, как наяву.
Наверное, объяснялось такое чудо элементарной физикой. И даже не физикой частиц, а банальной оптикой и тем, что пресловутый второй контур был далеко не и не только пучком проводов. Много-много разных полей, генерируемых реактором, спрятанным где-то внутри каждого тела. Много-много пленок, наклеенных на лицевой щиток шлема. И каждая вроде бы прозрачна сама по себе, но когда складывается целая стопка, уже и не разглядеть, что там, за ними. Особенно если твои личные АЦП срабатывают не чаще, чем через раз.
Неудобства, правда, все это вызывало только в отдельные моменты. Когда я вспоминал, что плохо вижу. А в остальное время кое-какими постэффектами можно было даже наслаждаться. В первую очередь тем, что сгусток света таким макаром становился внешне приятно похожим на привычную "микасу". С ощущениями только
