— Может, да, а может, и нет.
— Меня беспокоит Рэйчел-Энн, — Джилли решила сменить тему разговора. — Как думаешь, где она сейчас?
— Прекрати, Джилли! Прекрати опекать других и подумай о себе. С Рэйчел-Энн ничего не случится. Она намного сильней, чем всем нам казалось.
— А ты? Что будет с тобой?
— Господи, опять ты за свое! У меня тоже все в порядке. Насчет Джексона у меня не было никаких иллюзий, причем, уже давно. Это ты вбила себе в голову, что я нуждаюсь в его любви. А я хотел одного: чтобы этот старый сукин сын отправился к чертям и оставил мне фирму.
— Дин! — Джилли с ужасом посмотрела на брата, но его, казалось, это нисколько не смутило.
— И я, и Рэйчел-Энн в состоянии о себе позаботиться. Пришло время заняться собой, Джилли. Пора начинать жить, дорогая. Своей собственной жизнью, а не жизнью старого дома или жизнью твоих глупых родственников. Хорошо было бы найти какой-то новый проект для обновления, может, даже заблудшую душу, чтобы ее спасти. Я надеялся, что это будет Колтрейн, но если нет, значит, так тому и быть. Пора всем нам самостоятельно встать на ноги, сестричка.
— Хорошо, — согласилась она, потому что не хотела его больше слушать.
— И пора избавиться от этого старого дома. Ты знаешь это так же хорошо, как и я.
Джилли глянула на облупленный потолок, на ржавую мойку, на потрескавшуюся посуду, стоявшую за стеклянными дверцами огромных шкафов.
— Ты прав, — сказала она и заплакала.
Глава двадцать четвертая
Восемь месяцев спустя
Джилли Мейер пристроила пакет с продуктами на бедре и всунула ключ в замок. Она никогда не знала — удасться открыть его или нет. Дом построили в тридцатых годах и с тех пор замки не меняли. Джилли дополнительное неудобство вовсе не мешало — ей нравился массивный кованый ключ, который открывал этот древний механизм.
Она продала корвет. Неожиданно он стал для нее слишком быстрым, и по какому-то странному стечению обстоятельств, она вдруг начала получать штрафные квитанции за превышение скорости. После того, как в один прекрасный день она получила подряд три штрафных квитанции, Джилли пришла к выводу, что ей нужна более спокойная машина.
Она продала La Casa de Sombras. Точней сказать, они втроем продали дом. Его купила независимая кинокомпания, руководство которой собиралось реставрировать дом, придать ему былой блеск и устроить там свой офис. Джилли предупредила их о том, что в доме водятся привидения. Однако с недавнего времени призраки не появлялись. Никто их не видел, даже Рэйчел-Энн.
Нелегко было найти квартиру, в которой она могла бы жить вместе с таким огромным псом, как Руфус. И тут на помощь ей пришел брат.
Дин превратился в настоящего бизнесмена. Квартиру для Джилли он нашел буквально через пару часов после того, как была подписана купчая на La Casa.
Хотя квартире требовался капитальный ремонт, она идеально подходила для Джилли. Нужно было срочно менять паркет и обои, вставить в окна новые рамы, заделать дыры в стенах. К сожалению, когда все работы были сделаны, и квартира приобрела идеальный вид, оказалось, что Джилли нечем больше заняться.
Рико и Рэйчел-Энн наотрез отказались от предложения Джилли заняться обустройством их нового коттеджа. От нечего делать Джилли начала покупать одежду для младенца, хотя сестра была лишь на пятом месяце беременности. Суеверная Консуэло громко возмущалась, что это может принести несчастье, но ни Рико, ни Рэйчел-Энн не верили в плохие приметы.
Джилли не о ком было больше заботиться. Рэйчел-Энн была счастлива как никогда, окруженная многочисленной родней Рико. Если Рэйчел-Энн и скучала о брате, которого знала в течение нескольких часов, то Консуэло и все кузены и племянники Рико с лихвой компенсировали ей эту утрату. Как и ребенок, который рос в ее животе.
А Дин просто расцвел на глазах. Благополучный, уверенный в себе, хотя по-прежнему привязанный к своему любимому крмпьютеру, он больше не нуждался в старшей сестре. Единственным существом, который по-прежнему в ней нуждался, был Руфус, да и тому уже порядком надоела тесная квартира.
На этот раз замок сдался без борьбы. Джилли открыла дверь и задержалась на пороге. Она ожидала, что Руфус бросится к ней, радуясь ее возвращению, и с истинно собачьим энтузиазмом продемонстрирует, как за ней соскучился.
Но Руфус не появился. Из глубины темной квартиры донеслось лишь тихое, осторожное тявканье.
Испуганная Джилли уронила пакет с продуктами, и, зовя собаку по имени, вбежала в гостиную. Там она обнаружила Руфуса, который спокойно сидел, помахивая хвостом. Свою большую голову он положил на коленях Колтрейна.
Восемь месяцев! Восемь месяцев от него не было ни слуху, ни духу. А теперь как ни в чем не бывало он расселся в ее собственной гостиной и чешет за ухом ее собственного пса!
— Как ты сюда попал? — сердито спросила Джилли. На этот раз она решила не делать из себя дуру и не подзывать Руфуса к себе. Пес выглядел настолько довольным, что вряд ли отозвался на ее призыв. На всякий случай Джилли решила не рисковать.
— Так уж вышло, что я умею открывать замки. Я научился этому давно и при таких обстоятельствах, о которых тебе лучше не знать, — ответил Колтрейн.
Его голос… Джилли даже не представляла, насколько она соскучилась по его голосу.
— Если тебе удалось легко войти, то так же легко ты отсюда выйдешь, — сказала она нежным голоском.
Он изменился. В его волосах не проглядывали выбеленные солнцем пряди, они приобрели песочный оттенок и были короче, чем тогда, когда Джилли с ним познакомилась. И одевался он иначе. Исчезли дорогие костюмы от Армани, столь любимые калифорнийскими богачами.
— Я хочу поговорить с тобой.
— Ясно. Как ты меня нашел?
— Я всегда знал, где тебя искать.
— К сожалению, не могу сказать того же о себе.
— Я вернулся в Новый Орлеан.
— Ты думаешь, меня это интересует?
Джилли очень гордилась собой. Она продемонстрировала Колтрейну недовольство и холодное безразличие. Она никогда не думала, что из нее получится такая хорошая актриса.
— Да, — сказал он. — Ты знаешь, как меня зовут?
— Скорей всего, нет. Ты врал с начала и до конца.
— Меня, на самом деле, зовут Колтрейн. Но я говорю о своем полном имени. Захария Редемпшен Колтрейн. Мне кажется, настало время жить в соотвествии с этим именем. (Redemption (англ.) — искупление, спасение).
— Значит, ты искупил свои грехи. Рада это слышать. Теперь можешь уходить.
— Что мне сделать, Джилли, чтобы ты меня выслушала? Пройти босиком по раскаленным углям?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
