class="p1">Публично представители Талибана отказались от официальной встречи с правительством. В частном порядке несколько членов политической комиссии Талибана заверили членов команды Халилзада, что они будут вести переговоры с афганским правительством, как только США объявят сроки вывода войск. Барадар якобы сказал: «Неважно, являются ли они [участники внутриафганских переговоров] правительством, главное, чтобы они хотели добра для Афганистана и мира».
Политическая комиссия Талибана заявила, что Талибан не стремится к монополизации власти и согласится на исламскую «структуру» правительства. Исламская структура была неопределенной. Иногда казалось, что это синоним старого эмирата. В других случаях это означало государство, управляемое в соответствии с талибской интерпретацией исламского права с централизованной государственной структурой, которая также может быть демократией, возглавляемой любым афганцем. Если их спрашивали, лидеры и ученые Талибана, как правило, отвечали, что это определение должны дать сами афганцы. Талибы, возможно, также были готовы допустить большую гибкость в вопросах образования, здравоохранения, прав женщин и прав человека, чем это было при их первом режиме. Поведение политической комиссии предполагало более реалистичную оценку афганского общества.
Как бы политическая комиссия «Талибана» ни отвергала монополию, эмират настолько сильно фигурировал в их риторике, что их истинные намерения невозможно было разглядеть. Один из членов политической комиссии «Талибана» сказал мне: «Мы хотим эмират. Мы контролируем семьдесят процентов Афганистана. Это наш шанс стать лидером. Мы будем расстроены, если нас не возглавят. Посмотрим, вернемся ли мы к насилию, если это произойдет». Ведущий религиозный ученый в политической комиссии заявил, что эмират и исламская структура неразделимы: «Эмират — это исламская структура управления. Исламская структура правительства — это эмират». Как можно примирить демократию правительства с эмиратом Талибана, оставалось неисследованной территорией.
Важным сигналом готовности талибов к встрече с правительством стали 7 и 8 июля, когда делегация талибов во главе со Станекзаем встретилась с примерно 40 представителями правительства, Северного альянса и других афганских организаций на «внутриафганской конференции», организованной немцами и катарцами. Хотя технически это мероприятие было «неофициальным», по всем признакам и целям участники вели переговоры друг с другом в официальном качестве. Представители Гани — Надер Надери и Матин Бек — напрямую общались со Станекзаем и Мотаки и выработали совместную резолюцию.
Фавзия Куфи, пользующаяся влиянием, несмотря на то, что она покинула парламент в качестве представителя от Бадахшана, присутствовала на конференции и допрашивала делегатов Талибана. Выслушав их комментарии, она обратилась к Станекзаю и представителям «Талибана»: «Вы не изменились, не притворяйтесь». С 2013 года она считала, что единственный способ защитить права женщин — это противостоять талибам лицом к лицу. «Мы, женщины, не украшение, — сказала она Данфорду в 2013 году, — талибы говорят, что они принесут женщинам исламские права. Женщины должны быть вовлечены в мир, чтобы знать об этом». В Дохе она была самым жестким человеком на стороне правительства. Она загнала в угол представителей афганских женщин и заставила Халилзада, который присутствовал в кулуарах, выслушать их опасения по поводу переговоров США и Талибана.
Заключительная совместная резолюция призвала к скорейшему началу мирных переговоров с участием всех афганцев. Конференция стала сигналом для американских дипломатов, что талибы действительно будут встречаться с правительством и другими афганцами в будущем, что является немаловажной мерой укрепления доверия.
Сроки вывода войск США и прекращение огня оставались главными вопросами в переговорах между США и талибами. Халилзад уже согласился с тем, что Соединенные Штаты выйдут на нулевой уровень. Он также согласовал сроки начальной фазы сокращения. В первые 135 дней после объявления о соглашении численность войск сократится до 8 600 человек, а пять баз будут закрыты. График остальной части сокращения был предметом обсуждения. Делегация Талибана стремилась к быстрому уходу США, предпочтительно менее чем через год. Халилзад выторговал гораздо более длительный срок. Барадар и его коллеги сказали Халилзаду и другим членам американской делегации, что они слушали комментарии Трампа и считают, что США уйдут, несмотря ни на что, и поэтому им не нужно предлагать уступки. Двое из его подчиненных насмехались надо мной: «Ваш президент хочет вывести все американские войска из Афганистана. Он собирается это сделать».
Для изменения позиции талибов потребовалось бы выйти из-за стола переговоров. Помпео, понимая нетерпение Трампа, не хотел ждать. Он поручил Халилзаду согласовать с талибами любые сроки и добиться соглашения как можно скорее.
Для Халилзада сроки вывода войск и гарантии по борьбе с терроризмом были менее важны, чем внутриафганские переговоры. Политическое урегулирование естественным образом подавит террористическую угрозу и устранит необходимость в американских войсках. Халилзад верил, что стороны действительно смогут быстро достичь соглашения, как это произошло в Бонне. Он часто напоминал скептикам: «В Бонне соглашение было достигнуто за десять дней. Это легко». Он не видел особого риска в обмене коротких сроков на начало переговоров, считая, что Соединенные Штаты будут готовы ничего не делать, если Талибан не выполнит свои обязательства по соглашению. Помпео согласился. 4 августа Халилзад убедил Барадара согласиться на 14‑месячный срок вывода войск при условии, что талибы выполнят свои обязательства. Если талибы не дистанцируются от террористических групп, не вступят в мирные переговоры с правительством и не достигнут мирного урегулирования, Соединенные Штаты отложат или отменят вывод войск — такова была надежда.
Прекращение огня было последним серьезным вопросом. Талибан никогда официально не соглашался на него. Природа джихада повлияла на позицию талибов на переговорах. По их мнению, движение может потерять легитимность, если прекратит борьбу с неверным оккупантом или его марионетками. Делегаты «Талибана» неоднократно говорили, что если они примут всеобъемлющее прекращение огня (или открыто порвут с «Аль-Каидой»), то многие бойцы перейдут на сторону «Исламского государства». Один из талибов сказал мне: «Нам нужно, чтобы Соединенные Штаты объявили о выводе войск, чтобы доказать нашим бойцам, что джихад выигран. Иначе зачем было жертвовать собой? Мы очень обеспокоены тем, что бойцы перейдут в ДАИШ или другие группировки». Самое большее, что талибы официально предложили, это безопасный проход для американских войск, выводимых из страны. Вопрос о фактическом официальном прекращении огня был перенесен на повестку дня внутриафганских переговоров.
Проект соглашения между США и талибами был завершен 1 сентября. Каждая сторона представила его на утверждение своему руководству. Халилзад и Барадар назначили предварительную дату начала внутриафганских переговоров в Осло на 23 сентября Халилзад отправился в Кабул и объявил, что проект завершен и утверждается президентом Трампом.
Американским военным было не по себе от этого соглашения, но они согласились. Данфорд был на грани: «Я на 51 процент «за». Он не думал, что талибы будут серьезно действовать против «Аль-Каиды». Миллер тоже. Несогласие Данфорда с соглашением могло погубить все дело. Данфорда,
