меня меньше шансов умереть от бутылки, чем от иглы.
Странная тема для разговора. Раньше они никогда не обсуждали выпивку и наркотики. Эти вещи просто неизбежно присутствовали в их жизни.
– После тюрьмы? Тогда ты бросила?
– Нет. Не тогда. И даже не ради твоего возвращения. Я хотела. Правда. Но просто… Не могла. Я в завязке всего четыре года. Как видишь, сидеть со мной и дожидаться, когда я стану матерью года, было бы бесполезной тратой времени. Я много лет задавалась вопросом, как сложилась твоя судьба, в порядке ли ты. А потом однажды наткнулась на твою фотографию в журнале про знаменитостей – оказалось, ты замужем за каким-то известным писателем, – и поняла: у тебя все хорошо. Разумеется, моей заслуги тут нет, но я была за тебя очень горда и счастлива. И мне было ужасно стыдно звонить и выпрашивать деньги. Кстати, насчет платы за аренду я солгала.
– Ты купила на них наркотики?
– Нет, – покачала головой Шарлен, поднимая упавшую на колени зажигалку. – Я отдала долг за своего парня, впрочем, это почти то же самое. Но это был последний раз. Именно тогда я решила завязать. Я не боялась умереть в каком-нибудь грязном переулке. Но мне было невыносимо даже думать, что когда-нибудь придется снова набирать твой номер.
В ее глазах стояли слезы. Шарлен моргнула, и они полились по щекам, оставляя на помятом лице сияющие следы. Кристи-Линн молчала. Несмотря на всю безответственность, пренебрежение и стыд, ей было тяжело видеть мать в таком состоянии.
– Тебе нужны деньги? – тихо спросила Кристи-Линн. – Или… что-нибудь?
Шарлен выдавила подобие улыбки.
– Нет, детка, впрочем, я бы все равно ничего от тебя не приняла. Дела идут неважно, и здесь не дворец, но мы справляемся. А ты… – Шарлен потянулась к сигаретам, но нашла лишь пустую пачку. – Знаю, после аварии прошло немного времени, но ты… счастлива?
– У меня теперь книжный магазин. Есть чем заняться. И еще я редактирую книги.
Шарлен нахмурилась.
– Работа и счастье – разные вещи. Я имею в виду, есть ли у тебя в жизни кто-нибудь, кто делает тебя счастливой?
Кристи-Линн неловко заерзала. Ее смутил внезапный вопрос матери о счастье.
– Ты читала газеты, – угрюмо ответила Кристи-Линн. – Я не создана для счастья. Так что работы вполне достаточно. И я предпочитаю одиночество. Меньше… сложностей.
Здоровый уголок рта Шарлен опустился.
– Ты никогда не умела лгать.
– Я не лгу. И я приехала сюда не ради лекции о счастье.
– Да, – спокойно отозвалась Шарлен. – Я понимаю. Ты сказала все, что хотела, или есть что-то еще?
Кристи-Линн опять невольно опустила взгляд на запястье. Да, есть еще. Много чего еще. Но нет ни малейшего смысла бередить прошлое. Она уже сделала и увидела все, что нужно.
– Я все сказала.
Шарлен резко встала и направилась к двери.
– Тогда тебе пора.
Кристи-Линн уставилась на мать, изумленная столь резким прощанием.
– Так будет лучше для нас обеих, – с мимолетной улыбкой объяснила Шарлен. – Скоро вернется Роджер. По воскресеньям он работает до обеда, и я не хочу объяснять твое появление. Он знает все остальное, но я не смогла признаться, какой ужасной была матерью. В своей жизни я совершила много постыдного, но ничто не сравнится с тем, как я напортачила с тобой.
Кристи-Линн медленно встала и полезла в карман сумки за ручкой и визиткой.
– Я оставлю тебе свой номер. На всякий случай.
Она записала цифры и протянула визитку Шарлен, но та покачала головой:
– Спасибо, но не надо. Мы с тобой закончили, и уже давно. Ты же сказала: ты приехала меня забыть, и теперь ты можешь это сделать. Во всяком случае, я надеюсь. Считай это подарком. Ведь я почти никогда тебе ничего не дарила. Разве только невыполненное обещание. Так что давай – забудь.
По дороге к выходу Кристи-Линн почувствовала неожиданную тяжесть в груди.
– Но я не могу просто…
– Иди, – поторопила Шарлен и открыла дверь, впустив поток каролинской жары. – Пожалуйста. У тебя есть жизнь, Кристи-Линн. Возможно, не идеальная, но ты можешь ею гордиться, в отличие от меня. Я прожила свою так, что чудом осталась жива, и не заслужила возвращения своей маленькой девочки.
– Может, ты хотя бы позволишь тебе помочь?
– Ты всегда была умной. Будь умной и теперь. Возвращайся в Вирджинию и не оглядывайся назад. Этим ты мне поможешь.
Кристи-Линн замешкалась, но не смогла подобрать слова. Наконец она положила визитку на журнальный столик и выскользнула в открытую дверь. Она приехала поставить точку, но когда Кристи-Линн завела машину и тронулась прочь, то почувствовала лишь оцепенение и непонятную тупую боль в горле, наблюдая, как в зеркале заднего вида удаляется комплекс «Дикси Корт».
Сорок шесть
Кристи-Линн наблюдала, как Мисси пробирается сквозь толпу, а потом останавливается, чтобы помахать и подмигнуть Марко. Сегодня был «тако-вторник», и ресторан заполнила вечерняя толпа, наслаждаясь дешевыми тако и «маргаритами». Жаль, Кристи-Линн не вспомнила об этом, когда планировала встречу. Настроение было вовсе не праздничным.
– Господи, – ахнула Мисси, усевшись на стул. – Выглядишь ужасно.
– Ну спасибо.
– Ты знаешь, о чем я. Судя по твоему виду, сейчас ты должна лежать в постели у себя дома.
Кристи-Линн подцепила кусочек тортильи и отправила в рот.
– Следующий пункт моего плана. Честно. Спасибо, что согласилась встретиться. Мне просто не хотелось оставаться одной.
– Ты же знаешь, я никогда не откажусь от «маргариты». Есть хочешь? Можем заказать на двоих порцию начос.
Кристи-Линн кивнула.
Мисси жестом позвала Марко, сделала заказ и снова повернулась к Кристи-Линн:
– Ну как? В смысле, твоя мама – ты сказала, что нашла ее.
– Ужасно.
– Ох, милая. Очень сочувствую.
– По ее словам, она бросила наркотики, и я ей верю. Но раковина вся завалена пивными банками. Когда-то мама была необыкновенно красивой, на нее засматривались мужчины на улице, но теперь выглядит измученной, словно жизнь сломила ее.
– После твоих рассказов – ничего удивительного. Но она хотя бы бросила наркотики. Уже неплохо.
– Да уж. У нее есть мужчина – Роджер. Они вместе два года. Больше я ничего не знаю. А, он работает в деревообрабатывающей компании.
– Так вы поговорили… обо всем?
– Говорила в основном я. Все прошло очень пристойно. Без истерик и лишних слез.
– Как вы расстались?
– Она попросила меня уйти и не возвращаться.
Мисси заморгала:
– Не понимаю.
– Думаю, ей было стыдно. Она словно торопилась поскорее от меня избавиться.
– Вполне вероятно. Видимо, непросто было увидеть тебя столько лет спустя и вспомнить о своем тогдашнем поведении. Честно говоря, я думала, она станет выпрашивать деньги.
