Адмирал, обернувшись к гордо смотревшему на свое детище директору, спросил, насмешливо прищурившись:
— А зачем же ракеты то сняли? Хороший корабль-то был!
Усмехнувшись, руководитель завода ответил:
— Еще немного, господин адмирал, и все сами увидите. Я лучше вовсе помолчу, вон, пускай Арсений Петрович расскажет, — кивком указал он на третьего спутника, тоже молчаливо и с явным удовольствием изучавшего корабль. — Он же специально и прибыл сюда с «Северной верфи» из Питера, чтобы руководить работами. Они там еще с восьмидесятых всю серию строили, им и карты в руки. А мы, что, мы только заклепки ставили, куда знающий человек укажет!
Катер между тем причалил к взметнувшемуся над головами серым стальным утесом борту «Безбоязненного», и контр-адмирал Лямин двинулся вверх по крутому трапу. Следом, спотыкаясь и осторожно перебираясь по ступенькам, шли кораблестроители. А на палубе высоких гостей встречали выстроившиеся в шеренгу матросы и молодой офицер, которому даже аккуратные, заботливо подстриженные рыжеватые усики не могли придать лишней солидности.
— Товарищ командующий флотом, — офицер шагнул вперед, прикладывая ладонь к сверкавшему лаком козырьку форменной фуражки. — Командир эскадренного миноносца «Безбоязненный» капитан второго ранга Жохов!
— Здравия желаю! — Лямин тоже отдал честь, затем, чуть понизив голос, спросил тянувшегося перед ним в струнку офицера: — А раньше чем командовали?
— Ходил на ракетном катере «Молния», товарищ контр адмирал. Командир БЧ-3, затем — капитан корабля.
Лямин понимающе кивнул. Слова были не нужны. Их стало немало во всем флоте, от теплых вод Балтики до Тихого океана, тех, кто ступил на палубы эсминцев и крейсеров с ракетного катера, в лучшем случае — сторожевика. По-настоящему преданные родине командиры приняли смерть в бою еще тогда, в мае, зная, что шансов остаться в живых нет, но предпочтя гибель в океанских волнах позору капитуляции без единого выстрела. Их было не слишком много, таких, как адмирал Макаров, направивший свою эскадру навстречу армаде из полудюжины атомных авианосцев и разделивший участь тысяч своих моряков.
Гораздо больше оказалось тех, кто кочевал из штаба в штаб, зарабатывая медали и звездочки на погонах за выслугу и разбежавшихся, как крысы, когда поняли, наконец, что не удастся вечно отсиживаться в тепле, изображая активную работу и плодя бесконечные бумаги. И теперь наверх пробивались те, кто не имел высоких званий, и, возможно, глубокого опыта, такие, как этот молодой кап-два, как сам Лямин, но кто был готов служить своей стране и, если придется, отдать жизнь, приближая победу. Не осталось случайных людей ни на мостиках немногих уцелевших кораблей или в рубках субмарин, ни в тиши штабных кабинетов, где уже планировались будущие операции возрождавшегося вопреки всему российского флота.
— Итак, Арсений Петрович, — контр-адмирал обернулся к нетерпеливо переминавшемуся с ноги на ногу за его спиной конструкторы с «Северной верфи». — Прошу, порадуйте нас!
— Извольте!
Кораблестроитель кивнул. Они стояли возле надстройки ближе к носовой части эсминца. Указав рукой на бак, инженер пояснил:
— Мы проделали немалую работу, и это не пустое бахвальство. Кое-что, разумеется, вы уже увидели собственными глазами, господин адмирал, но далеко не все. Сразу хочу заметить, мы были сильно ограничены во времени, да и с ресурсами не все гладко. Я не деньги имею в виду — финансирование мы получили в полной мере, до копеечки. Но вот с кое-каким оборудованием возникли проблемы, смежники подвели, не смогли или не захотели выполнить свою работу в срок.
— Да уж, — согласно кивнул Лямин. — Привыкли пилить бюджет и ничего не делать. Корабли, отправленные «в ремонт», по восемь лет гнили у причалов, а ведь средства на счета подрядчиков переводились вовремя. Ничего, скоро они поймут, что работать нужно теперь по-другому.
— В общем, некоторые сложности были, но, полагаю, мы преодолели их. Хотя конечную оценку дадите вы, не здесь и не сейчас, а где-нибудь в океане, под вражеским огнем. И я верю, вы оцените наш труд!
Следуя за питерским судостроителем, небольшая процессия двинулась на бак. Представитель «Северной верфи», размахивая руками, как заправский экскурсовод, пояснял:
— Фактически, была выполнена модернизация «Безбоязненного» по советскому еще проекту 956У но с учетом новейших доступных нам технологий. Прежде всего, возросли ударные возможности эсминца, и значительно. Как видите, мы сняли четырехконтейнерные наклонные пусковые установки противокорабельных ракет «Москит». Первоначально их хотели заменить на вертикальную пусковую установку 3С14 универсального корабельного стрельбового комплекса УКСК, предназначенного для вооружения новой серии фрегатов «Адмирал Горшков», и имеющегося на нескольких сторожевых кораблях, построенных для флота Индии. Предполагали установить два модуля по восемь ячеек каждый. Эта пусковая установка предназначена для запуска нескольких типов противокорабельных и противолодочных ракет, а также тактических крылатых ракет класса «корабль-земля». Но тут как раз смежники свинью подложили… — помрачневший вдруг инженер задумался, замолчав на несколько секунд, затем продолжил: — «Главным калибром» обновленного эсминца стали сверхзвуковые противокорабельные ракеты «Оникс», стартующие из шести установок вертикального пуска типа СМ-315. Каждая рассчитана на три транспортно-пусковых контейнера. Они предназначались для недостроенной многоцелевой АПЛ «Казань» проекта 855. Таким образом, корабль несет восемнадцать ракет, даже больше, чем хотели ставить изначально, фактически превратившись в легкий крейсер.
Кораблестроитель указал в корму, где, сразу за вертолетной площадкой возвышалась небольшая надстройка, до неузнаваемости изменявшая привычный силуэт эскадренного миноносца:
— Пришлось пожертвовать кормовой артиллерийской установкой АК-130 для того, чтобы разместить УВП для крылатых ракет. В конце концов, артиллерийские дуэли остались в прошлом веке, и пары стволов калибра сто тридцать миллиметров должно хватить в случае чего.
— Да, полутора дюжин ракет «Оникс» достаточно даже, чтобы прорвать ПВО авианосной эскадры, — уважительно кивнул Лямин. — Если, конечно, противник будет настолько глуп и беспечен, чтобы подпустить нас на дистанцию стрельбы. И, возможно, товарищ капитан второго ранга, вскоре вам придется проверить осуществимость этого на практике.
— Я готов, и любой из моих моряков тоже, товарищ командующий! — без колебаний воскликнул Жохов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
