Это место меня как магнитом притягивает. Мой маленький рай, превратившийся в ад. Кошмары, улучив момент, ярко всплыли памятью о ночи. Пусть и спал-то я всего часа три...
Жутью, войной, запахом гари и крови веяло от моих кошмаров. Сегодняшний сон был ярок до абсолютного ощущения реальности, пусть и состоял из каких-то обрывков. Моё войско в атаке, битва, показавшаяся бесконечной, и снова тёмный стратегический гений смог одержать победу. Обрывки видений о пожарах в ночи и дикие крики в огне. Крик восторженно приветствующих своего Императора воинов. Ирдес Завоеватель, Ирдес Освободитель, Крылатый Император... И жуткий, сводящий с ума запах подгнившей крови, натёкшей с кучи тел, над которыми вились роем мухи. Изуродованные лица, выклеванные глаза... И снова -- отрывочные кадры, мама, папа, брат...
Быстренько загнав обрывки снов куда подальше и поглубже зарыв в опилки, решил сначала заняться крылом. Заведя руки за спину резким рывком поставил на место сустав. Ух... больно. Очень.
А ирисы всё ещё фиолетовые. И такое пакостное ощущение, как в ожидании удара в спину. Раздумывая, что же мне делать, побрёл по склону, осторожно касаясь ладонью цветов. Не доверял я им больше. Солнечные лучи окрашивали всё в тёплые золотые блики.
Забравшись повыше, сел среди цветов. Обычная моя реакция на боль и стрессы -- очень хотелось спать, до невыносимого. Даже после первого обращения, едва выжив, я спать упал на сутки, убедившись, что брат жив. Вот и сейчас страшно клонило в сон. Ладно, позволю себе небольшое послабление, до того как смогу взлететь всё равно не меньше часа ждать. Правда, надо бы сначала убраться отсюда подальше, но... здесь так хорошо... Мои кошмары начались отсюда. Может, здесь и закончатся?
Откинувшись на спину и поудобней уложив крыло, я позволил себе закрыть глаза и ненадолго задремать. Это поможет потом не зевать...
...Эти демоновы документы доведут меня до неконтролируемой ярости. До головной боли уже благополучно довели. Сжав виски пальцами, откинулся в кресле и закрыл глаза. Понимаю, что секретарь оставляет мне только действительно требующие внимания документы, но как они составлены!.. Продираясь через хитросплетения слов извращённых составителей, по сорок минут пытаясь понять смысл написанного... И всё равно выходит полный бред. Пора, наверное, напомнить, что Крылатый -- не добрый, белый и пушистый ангел, а вовсе даже кровавый и беспощадный тиран. И пусть только вякнут -- резню устрою такую, что придётся расширять кладбища на пару десятков километров в диаметре. То, что эти кретины пишут в десятке трёхэтажных предложений, можно уложить в пяток слов!
-- Папа, хватит сидеть с такой кислой миной!
-- А то от такого выражения на твоём лице, скоро все цветы на подоконнике повянут!
-- А мы их так долго собирали...
Незамеченные мною сорванцы опять пробрались в кабинет. И глазки у моих двойняшек такие невинные-преневинные! А на подоконнике и впрямь снова стоят ирисы вперемешку с красными тюльпанами. Где опять надёргали?! Неужели в оранжерее?! Садовника удар хватит...
Переведя взгляд на моих детей, гневаться я передумал. Уж очень забавно они корчили невинные лица. Заметив, что я улыбнулся, двойняшки тут же прыгнули на стол, сметая с него бумаги, от чего документы разлетелись по всему кабинету, и устроились у меня на руках.
-- Па-апочка, -- ласково, как маленький котёнок, протянула Лия, обнимая меня своими тоненькими ручками за шею.
-- Па-ап, -- копируя сестру, сказал Лир, привалившись к моему плечу легонько дёргая перья в моих крыльях. -- Мы тебя любим.
Ну-ну. Явно чего-то хотят выклянчить. Усмехнувшись, я потрепал своих детей по коротко стриженным черноволосым головам. По очереди взглянул в хитрющие фиолетовые с антрацитовыми каёмками глаза. И как всегда -- так тепло и хорошо на душе, когда мои дети рядом. Мои маленькие, хулиганистые, родные и до боли любимые малыши. Как бы я жил без вас, любимые? Даже не представляю... Скоро моим малышам будет уже по девять лет. Скоро девять лет, как нет её...
Мне не забыть её никогда, но никогда я не обвиню детей в её смерти. Нет. Это моя вина, что дети растут без матери. На воспитании двух ненормальных Императоров. С первого дня лишившиеся мамы малыши росли на наших с братом руках. Никаким нянькам детей я не доверял, разве что если совсем выматывался, то позволял слугам, или моей воспитаннице, которая и разрешения-то не спрашивала, помочь. Боялся, что только отпущу их из рук, как обязательно что-нибудь случится... Даже Империю забросил ради них. И не жалею.
-- А дядю Вана куда дели? -- поинтересовался у детей я, вспомнив, что сегодня сорванцы должны были остаться под присмотром первого императора.
Котята так хитро переглянулись, что за брата я начал всерьёз опасаться!
-- Да не бойся ты, папочка, -- махнула маленькой ладошкой Лия. -- Мы ж и его тоже любим как тебя.
-- Ага, -- покивал Лир. -- Но он почему-то от тёти Ники шарахается как от какого-то монстра из твоей "стрелялки", которая "убивать-всё-что-шевелится".
-- Он скорее к монстру из "стрелялки" обниматься полезет! А она такая красивая... -- мечтательно вздохнула моя доченька.
-- Садисты мелкие, и в кого вы такие пошли?! -- я даже сразу слов не нашёл, чтобы достойно ответить. Бедный Ван...
Тут "бедный Ван" пулей влетел в мой кабинет, огляделся с совершенно неописуемым выражением на лице, прикинул, сможет ли забраться на люстру, решил, что нет, и через несколько мгновений уже скорчился под столом, впихавшись мимо моих ног.
-- Меня здесь не было! -- грозным шёпотом сообщил светлый.
Едва я успел отойти от офигения, и грозно глянуть на хихикающих в кулачки детей, как дверь снова распахнулась и на пороге появилась очень красивая девушка. Золотые кудри спускались до пояса, синие глаза могли поспорить глубиной с небом, острые ушки вызывающе выглядывали из-под волос, платье в золотых тонах подчёркивало неземную красоту. За пухлыми губками прятались клыки.
-- Владыка, -- едва заметный реверанс, скорее как дань обычаям, чем истинное преклонение. -- Привет, мелкие! -- детям девушка весело подмигнула. -- Здесь один наглый враль, прикидывающийся порядочным правителем, не пробегал?
Хмыкнув, я ответил:
-- Вралей, которые имеют наглость прикидываться Императорами, буду убивать сам. А если ты имела в виду Вана -- то не пробегал, -- ответил я. Ну ведь не пробегал же?! Влетел как ненормальный и здесь остался. -- Давно я тебя ремнём не порол, бесстыжая девчонка! -- А если честно, то "давно", это "никогда". Только грозился каждый раз. -- Нельзя так неуважительно к Императору относиться.
-- Ой, подумаешь... -- фыркнуло бессовестное ушастое чудо, которое я когда-то спас, забрал к себе и воспитал сам, не смотря на войну. Стервозное же выросло чудо. Хоть и красивое, тут с дочей я согласен. Обожаю эту девчонку. Её колечко, которое она подарила мне ещё семилетней крохой, я храню до сих пор. -- Ладно, пойду поищу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
