Только я так подумал, как он пошевелился и начал вставать.
"Елки-моталки! — пронеслось в голове. — Это что!? Как такое возможно!? Не иначе, сволочь, наглотался каких-то микстур, а жрец ничего не заметил. Или он в сговоре с бароном!? Нет. Вряд ли. Просто плохо сделал свою работу.
— Все равно… — сплевывая кровь и не обращая внимания на травму, прошипел Дакенхорн. — Все равно… Я сделаю тебя… Во имя павшего рода… Который ты уничтожил и опозорил"…
"Какой род? О чем он вообще?" — от покалеченного барона я опасности уже не ожидал, а зря.
Он стоял пригнувшись и смотрел на меня исподлобья. Кровь ручейком стекала по его лицу, через рот и подбородок, а затем падала на песок. Жутковато даже как-то.
Дакенхорн воспринимал меня как врага. Заклятого недруга. И хотя военный судья ударил в бронзовый гонг, тем самым подавая сигнал, что бой окончен, это было не так. Барон опустил руку, слегка нагнулся и выхватил из сапога тонкий узкий клинок без рукоятки, но с темной буроватой жидкостью по всему лезвию. Неслыханно. Давно уже такого не было, чтобы на официальном поединке применялось не заявленное заранее оружие. Кто бы мог подумать, что он на такое пойдет? Никто, ибо на поединках чести бьются только дворяне, то есть люди благородные. И на виду, для общества, все мы кристально честны. Значит, хитрости и уловки недопустимы.
— Смерть тебе! — выдохнул Дакенхорн и метнул лезвие.
Как увернулся, сам не понимаю. На миг время замедлилось, и я качнулся в сторону. Даже забавно. Мое тело уходило с траектории полета клинка, а он медленно проплывал мимо и я даже смог разглядеть застывшую смолку яда, которым была смазана сталь.
Чирк! Лезвие срезало клок рубашки, прошлось по предплечью, сорвало кусок кожи и, кувыркаясь, продолжило полет. Время вновь пошло привычным ходом, и я бросился к барону.
Добить гаденыша! Превратить в фарш! Топтать его ногами и молотить кулаками по смазливому лицу! Вот чего я хотел. А потом, конечно же, когда маги его склеят и соберут, будет допрос с пристрастием и он расскажет, почему спровоцировал меня на поединок и хотел убить.
Однако я опоздал. Дакенхорн резко дернул головой и крепко сцепил челюсти. Он сделал это сразу, как только метнул клинок, видимо был уверен, что не промахнется. И когда я подскочил к нему, схватил его за рубаху, он уже бился в предсмертной судороге. Барон ушел. Покончил жизнь самоубийством, и я остался с мертвым телом на руках.
Неожиданно я почувствовал слабость и отпустил Дакенхорна.
Яд. Сильный и быстродействующий. Сомнений не было — это он так на меня воздействовал. И я, не задумываясь, применил целебный кмит.
Заклятье сработало превосходно. Как всегда. Правда, это обозначило меня, как чародея, ведь среди зрителей немало магов и жрецов, но по сравнению с тем, что я едва не погиб, сие сущая мелочь. Плевать! Сейчас не время думать о конспирации, и я советник императора, так что вряд ли кто-то осмелится задавать мне вопросы. Разве только канцлер. Хотя и он промолчит, но то, что случилось, граф Руге, наверняка, запомнит.
Дакенхорн упал, и у меня снова промелькнула мысль, что он уже ничего не расскажет. Однако следом пришла другая. Стоп! Смерть не освобождает от ответственности, когда есть такой друг, как Алай Грач. Поэтому разговор с моим несостоявшимся убийцей все-таки состоится, если жрец в столице.
Я улыбнулся и осмотрел помосты. Зрители молчали. Многие не понимали, что произошло, и это хорошо. Значит, публика примет официальную версию. Какую? Этого я пока не знал. Наверняка, канцлер придумает что-то, что устроит всех. Почему он? А потому, что именно граф Руге, как глава "Имперского союза", отвечал за отбор кандидатов в отдельные дворянские роты гвардии. Следовательно, кто прошляпил сумасшедшего или, того хуже, диверсанта, тот пусть и суетится.
Тем временем, ко мне поспешила помощь. Сначала с места сорвалась ламия, а за ней судейский чародей и капитан Арайгло.
— Ты в порядке!? — воскликнула ведьма, которая хотела броситься мне на шею, но ее сдержало внимание множества людей.
— Да, — ответил я. — Не беспокойся. Жив и здоров. Пойдем к императору.
До поединка день тянулся медленно и неспешно, а после него все завертелось и закрутилось с бешеной скоростью. Сначала поединок и подготовка к нему. А затем расспросы, шум, гам и толчея. Кто-то поздравлял с победой. Кто-то возмущался тем, что Дакенхорн нарушил правила. А иные хмурились, бросали на меня косые взгляды и молча уходили.
В итоге все успокоилось и затихло только через полчаса. Постепенно зрители рассосались. После чего, рассказав императору и канцлеру о поединке, как он виделся с моей стороны, я смог получить короткую увольнительную и труп барона Дакенхорна.
Во дворец проник безумец — такова официальная версия. Точка. Он хотел изнасиловать жрицу Улле Ракойны. Точка. Но ее спас граф Ройхо. Точка. Состоялся поединок и Дакенхорн, понимая, что проигрывает, применил подлое оружие. Точка. Граф Ройхо спасся и он герой. Точка. Товарищи лейтенанта Дакенхорна, до выяснения всех обстоятельств происшествия, временно взяты под стражу. Точка. Ведется расследование. Точка. Для дворцовых сплетников именно такая версия, а что было на самом деле, придется разбираться. Причем агенты канцлера со своей стороны, а я со своей. В данном случае все просто — дворцовые скандалы никому не нужны, ни мне, ни графу Руге. Значит, временно, мы снова союзники.
Отдав несколько распоряжений, в сопровождении двух офицеров особой группы, которые прихватили завернутое в полог тело Дакенхорна, и ламии, я отправился в гости к Грачу. Дворец покинули через черный ход, канцлер приказал обеспечить тайну, и гвардейцы на пару минут очистили все коридоры. После чего погрузились в карету и спустя четверть часа прибыли в дом жреца.
Алай Грач и его жена Кэрри Ириф проживали на улице Тифройген, в шикарном трехэтажном доме, который находился как раз между столичными храмами Сигманта Теневика и Улле Ракойны. Район тихий, в стороне от основных городских дорог, но рядом с центром Белого города. Если бы не имел в столице своего жилья, то поселился бы здесь.
Поднялась решетка под аркой и карету пропустили во внутренний двор. Меня здесь знали, поэтому препятствий не чинили. И, выскочив наружу, я обнаружил хозяев. Алай Грач и Кэрри Ириф сидели на широкой скамье рядом с фонтаном и, судя по их виду, были счастливы. Тепло, но не жарко. Рядом любимый человек и в выходной день можно никуда не спешить. Хорошо им, спокойно. И если бы не мы с Отири, эта идиллия продолжалась. Однако мы здесь и понятно, что не просто так в гости заехали. Поэтому супруги сразу нахмурились, а Грач шагнул мне навстречу и спросил:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
