немного абсурдным. Перед выборами 2016 года я был убежден, что Америка готова избрать кого-то, кто не является частью политической системы, что существует всеобщее недовольство традиционной политикой, включая наши политические партии, и, как и в бизнесе, в государственной системе и политике происходят серьезные перемены. (Победа на выборах Дональда Трампа стала подтверждением того, что предчувствие меня не обмануло.)
К моменту встречи с Рупертом я фактически рассматривал возможность выдвинуть свою кандидатуру на пост Президента, хотя и понимал, что шансы ничтожно малы. Я поговорил с парой десятков влиятельных людей в Демократической партии – бывшими членами администрации Обамы, членами Конгресса, социологами, фандрейзерами[10] и организаторами прошлых президентских кампаний. Я также начал в сумасшедшем темпе заниматься самообразованием, читая научные труды и статьи обо всем на свете, от здравоохранения до налогообложения, от иммиграционного права и международной торговой политики до экологических проблем, истории Ближнего Востока и федеральных процентных ставок. Я прочитал некоторые из величайших когда-либо произнесенных речей, в том числе речь Рональда Рейгана в честь 40-летия Высадки в Нормандии; импровизированную речь Роберта Кеннеди в Индианаполисе, когда был убит Мартин Лютер Кинг-младший; инаугурационные речи Франклина Рузвельта и Джона Кеннеди; речь Обамы после массового убийства в здании африканской методистской епископальной церкви в Чарльстоне (Южная Каролина); и многочисленные обращения Черчилля. Я даже перечитал Конституцию и Билль о правах. (Не знаю, было ли это признаком того, что я должен или не должен баллотироваться, но я просыпался посреди ночи с кошмарами о том, что я нахожусь на сцене во время дебатов и понимаю, что плохо подготовился.) Я также пытался не казаться слишком самонадеянным. Тот простой факт, что я управлял крупной транснациональной компанией, не обязательно означал, что я готов стать Президентом Соединенных Штатов, и путь к победе вовсе не представлялся мне легким и прямым, поэтому я был далек от того, чтобы из всех сил стремиться к этому. (На самом деле я скептически относился к готовности и способности Демократической партии поддержать успешного бизнесмена).
Когда я вошел в дом и мы расположились с бокалами вина, услужливо поданным его помощником, Руперт первым делом спросил: «Ты собираешься баллотироваться в президенты?»
«Что ж, – подумал я, – я был прав». Но я не горел желанием откровенничать с Рупертом, зная, что это могло попасть в Fox News. Поэтому я сказал: «Нет, не думаю. Многие предлагали мне это, и я даже поначалу подумывал, но это безумная идея, и маловероятно, что я когда-нибудь рискну». «К тому же, – сказал я, – моей жене не по душе эта мысль». И это было правдой. В какой-то момент Уиллоу пошутила: «Можешь баллотироваться на любую должность, но только с другой женой». Она знала меня достаточно хорошо, чтобы понимать, что мне понравится такой вызов, но ужасно беспокоилась, что это будет означать для нашей семьи и нашей жизни. (Некоторое время спустя она сказала, что вышла за меня замуж, чтобы быть рядом «в горе и радости, поэтому, если чувствуешь, что должен сделать это, я буду рядом с тобой, но скрепя сердце».)
Мне было интересно, о чем мы с Рупертом будем говорить весь оставшийся вечер, но большую часть следующего часа говорил он, рассуждая об угрозах для нашего бизнеса: вторжении крупных технологических компаний, скорости, с которой все меняется, и о том, какое решающее значение имеет масштаб. Он явно беспокоился о будущем своей компании 21st Century Fox. «Нам не хватает размаха, – несколько раз повторил он. – Единственная действительно глобальная компания – это ваша».
Прощаясь с ним в тот вечер, я не мог не думать о том, что он демонстрировал интерес к совершению немыслимого. По пути домой я набрал Алана Брейвермана и сказал: «Я только что встречался с Рупертом. Мне кажется, он заинтересован в продаже компании».
Я попросил Алана составить список всех активов Fox, которые с точки зрения регулирующих органов мы могли или не могли купить, и позвонил Кевину Майеру, чтобы рассказать об этой встрече и узнать его первоначальную реакцию. Я попросил Кевина тоже составить список и начать думать о возможности приобретения всех или некоторых активов Fox.
На следующий день я сделал звонок Руперту. «Если я правильно понял и скажу, что мы заинтересованы в приобретении твоей компании или большей ее части, тебе будет интересно это обсудить?»
«Да, – сказал он. – Вы серьезно хотите купить компанию?» Я ответил, что мне это интересно, но попросил дать мне время на размышление. После чего он сказал: «Я ничего не буду делать, если ты не согласишься остаться в компании после запланированной даты окончания контракта», что на тот момент означало июнь 2019 года. Я сказал Руперту, что вряд ли наш совет директоров станет рассматривать возможность такой крупной сделки, если я не соглашусь продлить свой срок, и в завершение разговора мы договорились вернуться к этой теме через несколько недель. У меня внезапно возникло ощущение, что моя жизнь вот-вот переменится и произойдет это совсем не по причине выдвижения моей кандидатуры на пост Президента США.
В течение последующих двух недель мы с Аланом и Кевином пытались понять, возможно ли приобретение Fox и что это может означать для нас. Алан сразу исключил несколько активов Fox. По закону в Соединенных Штатах не разрешается одновременно владеть двумя эфирными широковещательными сетями (закон этот устарел и в современном мире звучит глупо, но таков закон), поэтому телесеть Fox была сразу исключена. Мы конкурировали с двумя их основными спортивными сетями, а значит такое приобретение могло привести к захвату слишком большой доли на рынке, поэтому мы также не стали бы их покупать.
Был еще новостной канал Fox News. Это было одно из сокровищ Руперта, поэтому я не ожидал, что он станет его предлагать. И покупать его я тоже не хотел. Оставить его неизменным означало быть бичом левых; а попытаться переместить его в центр означало костерить правых. Как бы то ни было, не имело значения, что я думал о Fox News, поскольку Руперт не собирался выставлять его на продажу.
Там были и другие, более мелкие бизнесы, но такими были крупные, закрытые для посторонних активы. В результате мы составили обширное портфолио, куда вошли: киностудия, включая Fox Searchlight Pictures; их доля в Hulu, которая даст нам контрольный пакет
