– Кое-кто говорит, что Хаттори следовало вернуться за мной, – сказал он. – Эти твои Отроки думают, что она бросила меня у Колодцев Дюмай. Но она не делала этого. Она знала, что я жив. Она знала, что я ранен. Но еще она доверяла мне исполнить мой долг, пока она выполняла свой. Она должна была сообщить Зеленым о том, что произошло у Колодцев Дюмай, о том, что повлекли за собой истинные приказы Амерлин в отношении ал’Тора. Я должен был выжить. Мы оба исполняли свой долг. Но, как только сообщение было отправлено, не почувствуй она, что я иду к ней, она бы отправилась за мной сама. Чего бы это ни стоило. И мы оба знаем это.
С этими словами он ушел. Гавин покинул сарай, размышляя над тем, что Страж сказал ему на прощание. Со Слитом было сложно разговаривать. Такой ловкий с мечом, он плохо умел обращаться со словами.
Гавин тряхнул головой, выходя из сарая, и взмахом руки дал Корбету понять, что тот свободен. Он не может согласиться стать Стражем Хаттори. Это предложение на мгновение показалось ему привлекательным, но лишь как способ убежать от проблем. Он знал, что не будет счастлив ни как ее Страж, ни как Страж любой из сестер, кроме Эгвейн.
Он обещал Эгвейн делать все, что ей будет угодно. Все, что угодно, до тех пор, пока это не вредит Андору или Илэйн. Свет! Он обещал ей не убивать ал'Тора. По крайней мере, пока Гавин не сможет доказать, что Дракон убил его мать. Почему Эгвейн не видит, что человек, с которым она выросла, превратился в чудовище, извращенное Единой Силой? Ал'Тора следовало остановить. Так будет лучше для всех.
Гавин сжимал и разжимал кулаки, направляясь к центру деревни, желая продлить спокойствие и гармонию поединка на мечах на всю жизнь. Воздух был наполнен едким запахом коров и навоза из конюшен. Было бы неплохо вновь вернуться в настоящий город. Размер и удаленность Дорлана делали его подходящим местом для укрытия, но Гавин искренне желал, чтобы Элайда выбрала для расквартирования Отроков менее вонючее место. Казалось, его одежда пропахла скотным двором на всю оставшуюся жизнь – при условии, что в течение нескольких следующих недель армия мятежниц не обнаружит и не уничтожит их всех.
Гавин тряхнул головой, подходя к дому мэра. Двухэтажное здание с остроконечной крышей было расположено в самом центре деревни. Большинство Отроков стояли лагерем на небольшом лугу за особняком. Когда-то на том клочке земли росла ежевика, но слишком жаркое лето и последовавшая за ним вьюжная зима погубили ее. Это была одна из многих неприятностей, указывавших на то, что будущая зима будет еще суровей прошлой.
Луг был не лучшим местом для лагеря – Отроки постоянно ворчали, что им приходится вытаскивать из кожи колючки- но он был близок к центру деревни и в то же время скрыт от посторонних. Пара колючек стоила этих преимуществ.
Чтобы дойти до луга, Гавину пришлось срезать путь через немощеную площадь и пройти мимо канала, текущего перед домом мэра. Он кивнул группе женщин, стиравших там белье. Айз Седай наняли их для стирки одежды сестер и офицеров Гавина. Им платили слишком мало за такое количество работы, и Гавин доплачивал им из своего кармана, сколько мог позволить. Наренвин Седай посмеялась над этим поступком, но деревенские женщины были ему благодарны. Мать Гавина всегда учила его, что простые работяги – хребет королевства: сломай его, и вскоре ты поймешь, что не можешь пошевелиться. Жители этой деревни не были подданными его сестры, но все же он не хотел, чтобы его отряд злоупотреблял их услугами.
Он прошел мимо дома мэра, отметив закрытые ставни на окнах. Марлеш неспешно прогуливался снаружи, его изящная Айз Седай стояла, уперев руки в бедра и хмуро уставившись на дверь. Очевидно, ей не разрешили войти. Почему? Вэша занимала не слишком высокое положение среди Айз Седай, но все же она не стояла так же низко, как Хаттори. Если Вэше не дали войти… что ж, возможно, там и в самом деле говорят о чем-то важном. Это заинтересовало Гавина.
Его люди предпочли бы оставить это без внимания – Раджар сказал бы ему, что дела Айз Седай лучше оставить им самим, ведь чьи-то длинные уши могут все испортить. По этой причине из Гавина не выйдет хорошего Стража. Он не доверял Айз Седай. Его мать им доверяла, и что с ней сталось? А как Белая Башня обошлась с Эгвейн и Илэйн… Что ж, может, он и поддерживал Айз Седай, но определенно не доверял им.
Он обошел здание, проводя совершенно обоснованный смотр часовых. Большая часть Айз Седай в Дорлане была без Стражей – они либо были Красными, либо где-то оставили своих Стражей. Некоторые из сестер прожили достаточно, чтобы потерять Стражей от старости и никого не выбрать взамен. Двум женщинам не повезло – они потеряли своих Стражей у Колодцев Дюмай. Гавин и остальные старательно притворялись, что не замечают их покрасневших глаз или рыданий, периодически доносящихся из их комнат.
Айз Седай, конечно же, заявляли, что не нуждаются в защите часовых-Отроков. Возможно, они были правы. Но Гавин уже видел мертвых Айз Седай у Колодцев Дюмай; они не были неуязвимы.
У задних дверей особняка Хэл Мэйр отсалютовал Гавину и позволил ему войти, чтобы тот мог продолжить проверку. Гавин поднялся по узкой прямой лестнице и вошел в верхний коридор. Там он сменил стоявшего на страже Бердена, смуглого Отрока из Тира. Берден был офицером, и Гавин приказал ему проследить за распределением пищи в лагере. Мужчина кивнул и ушел.
Гавин в нерешительности замер перед дверью комнаты Наренвин Седай. Если он хотел узнать, что происходит у Айз Седай, очевидной вещью было подслушать. Пост Бердена был единственным на втором этаже, и здесь не было Стражей, чтобы защищать от лишних ушей. Но одна лишь мысль о подслушивании оставляла кислый привкус во рту Гавина. Ему не надо подслушивать. Он командир Отроков, и его отряд весьма помог Айз Седай. Они задолжали ему информацию. Поэтому вместо того, чтобы попытаться подслушать, он решительно постучался в дверь.
Его стук был встречен тишиной. Затем дверь скрипнула, и в приоткрывшейся щелке показалось хмурое лицо Коварлы. Светловолосая Красная была главной среди сестер в Дорлане, пока ее не заменили, но она все еще была здесь одной из самых влиятельных.
– Нас не должны были беспокоить, – резко сказала она через приоткрытую дверь. – Твои солдаты получили указания не пускать никого, даже других сестер.
– Эти правила не относятся ко мне, – сказал Гавин, встретившись с ней взглядом. – Мои люди в этой деревне находятся в серьезной опасности. Если вы не позволите мне участвовать в разработке плана, то я требую, чтобы мне позволили хотя бы присутствовать.
На бесстрастном лице Коварлы, казалось, появилось раздражение.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
