- И как же поступишь ты, мой повелитель? - поинтересовался я.
Осушив кубок, Субудай поставил его рядом с собой, и рабыня тотчас же наполнила сосуд до краев.
- Я не нарушу закона. Я не пролью крови других монголов.
- По собственной воле, - уточнил один из сидевших рядом.
С угрюмой решимостью, крепко сжав губы, Субудай утвердительно склонил голову и, помолчав, проговорил:
- Я поведу своих воинов на запад, Орион, за ту реку, что зовется Дунай. Там трудный край - холодный и заросший мрачными лесами. Но лучше уж такое, нежели биться между собой.
Если Субудай надумает заявиться в Европу, то разрушит цивилизацию, только-только начавшую сбрасывать оковы невежества и варварства, в которых она оказалась после падения Римской империи. Пройдет еще несколько веков, и начнется Возрождение, оказав безмерное влияние на развитие человеческой мысли и свободолюбие. Если только монголы не опустошат всю Европу, от Москвы до Ла-Манша.
- Мой повелитель Субудай, - медленно вымолвил я, - некогда ты просил меня рассказать об этой стране, где сейчас ты раскинул свои шатры, и о странах дальше к западу.
- Да! - Былой жизнерадостный огонек снова вспыхнул в его взгляде. - А теперь, раз ты вернулся ко мне, я больше всего на свете хочу услышать о германцах, франках и прочих силах западных стран.
- Я поведаю тебе все, что знаю, но, как ты понял и сам, их страны, холодные, густо поросшие лесом, не очень-то удобны для монгольских воинов.
- Никаких других стран моим людям не осталось. - Он испустил тяжкий вздох.
- Я знаю место, мой повелитель, - победно улыбнулся я, - где степь так широка, что ее за год верхом не объедешь. В том краю живут огромные тигры с саблями вместо зубов и прочие звери, даже более кровожадные. - Субудай широко раскрыл глаза, а нукеры зашевелились. - Там почти нет людей; можно ехать неделю за неделей, не встретив ни единой живой души.
- Нам не придется воевать?
- Вам _придется_ воевать, - возразил я. - Тем краем правят не люди, а чудовища, каких никто прежде не видал.
Воины загалдели:
- Чудовища? А какие?
- Ты видел их сам?
- А ты не плетешь небылицы, пытаясь запугать нас, человек с запада?
Субудай нетерпеливым взмахом руки велел всем замолчать.
- Я бывал там, - отвечал я, - видел этот край и чудовищ, правящих им. Они свирепы, могучи и омерзительны.
Добрый час ушел на рассказ о Сетхе, его клонах и динозаврах, доставленных из мезозоя.
- Описанные тобой чудовища, - наконец заметил Субудай, - больше похожи на мангусов, персидских джиннов или демонов-си, которых так боятся горцы.
- Да уж, их воистину следует бояться. Сила их велика. Но они не духи и не демоны. Они смертны, как вы да я. Я сам убивал их одним лишь копьем и ножом.
Субудай откинулся на свои шелковые подушки, погрузившись в раздумья. Остальные пили и подставляли кубки, чтобы им налили еще вина. Я тоже пил. И ждал.
Наконец Субудай подал голос:
- Ты можешь указать нам дорогу в сей край?
- Да, мой повелитель Субудай.
- Я бы взглянул на тех чудовищ своими глазами.
- Я могу отвести вас.
- Когда? Долгим ли будет поход?
И тут я вдруг сообразил, что по собственной вине оказался меж двух огней. Чтобы доставить Субудая или хоть кого-нибудь из монголов в каменный век, надо признаться им в своих способностях; они тут же решат, что я чародей. А с чародеями монголы не фамильярничают - либо рубят им головы на месте, либо подвергают пыткам, которые приводят к смерти более медленной и более мучительной.
А в неолите при виде Сетховых рептилий они могут решить, что это сверхъестественные существа. И хотя в бою монголы неустрашимы, шайтаниане могут вселить в них ужас.
- Мой повелитель Субудай, - осторожно начал я, - до упомянутой мною земли не доберешься верхом. Если ты пожелаешь, я могу отвести тебя туда завтра поутру, но поход покажется тебе странным.
- Говори яснее, Орион! - Он искоса оглянулся на своих соратников. Все подались вперед, охваченные не страхом, а любопытством.
- Тебе ведомо, что я прибыл из дальних мест.
- Из-за моря, что простирается до небес, - подхватил Субудай, припомнив мои слова, сказанные много лет назад.
- Да, - подтвердил я. - В моей стране люди путешествуют весьма диковинными способами. Им не нужны лошади. Они в мгновение ока могут переноситься через высокие горы и широкие моря.
- Колдовство! - выпалил кто-то.
- Нет, - возразил я, - просто более быстрый способ путешествовать.
- Вроде ковров-самолетов в сказках багдадских базарных рассказчиков? осведомился Субудай.
- В самом деле, мой повелитель, - ухватился я за эту мысль. - Весьма схоже.
- А я всегда считал подобные истории детскими сказочками, - приподнял он брови.
- Детские сказочки порой сбываются, мой повелитель, - слегка склонив голову, чтобы не выглядеть вызывающе, ответил я. - Ты сам свершал деяния, казавшиеся твоим праотцам невозможными.
Он снова тяжко вздохнул. Остальные хранили молчание.
- Ладно, - подытожил Субудай. - Завтра утром отведешь меня в тот странный край, о котором говорил. Меня и моих телохранителей.
- И сколько же человек всего? - уточнил я.
- Тысяча, - ухмыльнулся полководец. - С конями и оружием.
- Тебе понадобится большой ковер, Орион, - без улыбки заметил нукер, сидевший по левую руку от Субудая.
Остальные прыснули. Субудай сперва осклабился, затем, подметив написанное на моем лице изумление, закатился смехом. В дураках остался все-таки я. Все присутствовавшие, повалившись на подушки, хохотали до слез, до изнеможения. Я тоже смеялся. Монголы не смеются ни над чародеями, ни над колдовством. Раз они хохочут - значит, не боятся меня. А раз они меня не боятся - значит, не всадят нож в спину.
35
Суровый, покрытый боевыми шрамами ветеран отвел меня на церковные хоры, где из одеял и подушек была устроена приемлемая постель. Спал я крепко, без сновидений.
Утром сквозь рваную пелену косматых туч проглянуло бледное солнце. Дождь перестал, но улицы Киева уже превратились в грязное серо-коричневое болото.
Должно быть, квартирмейстер Субудая всю ночь выискивал среди награбленного у русских добра одежду моего размера. Вещи, сшитые самими монголами для себя, мне бы явно не подошли.
В неф я спустился, уже облачившись в кольчугу, кожаные шаровары и сапоги - чуточку тесноватые, но зато теплые. На боку у меня висел ятаган из дамасской стали с украшенной драгоценными камнями рукояткой. Верный железный кинжал, подаренный мне Одиссеем, я заткнул за пояс.
Рыжеволосая рабыня вывела меня под затянутое облаками рассветное небо, где дожидались два монгольских всадника на низкорослых лошадках. При них был третий конь, чуть побольше ростом, - для меня. Ни слова не говоря, мы поехали по грязным улицам и оказались у тех же ворот, через которые я вошел вчера.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
