это убийство? Сам же на «земле» работал…
– Работал я в районе, это точно. Только я тебя прошу, пусть твои ребята поговорят.
– Они постараются, – мрачно сказал Середин.
– А вы чем нас порадуете, товарищ Сытин? – Следователь достал сигарету, но прикуривать не стал, только понюхал.
– Я говорил с соседями. О Бурмине говорят только хорошее… Гости к нему приезжали. Видели, например, актера Самсонова и писателя Виктора Горелова…
– Вот она, слава-то, – мрачно сказал Середин, – нас никто в лицо не знает.
– Ну, ты не скромничай. Тебя вся шпана в районе издали узнает, – засмеялся Олег. – Так что кесарю кесарево, а слесарю слесарево. Продолжай, Сытин.
– Но позавчера приезжал некто на автомобиле «вольво»-универсал, синего цвета. Высокий блондин, спортивного вида, в летней светло-синей куртке, в голубой рубашке и голубых итальянских брюках.
– Может, в финских? Или шведских? Или фабрики «Большевичка»? – прищурился Наумов.
– Сосед, некто Владимир Грушин, товаровед из «Березки»…
– Понял. Ирония неуместна. Источник надежный…
– Человек этот, – продолжал Сытин, – прошел на дачу. Потом послышался шум, вроде как драка. Грушин подбежал к забору и увидел, что приезжий поднимается с земли. Лицо его было в крови, куртка разорвана. Он быстро пошел к калитке, а у забора крикнул: «Помни, падла, тебе не жить!» Бурмин ответил: «Ты свое жулье в «Континентале» пугай. Увидишь меня, на другую сторону переходи».
– Приметы есть? – Наумов даже встал от возбуждения.
– Рост около ста восьмидесяти восьми, хорошо сложенный, коротко стриженный блондин лет тридцати восьми – сорока.
– Номер машины Грушин запомнил?
– Номер старый, черный ММЗ 00–09.
– Так не бывает, – засмеялся Олег, – Грушин твой – гений. Ему не в «Березке» тряпки перекладывать, а в сыске работать.
– Пригласите его, – сказал следователь, – я хочу закрепить показания.
– Номер установлен? – спросил Наумов.
– Конечно. Ладоньщиков Вячеслав Иванович. Новодевичий проезд, дом 6, квартира 36.
– Это понятно, – усмехнулся Александр Петрович, – куртка, рубашка, брюки итальянские. Только откуда у этого Ладоньщикова «намбу» с глушителем?
– Откуда? – Сытин торжествующе посмотрел на эксперта. – А откуда Серега Золотой взял автомат «стен»?
Этим оружием в Западной Белоруссии были вооружены подразделения националистов.
– Мало у нас стволов по рукам ходит? Вы, Александр Петрович, неисправимый скептик.
– Я практик и реалист. А глушитель?
– Сейчас и не такое за полсотни сделают. Я бы на вашем месте не так увлекался. Как вы считаете, Олег Сергеевич?
Наумов молчал. Он не слышал, что говорят. Одна мысль неотступно билась в голове: неужели это все так просто?
– Сытин! Созвонись с отделением, – сказал Олег, – пусть пришлют людей к Ладоньщикову. Оружие?
– Со мной. – Сытин хлопнул себя по боку.
– Едем.
– Ну, – сказал он шоферу, – жми.
Яростно взревела сирена, и машина, рванув с места, понеслась по узким улочкам дачного поселка.
Теперь Олег не думал о скорости. Он восстанавливал в памяти дома Новодевичьего проезда, прикидывая, в каком из них живет Ладоньщиков. Если повернуть с Саввинской набережной, то они окажутся слева. Справа парк, пруды, монастырь. Слева маленькое кафе, булочная, магазин «Молоко». Один из домов ремонтируют. Часть улицы перегородили вагончики-бытовки.
– Олег Сергеевич, – спросил шофер, – никак нашли?
– Не знаю.
– Хорошо бы найти, – он чуть тронул руль, и машина перестроилась в свободный ряд, – такого никогда не было. Утром убили, к вечеру нашли.
– Всякое было.
Олег смотрел в окно, видел, как надвигается на него Москва. Дома неслись навстречу стремительно и неотвратимо. Начался проспект Маршала Гречко, потом на лобовое стекло легла тень Триумфальной арки.
На Саввинской набережной Олег сказал шоферу:
– Выключи сирену.
Шофер недовольно вздохнул и выключил спецсигнал.
– Слава богу, – усмехнулся Наумов, – будто примус выключили.
Шофер недовольно молчал. Он, как и все водители милиции, обожал сирены, мигалки, усилители.
На тротуаре у дома шесть стояли капитан милиции лет сорока и молодой парнишка в штатском.
Увидев подъехавшую машину, они подошли.
– Майор Наумов, – представился Олег.
– Капитан Борохов, участковый инспектор, а это оперуполномоченный Сизухин. Что это, товарищ майор, кляузами Ладоньщикова уже областное управление занимается?
– Какими кляузами?
– Так он, товарищ майор, – вмешался в разговор Сизухин, – во все инстанции на отца пишет.
– Отец его, – степенно продолжал Борохов, – известный полярный летчик. Заслуженный человек.
– А при чем тут Ладоньщиков? – спросил Наумов.
– Да вот какое дело, – усмехнулся Борохов, – Ладоньщиков – майор в отставке, в КБ работал, но пьет сильно, его и попросили. Так ему денег не хватает, он у отца требует долю наследства. Часть дачи, часть машины.
– У живого?
– Конечно.
– А сколько у него пенсия?
– Девятнадцать бутылок коньяка.
– То есть?
– Такой он отсчет ведет. Совсем человеческое достоинство потерял. Так зачем он вам-то?
– В убийстве он замешан.
– Нет. Конечно, всякое бывает, особенно с пьяницами, но нет. Не тот человек. Для того чтобы убить, нужно хоть какой-то характер иметь, а у него вместо души – пар.
Наумов удивленно посмотрел на участкового. До чего точно сказал.
Вместо души – пар.
– Знаете, капитан, иногда пар разрывает котел на части.
– Не знаю.
– У него машина есть?
– Никогда не видел, да и не слышал даже.
– Ну что ж, пошли к Ладоньщикову.
Вячеслав Иванович Ладоньщиков жил на четвертом этаже. Из-за дверей светлого дерева доносилась музыка. Наумов позвонил.
– Сейчас, сейчас, – донеслось из глубины квартиры. Дверь распахнулась. Музыка заполнила прихожую. На пороге стоял невысокий человек… Круглолицый, нездорово красный. Редкие светлые волосы делил аккуратный пробор. Кругленький живот выпирал из-под пояса тренировочного костюма.
Он смотрел на Наумова светлыми прозрачно-выцветшими глазами.
– Вам кого?
– Вы гражданин Ладоньщиков?
– Да.
– Вячеслав Иванович?
– Да.
– Я из ГАИ.
– Ну и что?
– Машина «вольво» госномер ММЗ 00–09 принадлежит вам?
– Какая еще машина? – мучительно вспоминал Ладоньщиков.
Олег и участковый вошли в прихожую.
– Вы бы хоть закусывали, гражданин Ладоньщиков, – вздохнул участковый.
– Не сметь оскорблять передового члена общества, я орденоносец, инженер, военный пенсионер.
– Мы вас не оскорбляем, – жестко сказал Олег, – мы спрашиваем. Машина госномер ММЗ 00–09 ваша?
– А вам какое дело?
– На вашей машине совершено дорожно-транспортное происшествие…
– Этой машиной пользуется мой друг.
– Фамилия?
– Слава его зовут.
– Вы что же, фамилии друга не знаете?
– А вам какое дело?
Ладоньщиков повернулся и пошел в ванную.
Раздался шум воды. Через несколько минут он вышел, отряхивая кисти рук.
Наумов с недоумением посмотрел на него. Зачем этот человек пошел мыть руки? Немотивированность слов и поступков Ладоньщикова говорила, что он не просто пьяница, а давно и тяжело душевно болен, и причина его болезни, конечно, алкоголь.
– Может, вы нас в комнату пригласите? – спросил участковый.
– Заходите. – Хозяин повернулся и быстро засеменил к дверям.
Неплохая была комната у гражданина Ладоньщикова. Большая, солнечная, с балконом. И вид из окна открывался прекрасный – на Новодевичий монастырь.
– Так что же, гражданин
