Таф отдал в распоряжение своей гостьи целую палубу. Тут были сотни жилых кают, компьютерных станций, лабораторий, коридоров, гигиенических пунктов, залов для отдыха, кухонь — и ни одного жильца, кроме нее. На Сатлэме в доме таких размеров жила бы тысяча человек, причем в квартирах поменьше, чем чуланы на «Ковчеге». Таф отключил на этом этаже гравитационную установку, он знал, что Толли Мьюн любит невесомость.
— Если я вам понадоблюсь, вы найдете меня на верхней палубе, — сказал он ей. — Я намереваюсь обратить всю свою энергию на проблемы Сатлэма. Мне не нужны ни ваши советы, ни ваша помощь. Не обижайтесь, Начальник порта, но я на горьком опыте убедился, что подобная помощь не нужна и только меня отвлекает. Если существует решение ваших проблем, то я скорее найду его сам, своими силами. Я запрограммирую для вас приятное путешествие к Сатлэму с его «паутиной» и надеюсь, что, когда мы туда прибудем, я буду в состоянии устранить ваши затруднения.
— Если у вас не получится, — резко напомнила Толли Мьюн, — мы отберем у вас корабль. Это были наши условия.
— Я помню, — ответил Хэвиланд Таф. — Если вам будет скучно, на «Ковчеге» имеется большой выбор развлечений и занятий. Пользуйтесь услугами автоматической кухни. Ее блюда уступают той пище, что я готовлю сам, но по сравнению с тем, так сказать, кормом, к которому вы привыкли на Сатлэме, вам, не сомневаюсь, все покажется восхитительным. Днем вы можете есть, когда захотите, по вечерам же я буду рад видеть вас у себя на ужине в 18.00 по корабельному времени. Пожалуйста, будьте точны, — и, сказав это, Таф удалился.
Компьютерная система, управлявшая кораблем, соблюдала чередование циклов света и темноты, заменявших собой день и ночь. Ночи Толли Мьюн проводила у экрана голографического монитора — смотрела фильмы, снятые несколько тысячелетий назад на планетах, уже ставших полулегендарными. Днем она занималась обследованием — сначала палубы, которую выделил ей Таф, потом остальной части корабля. Чем больше она видела и узнавала, тем больше испытывала благоговейный ужас и тревогу.
Несколько дней она просидела в старом капитанском кресле в башне, которую Таф забросил, посчитав неудобной. На огромном экране она просматривала выборку из старинного бортового журнала.
Она обошла лабиринт коридоров и палуб, в разных местах «Ковчега» нашла три скелета (только два из них когда-то принадлежали людям); в одном месте, на пересечении коридоров, обнаружила перегородки из толстого дюрасплава, оплавленные и растрескавшиеся, как будто от сильного жара.
Часами она сидела в библиотеке, открывая и перелистывая старые книжки — некоторые были напечатаны на тонких листах металла или пластика, другие — на настоящей бумаге.
Она вновь побывала на причальной палубе и осмотрела некоторые из подобранных Тафом звездолетов. Зашла в арсенал, оглядела устрашающую коллекцию оружия — устаревшего, забытого и неузнаваемого.
Она бродила по огромному тускло освещенному туннелю, который пронизывал звездолет по центру. Прошла пешком все тридцать километров. Гул ее шагов был слышен повсюду. К концу этих ежедневных походов она еле переводила дух. Вокруг Толли Мьюн видела множество чанов для клонирования, резервуаров для выращивания всевозможных существ, компьютерные станции. Девяносто процентов чанов пустовало, но то здесь, то там Начальнику порта встречались и растущие формы жизни. Через пыльное стекло и густую полупрозрачную жидкость она вглядывалась в эти тусклые живые тени — некоторые размером с ее ладонь, некоторые — с трубоход. От этого зрелища ее слегка знобило.
По правде говоря, весь корабль казался Толли Мырн холодным и путающим.
Тепло было только в том уголке верхней палубы, где проводил дни и ночи Хэвиланд Таф. В длинном и узком зале связи, который он переделал в капитанский мостик, было удобно и уютно. Жилище Тафа было заставлено старой, потертой мебелью, повсюду стояло и висело удивительное множество безделушек, собранных им в его странствиях. В воздухе пахло едой и пивом, шаги не отдавались эхом, здесь был и свет, и шум, и жизнь. И, конечно, кошки.
Кошкам Тафа позволялось беспрепятственно ходить по кораблю, но большинство из них, похоже, предпочитали держаться поближе к Тафу. Сейчас их было семь. Хаос, пушистый серый кот, с властным взглядом и ленивыми, барственными манерами, ощущал себя хозяином всего окружающего. Чаще всего его можно было видеть сидящим на консоли центрального компьютера Тафа на капитанском мостике, при этом его пушистый хвост раскачивался, как метроном. Паника за пять лет утратила былую живость и располнела. Сначала она, похоже, не признала Начальника порта, но потом их прежняя дружба возобновилась, и кошка иногда даже сопровождала Толли Мьюн в ее походах.
Еще были Неблагодарность, Сомнение, Вражда и Подозрение.
— Это малыши, котята, — так называл их Таф, хотя на самом деле они уже были подростками, — Хаоса и Паники. Сначала их было пятеро. Глупость я оставил на Намории.
— Глупость надо бы всегда оставлять, — сказала Толли Мьюн, — хотя я, не думала, что вы способны расстаться с кошкой.
— Глупость по непонятным причинам привязалась к одной вздорной, непредсказуемой молодой особе с Намории, — сказал он. — Поскольку у меня было много кошек, а у нее ни одной, я счел это уместным жестом при данных обстоятельствах. Хотя кошка — прекрасное, восхитительное создание, в этой печальной современной галактике их осталось сравнительно мало. Поэтому моя природная щедрость и чувство долга перед моими собратьями вынуждают меня дарить кошек таким мирам, как Намория. Цивилизации, где есть место кошкам, богаче и намного гуманнее тех, что лишены их ни с чем не сравнимого общества.
— Согласна, — сказала с улыбкой Толли Мьюн. Вражда возилась рядом с ней. Начальник порта бережно взяла ее на руки и погладила. — Ну и странные имена вы им даете.
— Пожалуй, более подходящие для людей, чем для кошек, — согласился Таф. — Я даю им имена в соответствии с их характерами.
Неблагодарность, Сомнение и Подозрение были серыми, как отец. Вражда — черно-белой, как Паника. Сомнение был толстым и шумливым, Вражда — агрессивной и раздражительной, Подозрение — стеснительным, он все время прятался под креслом Тафа. Они любили играть вместе, всем шумным выводком, и почему-то им очень понравилась Толли Мьюн: когда бы она ни пришла к Тафу, все они тут же начинали на нее карабкаться. Иногда она встречала их в самых неподходящих местах. Однажды, когда она поднималась по эскалатору, на спину ей прыгнула Вражда, и у Толли перехватило дыхание от испуга и неожиданности. Она привыкла, что во время еды Сомнение смирно сидел у нее на коленях, выпрашивая кусочки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
