Ракитин. Как? После ваших обещаний, после того как я для вас, для вас одних, для вашего счастья, для вашего положенья в свете, наконец…
Наталья Петровна. А! давно ли вы так об нем заботитесь? Зачем же вы прежде никогда мне не говорили об этом?
Ракитин (вставая). Наталья Петровна, я сегодня же, я сейчас уеду отсюда, и вы более меня никогда не увидите… (Хочет идти.)
Наталья Петровна (протягивая к нему руки). Мишель, простите меня; я сама не знаю, что я говорю… Вы видите, в каком я положении. Простите меня.
Ракитин (быстро возвращается к ней и берет ее за руки). Наталья Петровна…
Наталья Петровна. Ах, Мишель, мне невыразимо тяжело… (Прислоняется на его плечо и прижимает платок к глазам.) Помогите мне, я погибла без вас… (В это мгновенье дверь залы растворяется, входят Ислаев и Анна Семеновна.)
Ислаев (громко). Я всегда был того мнения… (Останавливается в изумлении при виде Ракитина и Натальи Петровны. Наталья Петровна оглядывается и быстро уходит. Ракитин остается на месте, чрезвычайно смущенный.)
Ислаев (Ракитину). Что это значит? Что за сцена?
Ракитин. Так… ничего… это…
Ислаев. Наталья Петровна нездорова, что ли?
Ракитин. Нет… но…
Ислаев. И отчего она вдруг убежала? О чем вы с ней говорили? Она как будто плакала… Ты ее утешат… Что такое?
Ракитин. Право, ничего.
Анна Семеновна. Однако как же ничего, Михаила Александрыч? (Помолчав.) Я пойду, посмотрю… (Хочет идти в кабинет.)
Ракитин (останавливая ее). Нет, вы лучше оставьте ее теперь в покое, прошу вас.
Ислаев. Да что всё это значит? скажи наконец!
Ракитин. Ничего, клянусь тебе… Послушайте, я обещаю вам обоим сегодня же всё объяснить. Слово даю вам. Но теперь, пожалуйста, если вы мне доверяете, не спрашивайте у меня ничего — и Натальи Петровны не тревожьте.
Ислаев. Пожалуй… только это удивительно. С Наташей этого прежде не бывало. Это что-то необыкновенно.
Анна Семеновна. Главное — что́ могло заставить Наташу плакать? И отчего она ушла!.. Разве мы чужие?
Ракитин. Что вы говорите! Как можно! — Но послушайте — признаться сказать, мы не докончили нашего разговора… Я вас должен попросить… обоих — оставьте нас на некоторое время одних.
Ислаев. Вот как! Стало быть, между вами тайна?
Ракитин. Тайна… но ты ее узнаешь.
Ислаев (подумавши). Пойдемте, маменька… оставимте их. Пусть они докончат свою таинственную беседу.
Анна Семеновна. Но…
Ислаев. Пойдемте, пойдемте. — Вы слышите, он обещается всё объяснить.
Ракитин. Ты можешь быть спокоен…
Ислаев (холодно). О, я совершенно спокоен! (К Анне Семеновне.) Пойдемте. (Уходят оба.)
Ракитин (глядит им вслед и быстро подходит к дверям кабинета). Наталья Петровна… Наталья Петровна, выдьте, прошу вас.
Наталья Петровна (выходит из кабинета. Она очень бледна). Что они сказали?
Ракитин. Ничего, успокойтесь… Они, точно, несколько удивились. Ваш муж подумал, что вы нездоровы… Он заметил ваше волнение… Сядьте; вы едва на ногах стоите… (Наталья Петровна садится.) Я ему сказал… я попросил его не беспокоить вас… оставить нас одних.
Наталья Петровна. И он согласился?
Ракитин. Да. Я, признаться, должен был ему обещать, что завтра всё объясню… Зачем вы ушли?
Наталья Петровна (горько). Зачем!.. Но что ж вы скажете?
Ракитин. Я… я придумаю что-нибудь. Теперь дело не в том… Надобно нам воспользоваться этой отсрочкой. Вы видите, это не может так продолжаться… Вы не в состоянье переносить подобные тревоги… они недостойны вас… я сам… Но не об этом речь. Будьте только вы тверды, а уж я! Послушайте, вы ведь согласны со мной…
Наталья Петровна. В чем?
Ракитин. В необходимости… нашего отъезда? Согласны? В таком случае мешкать нечего. Если вы мне позволите, я сейчас сам переговорю с Беляевым… Он благородный человек, он поймет…
Наталья Петровна. Вы хотите с ним переговорить? вы? Но что вы ему можете сказать?
Ракитин (с смущением). Я…
Наталья Петровна (помолчав). Ракитин, послушайте, не кажется ли вам, что мы оба словно сумасшедшие?.. Я испугалась, перепугала вас, и всё, может быть, из пустяков.
Ракитин. Как?
Наталья Петровна. Право. Что это мы с вами? Давно ли, кажется, всё было так тихо, так покойно в этом доме… и вдруг… откуда что взялось! Право, мы все с ума сошли. Полноте, довольно мы подурачились… Станемте жить по-прежнему… А Аркадию вам нечего будет объяснять; я сама ему расскажу наши проказы, и мы вдвоем над ними посмеемся. Я не нуждаюсь в посреднике между мной и моим мужем!
Ракитин. Наталья Петровна, вы теперь меня пугаете. Вы улыбаетесь, и бледны, как смерть… Да вспомните хоть то, что́ вы мне за четверть часа говорили…
Наталья Петровна. Мало ли чего нет! А впрочем, я вижу, в чем дело… Вы сами поднимаете эту бурю… для того, чтобы, по крайней мере, не одному потонуть.
Ракитин. Опять, опять подозрение, опять упрек, Наталья Петровна… Бог с вами… но вы меня терзаете. Или вы раскаиваетесь в своей откровенности?
Наталья Петровна. Я ни в чем не раскаиваюсь.
Ракитин. Так как же мне понять вас?
Наталья Петровна (с живостью). Ракитин, если вы хотя слово скажете от меня или обо мне Беляеву, я вам этого никогда не прощу.
Ракитин. А! вот что!.. Будьте покойны, Наталья Петровна. Я не только ничего не скажу господину Беляеву, но даже не прощусь с ним, уезжая отсюда. Я не намерен навязываться с своими услугами.
Наталья Петровна (с некоторым смущением). Да вы, может быть, думаете, что я переменила свое мнение насчет… его отъезда?
Ракитин. Я ничего не думаю.
Наталья Петровна. Напротив, я так убеждена в необходимости, как вы говорите, его отъезда, что я сама намерена ему отказать. (Помолчав.) Да; я сама ему откажу.
Ракитин. Вы?
Наталья Петровна. Да; я. И сейчас же. Я вас прошу прислать его ко мне.
Ракитин. Как? сейчас?
Наталья Петровна. Сейчас. Я прошу вас об этом, Ракитин. Вы видите, я теперь спокойна. Притом мне теперь не помешают. Надобно этим воспользоваться… Я вам буду очень благодарна. Я его расспрошу.
Ракитин. Да он вам ничего не скажет, помилуйте. Он мне сам сознался, что ему в вашем присутствии неловко.
Наталья Петровна (подозрительно). А! вы уже говорили с ним обо мне? (Ракитин пожимает плечами.) Ну, извините, извините меня, Мишель, и пришлите мне его. Вы увидите, я ему откажу, и всё кончится. Всё пройдет и позабудется, как дурной сон. Пожалуйста, пришлите его мне. Мне непременно нужно с ним переговорить окончательно. Вы будете мной довольны. Пожалуйста.
Ракитин (который всё время не сводил с нее взора, холодно и печально). Извольте. Ваше желание будет исполнено. (Идет к дверям залы.)
Наталья Петровна (ему вслед). Благодарствуйте, Мишель.
Ракитин (оборачиваясь). О, не благодарите меня по крайней мере… (Быстро уходит в залу.)
Наталья Петровна (одна, помолчав). Он благородный человек… Но неужели я когда-нибудь его любила? (Встает.) Он прав. Тот должен уехать. Но как отказать ему! Я только желаю знать, точно ли ему нравится эта девочка? Может быть, это всё пустяки. Как могла я прийти в такое волнение… к чему все эти излияния? Ну, теперь делать нечего. Желаю я знать, что он мне скажет? Но он должен уехать… Непременно… непременно. Он, может быть, не захочет мне отвечать… Ведь он меня боится… Что ж? Тем лучше. Мне нечего с ним много разговаривать… (Прикладывает руку ко лбу.) А у меня голова болит. Не отложить ли до завтра? В самом деле. Сегодня мне всё кажется, что за мной наблюдают… До чего я дошла! Нет, уж лучше кончить разом… Еще одно, последнее усилие, и я свободна!.. О да! я жажду свободы и покоя*. (Из залы входит Беляев.) Это он…
Беляев (подходя к ней). Наталья Петровна, мне Михайло Александрыч сказал, что вам угодно было меня видеть…
