- А то явятся пресильные высокие валары - Дмитрий Сергеевич и Эльвира Викторовна, и отрихтуют вам ухи до состояния эльфячьих, путем вытягивания! Я уже полчаса за этой компашкой смотрю - хоть бы им хны! А бревна сами по озеру приплывут, да?
"Эльфы" сорвались с бревен и брызнули в сторону склада. Мелкой трусцой передвигаясь по еле заметной тропе в лесу, они бурчали себе под насупленные носы, примерно следующее -
- Явился, б..., не запылился! Когда только подкрался, и как! Недаром его неандеры даже Рысем кличут!
- Да какой он Рысь! Возмущенно проговорил Антон.
- Так себе - кошак драный! Ый! Возопил он, натолкнувшись на того же самого Федьку, монолитом стоящего на тропе.
- И это называется у нас - быстро? Я уже дальней дорогой побывал на складе, возвращаюсь, а они - нате! Плетутся, голубчики! Это называется - Стража! Эльфы, блин! Гоблины вы еще зеленые! С завтрашнего дня - по одной дополнительной "Тропе смерти" в день на каждого, пока передвигаться как черепахи, не разучитесь!!!
- У-ы-ы-ы-ы!!! Завопила троица, и со скоростью поросячьего визга устремилась к складу.
Тем временем неподалеку от склада в совершенном неглиже отдыхали Инна Сорокина со своей подружкой - Веткой Клена. Неандерталки быстро подружились со старожилками племени, и отношения у них были даже гораздо лучше, чем у тех же девушек из племени Кремня, обучавшихся вместе с ними. С теми сказывалась тысячелетняя вражда. Сейчас для вражды оснований не было, но вековую память не сразу изживешь. От новых подруг - современных девушек школьниц любопытные дамы палеолита переняли множество привычек и вкус к неведомым доселе удовольствиям. Так не последними в ряду этих удовольствий, было, и удовольствие при возможности позагорать на солнышке, "в чем мама неандертальская родила". А как бы они могли этакую роскошь реализовать в своих условиях? Только разденься и расслабься поодаль от родной пещеры - тут-то тебя и схарчат ненароком. Или волк, или саблезубый... на безопасном от врагов острове они предавались такому наслаждению при первой возможности, если других дел не было, и выдалась минутка-другая свободного времени. Девушки лежали раскинув руки, и вели, разморенные полуденным светилом неспешную беседу, просто ни о чем, как ее ведут во всех веках и временах в подобных случаях подруги, иной раз не утруждая себя и словами, больше используя эмоциональные картинки невербального общения, к которому так склонны оказались неандерталки, и походя обучали ему и нас, как мы их - русскому языку:
- Хорошо то как... произносила Инна
- О-рррр-оссоо.... Соглашалась подруга (строение речевого аппарата нижней челюсти не позволяло ей пока произносить глухие согласные, но она старалась...
- А Мада будет шить еще эти замечательные замшевые лифчики? Я бы себе взяла.... Украшу бусинками... мне Игорь обещал отлить... классно будет, да, Веточка?
- Та-а-а-а.... О-рррр-оссоо....
- А ты будешь в воскресенье в концерте? У тебя так здорово на барабане и кастаньетах выходит.... Мы с Роксанкой и Иркой новое фанданго разучили... Подыграешь?
- Та-а-а-а.... О-рррр-оссоо....
Тут Ветка встрепенулась и передала подружке мысленных образ трех любопытных мальчишечьих рож, подглядывающих из кустов.
- Поганцы! Мгновенно перевернулась на живот Инка. Как не стыдно!
- ???
- Нельзя за голыми девушками, тем более - такими красивыми, как мы с тобой, мужчинам подглядывать!
- ????? (Типа того, чего ж на красоту да не посмотреть, и чего ее скрывать от народа? Чего стесняться - если не урод?)
- Неприлично это! Мы же их в баню не пускаем! Маленькие извращенцы!
- Как накха - с-а-ать?
- Дать по лбу за такие дела!
Неандерталка подхватила три небольшие гальки и с обезьяньей ловкостью один за другим запустила в кусты. Из-за зеленого укрытия раздался строенный вопль, и шум улепетывающих пацаньих ног.
- Ну, и какая падла, мне только что втирала, что Ветка очень добрая, - разорялся Финкель, прижимая ко лбу, где наливалась нехилая шишка, голыш, послуживший ее причиной, с помощью руки Ветки, - что за день такой, не задался!
Ругаясь и отряхивая грязь с одежды, прихваченную в кустах, троица потрусила совершать трудовые подвиги.
Глава 41. По диким степям Забайкалья
Дорогу осилит идущий. (пословица)
Блинннн.... Как болит голова.... После вспышки в шахтном колодце все отключилось и эта нестерпимая разрывающая голову боль - как будто взорвалось что в этой самой голове, и мир крутится вокруг тебя, а ты вокруг мира. Ты - малая песчинка в коловращении сфер вокруг тебя, и не остановить этого вращения, и свет кругом - разрывающий сетчатку. От этого света не спрятаться за занавесом век - глаза давно закрыты, света меньше не становится мозг, кажется выгорел давно - такая боль, но успокоения не приходит. Сколько это продолжается? Не знаю может быть, я умираю? Тогда где описанный не раз туннель? Нет туннеля - одни сфероиды вращаются в тебе и ты в них. Мерзотно то как, что за состояние такое? Даже в момент контузии случившейся не так давно, таково не было.... Так стоп. Раз я рассуждаю, этак спокойно, и со стороны наблюдая за своим внутренним состоянием - значит, все таки, пациент "скорее жив, чем мертв". Попробуем все таки открыть глаза, судя по ощущениям, они закрыты, а свет вокруг - результат перевозбуждения нервных окончаний и центров мозга, отвечающих за световое восприятие, итак.... Глаза открыты, перед глазами - вращающиеся радужные круги, в ушах - шумящая током крови тишина...
Платонов, застонав, приподнялся. В момент этой непонятной взрывовспышки его бросило спиной на стену. Неслабо, кстати сказать кинуло - еле успел в полете сгруппироваться. Что это было - не есть важно, важнее - кто остался жив.
- Есть кто живой?
Изо рта - хрип, еле слышный самому себе. Горло пересохло. В гортани - песок Каракумов в жаркий полдень. Попробуем еще раз - если из поселенцев кто остался, должны услышать. Случившееся только что - или когда оно там случилось - перечеркнуло все границы, поставленые обществом и самими людьми. Кто бы кем ни был до этого - сейчас, если спасаться - то только вместе, если кто остался в живых. Меряться авторитетами и должностями будем потом.
На хрипенье и всхлипы не ответил никто. Когда глаза немного адаптировались, со стороны - показалось или нет? Появился слабый свет, непохожий на электрический. Как все таки ломит тело! Чувство такое, что организм - сплошной синяк, в стадии гематомы.... И света нет - осмотреть себя. И снаряжение с оружием куда то пропало.... Мелькнула мысль - может быть, преступники завладели оружием, и посчитав мертвым, бросили? Даже документов нет, как нет и пуговиц на одежде - они то им зачем, если куртка и брюки целы, пардон, спарывать все пуговицы с костюма, в том числе с ширинки - нонсенс. Нет и - ерунда какая - синтетического нательного белья! При ощупывании себя в темноте, выяснилось, что вообще, чего либо металлического на теле нет. Ремни портупеи и снаряжения обнаружились на полу - но то же без малейших признаков металла. Полная ерунда. В карманах нет ни документов, ни бумаг. Денег то же нет, впрочем их и так немного было - пива пару бутылок, или билет до Нерчинска - не больше. Глаза адаптировались к слабому свету. Капитан собрал с пола то, что было когда то снаряжением, а теперь стало кожаными лоскутами, огляделся вокруг. Правее от входа кучей тряпья валялось человеческое тело - непонятно, кто. Сергей подошел, пошатываясь и кряхтя - проклятая слабость уходила медленно, тело двигалось как ватное. Присел. Пошевелив человека, убедился, что то жив, хотя и дышит с трудом. Слегка приподнял, устроил его поудобнее - под голову поместил то, что осталось от куртки, и двинулся по стенам грота, в неверном свете пытаясь обнаружить - или тела, или трупы - что там осталось от людей. В пещере, бывшей, когда то приемной площадкой клети не наблюдалось больше никого и ничего. Тоннели, ведущие в стары выработки, числом четыре, были завалены накрепко. Зато на месте силового щита обнаружилось отверстие, небольшой тоннель, из которого и выходил свет, похожий на естественное освещение. Каких-то предметов, что напоминали бы о человеке, кроме того, что осталось надетым на него, Сергей не обнаружил. Чисто. Человек у стены закашлялся, пошевелился, и попытался сесть.
- Ты, того, - лежи там себе - похоже приложило тебя не слабо, слыш? - не чинясь, посоветовал ему Платонов.
- Это Вы, Сергей Сергеич? - раздался хриплый голос Еремина.
- Не уверен, но вроде бы - я. Хотя после того что здесь было - не уверен ни в чем. Больно хреново мне, до сих пор не отошел, - усмехнувшись промолвил Сергей.
- Ну, слава Богу, Ваш голос, мне услышать приятнее всего в такой ситуации... а где остальные? Неужели никто не остался?
- Не знаю. Там где стояла бригада и эти, "паханы" - сейчас завал. Сама площадка уменьшилась на две трети - ясно, был обвал. Из-за обвала ничего не слыхать. Да Вы лежите, отходите от этого.... Не знаю, как и назвать...
