Кэрол подалась вперед, посмотрев сначала на Тима, потом на Иссу.
— Будет здорово, если она найдет твоего папу, Тимми! И твоих родителей, Исса! Или родственников, если родителей нет в живых. А она найдет, раз сказала.
Почему-то они не разделили ее восторга, хмуро промолчав.
— Что с вами? Неужели вы не хотите?
— Ну… это любопытно, конечно, узнать кто ты и откуда… — ответил Исса. — Но что мне делать, если она найдет моих родителей, если они живы, или родственников? Перерезать им горло за то, что бросили? Спросить — почему и за что? Я не хочу, это бессмысленные и глупые вопросы.
— Но а вдруг тебя не бросали? Если ты потерялся или тебя украли? Ты же не помнишь, как оказался на улице.
— Не помню. Я был совсем маленький. Мои самые ранние воспоминания — это как я шатался по улицам с цыганами и попрошайничал вместе с другими детьми. Что было до этого я уже не помню. Потом я от них сбежал, как подрос, потому что меня били и морили голодом, если я мало приносил денег… В общем, не сладко там было.
— Так тем более! Может, эти цыгане тебя украли еще малышом, а твои родители знать не знают, что с тобой случилось и где ты!
— Хватит, ясноглазая, сказки мне рассказывать… я никогда в них не верил. Знаешь, сколько детей я видел на улицах, таких же, как я, как Нол? Сотни. И что, всех украли цыгане? У всех есть бедные несчастные родители, которые их любят и ждут? Ерунда.
— Но узнать-то можно… просто, чтобы знать… — растерянно и расстроенно прошептала Кэрол. — Я тоже хочу ее попросить узнать что-нибудь о моем папе… Я всегда хотела знать.
— Ну, узнать можно, я же не отказываюсь, — Исса передернул плечами. — Мне интересно. А ты, Нол, чего молчишь?
— А что мне сказать? — тихо отозвался тот. — Я всегда считал, что мои родители погибли. Я даже смутно помню похороны. Помню, что было два гроба. Хотя они были закрыты и что в них… я не видел. Но вряд ли кто-то стал бы хоронить пустой гроб, если мой отец выжил… зачем? Мы были самой обычной, ничем не примечательной семьей.
— Да, я тоже помню, — сказала Кэрол. — Мы с Эмми были тогда на кладбище, видели… Мы тогда впервые тебя и Даяну там и увидели… у двух больших гробов. Я это хорошо помню.
— Тогда либо эта старуха врет, либо моим отцом был не тот, кого я им считал.
— Зачем Габриэле врать? Не думаю. Все, чтобы она мне ни говорила, всегда оказывалось правдой, — возразила Кэрол.
— Зачем? Ты же сама слышала — она хочет, чтобы я убивал проклятых. Ей нужны убийцы.
— Так пусть платит, в чем проблема? Это наша работа, — вставил Исса.
Кэрол пораженно повернулась к нему.
— Что?!
— Что ты глаза свои красивые выпучила, ясноглазая? А то ты не знала, чем мы на жизнь зарабатываем! — фыркнул Исса.
— Но это же целые семьи… женщины, дети… Простые невинные люди, как я, как Патрик, — выдавила Кэрол, не веря ушам своим. — И вы… сможете?
— Нет, конечно, — решительно сказал Тим, метнув на Иссу сердитый взгляд. — Я же сразу сказал, что не буду этого делать.
— Да ладно, пошутил я… — усмехнулся Исса, поймав на себе переполненный ужасом взгляд Торес.
— Мы не только не будем ей в этом помогать, но и должны помешать, — наконец-то вмешалась в разговор та, внимательно слушая до этого.
— Да, — кивнула Кэрол. — Я попытаюсь ее переубедить. Это нужно остановить.
— А если она не станет тебя слушать? — усомнился Тим.
— Я не знаю… Но ее надо остановить. В любом случае.
— Мы можем просто ее убить — и все! И все ее «воины» разбегутся, — предложил невозмутимо Исса.
— Нет… это тоже не выход. Мы должны договориться и решить, как нужно действовать дальше, а не убивать друг друга, — возразила Кэрол.
Торес кивнула, поддерживая ее.
— Ну так это на тот случай, если договориться не получится. Договаривайтесь. И если не получится, за дело возьмемся мы с Нолом. У нас разговоры всегда короткие, да, дружище? Кабы долго разговаривали да договаривались, еще бы на улицах нас мальчишками порешили…
Он рассмеялся и хлопнул Тима по плечу.
— Так, я забираю Торес с собой, а ты оставайся здесь. Я не собираюсь оставлять без присмотра наших женщин, — Исса поднялся и потянул за собой Торес, взяв за руку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Никто против его предложения возражать не стал.
Когда они ушли, Тим осторожно, пытаясь не разбудить, переложил Патрика на край кровати, к стене, рядом с мальчиком легла Кэрол, а сам пристроился с краю, обняв ее и прижав к себе. Спайк устроился в кресле у окна и, положив голову на лапы, удовлетворенно вздохнул, наблюдая за хозяином, который, обняв возлюбленную, жарко целовал в губы.
***
Тим проснулся, крупно вздрогнув всем телом, оттого, что ему показалось, будто он услышал, как скулит Спайк. Приподняв голову, он окинул встревоженным взглядом комнату, так как в кресле того не оказалось.
— Спайк, — шепнул он чуть слышно, чтобы не разбудить Кэрол. Но она все равно проснулась.
— Что случилось? — прошептала она.
— Спайка нет. Мне послышалось, что он скулит… — Тим поднялся, выпуская ее из объятий.
— Но как он вышел? Дверь была закрыта, — удивилась Кэрол, смотря на приоткрытую дверь.
— Он умеет открывать двери с простыми ручками, которые нужно просто опустить вниз. Я должен проверить…
Он торопливо обулся, но в этот момент дверь распахнулась и на пороге появилась Габриэла, которую на коляске ввезла в комнату знакомая Кэрол женщина. Кэрол помнила ее — именно у этой женщины жила Габриэла после того, как та ее забрала к себе с улиц.
Кэрол улыбнулась и поприветствовала ее кивком. Та кивнула в ответ, но как-то сухо, холодно, без намека на приветливость. Кэрол нахмурилась, не поняв причины ее враждебности.
— Кэрол, я хочу поговорить с тобой и Патриком… — взгляд Габриэлы задержался на крепко спящем мальчике. — Ну, или пока только с тобой. Наедине. Софи и ты, Тимми, подождите за дверью.
Оторвавшись от ботинок, Тим выпрямился и, положив локти на колени, устремил на старуху тяжелый взгляд, явно не торопясь выполнять ее требование. Или вообще даже не собираясь.
— Да не съем я твою Кэрол, ты можешь стоять под дверью, я тебя не прогоняю, только не подслушивай, пожалуйста. Что вы цирк со своим другом устраиваете, я слепая и настолько старая, что даже с этого кресла сама подняться не могу, а вы меня боитесь, как будто я тигр какой-то, только отвернись и расслабься — сразу кинусь и растерзаю. Смешно, в самом деле.
На Тима ее речь не произвела впечатления, он продолжал также молча на нее смотреть, оставаясь сидеть на месте, но Кэрол мягко положила ладонь на его широкое плечо и примирительно сказала:
— Все хорошо, Тимми. Пожалуйста, не обижайся, и подожди за дверью. Хорошо? Я поговорю с Габриэлой, как она хочет, и ты вернешься.
Недовольно вздохнув, он все же согласно кивнул и, поднявшись, вышел за дверь, прикрыв ее за собой, где уже ждала Софи. Подперев стену спиной, он скрестил руки на груди и стал ждать, не обращая внимания на пристальный взгляд разглядывающей его женщины. И вдруг снова встревоженно выпрямился, расслышав слабое поскуливание.
— Эй! — окликнул его появившийся в проходе Джон. — Там ваша собака забралась зачем-то в комнату Габриэлы, забилась под кровать, скулит и не хочет выходить! Мы не можем ее оттуда выгнать! Я видел на полу пятна крови, кажется, она где-то поранилась. Заберите ее, прошу вас, Габриэла ее боится.
— Где он? — Тим торопливо подошел к мужчине.
— Да вот, здесь, — тот шагнул обратно за угол и открыл дверь в комнату, расположенную сразу за углом. Пропустив Тима вперед, он зажег свет.
Тим увидел лежащего на полу Спайка, сразу выхватив взглядом кровоточащую рану на правом бедре.
— А, выполз все-таки! — воскликнул за его спиной мужчина.
Тим присел и, положив ладонь собаке на голову, успокаивающе погладил, одновременно наклоняясь к ране, разглядывая.
— Все хорошо, дружище, — ласково прошептал он и осекся, обнаружив, что рана огнестрельная, резко вскочил, но было уже поздно — дверь с силой захлопнулась, щелкнул замок. Тим в ярости ударился о дверь, но та не поддалась. Отступив на пару шагов, он бросился вперед, с силой ударив дверь плечом. Потом еще раз.
