Запасная батарея не замедлила исчезнуть в бездонном кармане тулупа, который он без зазрений совести позаимствовал у покойного маньяка. В другой карман отправился парализатор. Бижан и Заль, обнаружив в сейфе две портупеи с кобурами и поясными фиксаторами, уже застегнули их на себе — и принялись обвешиваться оружием.
— Зачем вам столько?
— Огневой мощи много не бывает, — наставительно поднял палец барабанщик. В левой руке он держал разрядник, прикидывая, куда бы его деть. По здравому размышлению выходило, что некуда.
Портупеи Гиву не досталось.
Тарталья шагнул к барабанщику и отобрал у него разрядник.
— Я с вами!
Прервав экипировку, вехдены как по команде уставились на диверсанта-любителя. С одобрением? С подозрением? С изумлением?
Со всем сразу.
— Стрелять-то умеешь? — осведомился наконец Бижан.
— Целиться умею. И на спуск нажимать, — честно признался невропаст. — А вот попаду ли…
Взяв с пола свою шубу, он начал одеваться.
— Дай сюда.
Поколебавшись, Лючано передал «Тарантул» трубачу. Тот щелкнул мелким рычажком и вернул оружие недавнему пленнику.
— Я выставил направленный разряд средней мощности. Прицельная дальность — сто метров. Поражающая — двести. Не убьет, но часа на три вырубит. Держись сзади, следи за тылом. Если что — ори и стреляй. Гляди, никого из нас не зацепи. Понял?
— Так точно, капитан!
Если Лючано чего и боялся, так это самой малости — внезапный восторг, охвативший душу, грозил без предупреждения перейти в истерику.
— Шлем от МОРСа возьми, капрал.
— Зачем?
— Выполнять!
Надевать и подключать шлем, лежавший на краю стола, было некогда. Да и как следует целиться посредством камеры на «удочке», он не представлял. Перехватив рыскающий по кабинету взгляд «капрала», барабанщик молча бросил ему силовую «сетку»: она крепилась на спину в качестве рюкзака. На цивилизованных планетах такие давным-давно вышли из употребления. А здесь, в глуши, да еще на Сечене, в патриархальной Мальцовке — сохранились.
Графские крепостные смешно звали сетку — авоськой.
Сунув в «авоську» шлем, Лючано активировал фиксацию, надел рюкзак поверх шубы и щелкнул застежками лямок. Гитарист тем временем перевел «Пульсар» в режим сплошного огня, выставил минимальную мощность и принялся аккуратно резать решетку на окне.
Капли расплавленного металла, застывая на лету, градом посыпались на подоконник. Полные темно-вишневого свечения, «градины» с дробным стуком катились во все стороны — быстро темнея, превращаясь в скучные матовые шарики. Заль вел лучом, с методичностью педанта рассекая граненые прутья и затейливые вензеля один за другим. Минут через пять луч обошел окно по периметру.
Решетка начала опасно крениться внутрь комнаты, грозя обрушиться на гитариста.
— Гив, Борготта! Придержите! — скомандовал Бижан.
Лючано с барабанщиком кинулись к окну.
— Взяли!
Чугунная конструкция сделалась неподъемно тяжелой — гитарист пережег последний «ус», соединявший ее с металлической рамой. Лючано крякнул, присел на полусогнутых — но вес удержал. Вдвоем с Гивом они прислонили решетку к стене. Гитарист вернул лучевик в импульсный режим, повысил мощность и глянул на индикатор заряда.
— Порядок. Еще сотня выстрелов.
Окно было допотопным, с антикварными механическими шпингалетами. Вехдены не сразу сообразили, как эта рухлядь открывается — даром, что боевики! — и Тарталье пришлось показать. Створки шли туго: окно давно не открывали. В конце концов усилия музыкантов увенчались успехом. С душераздирающим скрипом и скрежетом окно распахнулось. В кабинет ворвался морозный ветер, швырнув в лица жгучие пригоршни снега.
— Заль первый, я за ним. Борготта замыкающий. Не отставать!
«Есть не отставать!» — хотел молодцевато гаркнуть Лючано. Но остальные промолчали, и он благоразумно последовал их примеру.
Гитарист перемахнул через подоконник и исчез. Внизу ухнуло. «Второй этаж! — оторопь сковала движения, сжала сердце в ледяной хватке. — Лихачи! Для них, небось, пустяки, дело привычное. А для меня?»
Выждав пару секунд, трубач последовал за гитаристом. Барабанщик обернулся, с ободрением подмигнул — и тоже сиганул за окно. Тарталья вздохнул, вскарабкался на подоконник и заглянул вниз. Там из сугроба выбирался Гив. Заль с Бижаном, все в снегу, и не подумав отряхнуться, крались вдоль стены, держа оружие наготове.
«Сугроб — это хорошо. Это радует…»
Тарталья сунул разрядник в карман шубы и присел на корточки. Придерживаясь за подоконник, осторожно свесил ноги. Все равно высоковато. Чувствуя, как тает решимость, он оттолкнулся руками и ногами — и ушел в полет.
Мягкий, но ощутимый толчок. Облако снежного пуха взлетает перед глазами, заставляя отчаянно моргать. Миг, и лицо утыкается в сугроб целиком. Снег липнет на кожу, набухает студеной влагой. Жив, курилка? Оказывается, ничего страшного. Разве что пятки гудят после приземления. Хватит разлеживаться, капрал Борготта! Бегом за капитаном Бижаном! — держать тыл, смотреть в оба, если что — орать и стрелять.
Орать громко, стрелять метко.
Пурга мела без особой злобы, скорее для порядка. Вехдены не успели далеко уйти. Лючано спешил за ними, выше колена проваливаясь в рыхлый снег. Добросовестно выполняя приказ, он то и дело оглядывался. В ночи чудились несметные полчища врагов. Истрепанные нервы грозили лопнуть. Трудней всего было удержаться и не палить в каждую подозрительную тень.
Он находился в десятке шагов от угла здания, когда Гив, обернувшись, махнул рукой: ложись! Тарталья послушно упал в снег, выставил перед собой разрядник, убедился, что ствол оружия не смотрит в спины вехденам — и завертел головой, ища цель.
Впереди полыхнул «Пульсар». Дважды хлопнул плазменный карабин. Чей-то крик. Третий выстрел. Тишина.
— Идем. Живее!
Не веря, что все кончилось, Лючано неловко поднялся. Отряхивая с шубы налипший снег, он заковылял вслед за вехденами. Напротив входа, метрах в тридцати, на белой перине темнели два пятна. Он хотел отвернуться, но что-то не позволило отвести глаза.
В проталине, в облаке пара, ничком лежал человек. Талая вода вокруг мертвеца приобрела розовый оттенок. Крови было мало: хоть заряд плазмы, хоть выстрел из лучевика прожигает ткани, а не разрывает их.
— Хорошая шуба, — оценил гитарист. — Бери, капитан. Холодрыга…
Бижан с ловкостью, выдававшей большой опыт, раздел покойника. Возле второго трупа возился барабанщик, обшаривая карманы.
— Есть! Ключи от вездехода.
— Отлично! Грузимся — и на космодром.
Похожий на сугроб мобиль — на нем они прибыли сюда — стоял рядом.
— Охранников шестеро, — напомнил Гив. — Четверо на поле, двое в терминале.
— Справимся. Главное, застать их врасплох.
— Надеюсь, они еще не в курсе побега.
— Я тоже на это надеюсь. Но рассчитывать надо на худшее. Действуем по обстановке. Наша цель — спасательный бот.
— Есть, капитан.
Бижан с гитаристом, которому барабанщик отдал ключи, втиснулись в кабину. Тарталья с Гивом разместились в заднем отделении. Барабанщик забросил в салон еще два плазменных карабина — трофеи, подобранные на поле боя — и захлопнул дверь. Хрипло взревел двигун. Гитарист включил печку и тронул мобиль с места.
Набирая скорость, вездеход покатил по колее, наполовину заметенной снегом. Белесый рассвет улиткой полз по небу. Видимость ничуть не улучшилась. На дворе светало, но снег продолжал валить. Всплыли из метели и сгинули бараки толкачей-брамайнов.
«Как там дети? Юлия? — по крайней мере, Лючано не боялся, что их станут обвинять и допрашивать „с пристрастием“. Вряд ли в поселке сыщется еще один маньяк вроде покойного альгвасила. — Главное, думать о чем угодно, кроме трупов на талом снегу. Да, их убил не ты, капрал Борготта. Ты убил Кавабату, — образ мертвого психира успел потускнеть в памяти. — А эти двое…»
«Не терзайся понапрасну, дружок, — дал совет Гишер. — Смотри вперед, и все».
Дорога извивалась змеей. Мелькали дома, деревья, шахтные конструкции. По пути встретились несколько человек. Никто не сделал попытки задержать беглецов. Вскоре поселок остался позади.
— Всем приготовиться. Идем через терминал. Оружие спрятать под одеждой. Стрелять только в случае необходимости. Пробуем захватить бот без лишнего шума.
Сквозь круговерть снега проступил бетонный куб терминала. Барабанщик протянул Тарталье один из плазменных карабинов. В ответ Лючано отрицательно мотнул головой и сунул разрядник поглубже в карман шубы. Гив не стал спорить. Он расстегнул тулуп и примерился: удастся ли спрятать карабин? Тулуп был ему великоват, длины вполне хватило. Вездеход остановился. Барабанщик выпрыгнул наружу, согнутым локтем придерживая оружие под одеждой.
