этими мелкими фруктами; чтобы пошел запах его надо раскусить. Нет, запаха нет. Твою мать! И вкус тоже проступает еле-еле. Лайм не обжег как обычно при прикосновении к языку, а слегка, отдаленно напомнил о том, что это кислый фрукт. Что дальше? Зрение? Осязание?..
Становится отчетливо страшно; терять способность к восприятию мира очень страшно. Еще этот кашель разрывает изнутри. Надо прилечь отдохнуть, есть совсем не хочется. И отползти в тень, иначе солнце изжарит.
– Крис, принеси воды, – голос сипел и булькал. Нет, ждать, пока само пройдет, я не буду, надо пить таблетки.
– Командир, яка-то дупа видбуваэться, помремо тут як мухи, треба щось робити, – подошел Петро, в первый раз без юморка и шуток.
– Петро, кхе-кхе, а что я сделаю? – каждое слово прерывается кашлем, – ты же, видишь… кххххе, всем хреново, одна надежда… кххе: само пройдет.
– Врятувалися вид катастрофи, врятувалися вид океану, и тут ци страсти египетськи. Хто з нас так бога прогнивав.
Ему не нужны были ответы, ему было просто страшно, и вопросы задавались не мне.
– Иди помолись, Петро, кхе-кхе, у тебя еще силы есть.
– Добре, командир.
Петро отошел пару метров в сторону, встал на колени и начал молиться.
– Отче наш, що еси на небесах, нехай святиться имя Твое, нехай прийде Царство Твое, нехай буде воля Твоя, як на неби, так и на земли. Хлиб наш насущний дай нам сьогодни й прости нам провини наши, як и ми прощаемо винуватцям нашим. И не введи нас у спокусу, але визволи нас вид лукавого. Аминь.
Тяжело поднялся на ноги, взял удочки и пошел в сторону океана. Подошла Кристина с бутылкой воды.
– Пит, Майк… Он умер: я подошла, а он уже холодный.
– Твою ж мать! – опять прихватил приступ кашля, – дай воды.
Забрал бутылку, трясущимися слабыми руками открыл пузырек с таблетками и вопросительно посмотрел на Кристину:
– Сколько пить-то?
– По две три раза в день.
Незаметно опрокинул пузырек в рот, зацепил языком пару желтых колесиков и запил водой.
– Крис, с Майком, кххххххе, нужно подождать, у меня пока кххххе, нет сил. Или скажи Петро, кхе-кхе-кхе, он поможет.
Каждое слово давалось все сложнее. Хочется лечь на бок, свернуться эмбрионом и спать. Чувствую себя совершенно беспомощным. Перекатился под навес, сделанный из плота, и замер в удобной позе, в которой кашель беспокоил не так сильно.
Глава 38. 17 марта. Совет национальной безопасности США
Смерть одного человека воспринимается как личная трагедия для его семьи, оставляя после себя пустоту, горе и незаживающую боль. Каждый потерянный человек – это не просто цифра в статистике. Это история, это мечты, это надежды, которые уже не сбудутся. Близкие переживают эмоциональный шок, и их страдания ощущаются на уровне глубоких чувств, которые невозможно выразить словами. Печаль, которая охватывает семью, затрагивает, казалось бы, лишь их, но ее отголоски могут оказывать влияние на круг близких и знакомых.
Однако для государства каждый случай становится лишь одной из множества записей в отчетах и статистических данных. Судебно-медицинская служба фиксирует цифры, а чиновники анализируют эти данные, чтобы скорректировать политику в области здравоохранения или безопасности. В этом контексте смерть одного человека часто воспринимается как неизбежная статистическая величина, которая позволяет оценить эффективность мер, предпринимаемых для защиты населения.
Соблюдение этой дистанции между личным горем и общественной статистикой приводит к историческим парадоксам. В условиях политической риторики и экономических расчетов часто забываются глубокие человеческие чувства. Чтение цифр в отчетах может лишить утрату её индивидуальности, замазывая эмоциональную нагрузку, которую несут семьи. Каждая смерть – это не просто количество: это разрыв связей, это пустота в сердцах.
Но если пытаться учитывать переживания о каждом человеке, как тогда принимать решения?
Эта очень тяжелая ноша ложится на облеченных властью людей, и висит тяжким грузом на душе и совести.
– Здравствуйте господа, – Президент поприветствовал всех участников совета. Начнем с самого актуального вопроса. – Джо, – обратился он к своему вице Байдену, – ты вернулся с Украины, лучше тебя никто не знает ситуации и план, по которому мы идем.
– Да, мистер президент, мы с Викторией сделали очередной визит поддержки. В данный момент все идет как планировалось, к власти приведен наш человек Яценюк. Мы окончательно определились с тем, что не стоит включать Виталия Кличко в будущее правительство страны – он тупой, Тягнибок со своими «парнями» представляет проблему, а Арсений Яценюк хорошая и управляемая кандидатура.
– Джо, мы вложили туда пять миллиардов долларов: ты уверен в том, что не будет разворота назад и русские не перехватят инициативу?
– Сэр, все, кто декларирует себя пророссийскими политиками, находятся у нас на зарплате: они будут говорить и делать ровно то, что скажем им мы. Все вложения я считаю успешными и никаких проблем не ожидаю.
– Джо, я знаю, ты кровно заинтересован во всей этой истории; поверь мне известно слово «Бурисма». Компания во главе с твоим сыном слишком светится. Я хочу, чтобы ты был аккуратнее и не подставлял страну своими частными интересами.
– Я понял, сэр, мы подчистим концы. Прокурор, который копает под нас, будет снят, мы уже договорились с новой властью.
– Ок, Джо, есть еще что-то по этому вопросу, что нам нужно знать?
– Нет сэр, все идет по плану: телевидение по всем каналам транслирует нашу повестку, власти Евросоюза исполняют все наши указания, русские по уши залезли в конфликт. Даже потеря нами Крыма выходит нам в плюс: на этой базе мы можем вводить любые санкции против России и это будет оправдано. В ООН голосования нами контролируются; все прекрасно, сэр.
– Предоставьте мне проект дальнейшего развития и бюджет на эти действия.
– Да, мистер президент.
– Джон, – Обама обратился к главе Госдепа Джону Керри, – как там наши переговоры с китайцами?
– Сэр, открытой конфронтации нет, экономически мы очень связаны, поэтому сохраняем нейтралитет. Но из позитивного – нам впервые с семьдесят первого года удалось договориться с ними о принятии участия в наших военных тихоокеанских учениях. Они подтвердили свою заинтересованность и присылают самую большую среди всех участников морскую группировку. Я считаю это несомненным успехом и началом дрейфа в нашу сторону.
– Отлично, Джон, это позитивная информация. Господин Бреннан, что у нас с утечкой за нашим прослушиванием госпожи Меркель и прочих европейских лидеров.
– Мистер президент, этот вопрос не ко мне, а к Майклу, это его чертов Сноуден щебечет как канарейка и сдает информацию.
– Майкл?.. – Барак повернулся к главе АНБ.
– Сэр, к сожалению, ничего изменить сейчас мы уже не можем, придётся отбиваться. Сноуден скрылся в России, и добраться до
