последних сил воскрешая в памяти искрящееся смехом лицо Вернона. – Я в это не верю.
– Ты отказываешься верить. Но твоё сердце потеряно-о.
Голос шуршал, обволакивая, мешая ложь с правдой, а правду с отчаянием, и Таисса сжала зубы, ощущая, как всё сильнее давит на неё темнота, как она шепчет её спутникам – и как незримое щупальце тщетно ищет ту, кого здесь не было.
Наёмницу Омегу. Элен Пирс.
– Я знаю, кого ты любишь на самом деле. Любишь и стыдишься этого, и никогда, нико-ому этого не скажешь. А он отказался от тебя ради копии, двойника, игрушки! – Зловещий шёпот Ваади рассыпался смехом. – Ей стоит вернуться и щёлкнуть пальцами, и он снова будет принадлежать ей. Но-о не тебе. Никогда.
Сердце Таиссы смёрзлось. Слышал ли это Александр?
И что бы он ответил?
– Майлз, – прошипел Ваади. – Майлз Лютер. Такое гро-омкое имя. И к чему ты пришёл? У тебя нет сына, нет власти и замков, нет будущего, нет женщины, кото-орую ты любил. Нет ничего-о. Куда тебе возвращаться? Зачем?
Таисса прерывисто вздохнула. Было зачем. Но она знала, что Майлз её не услышит.
– Тебя ждёт тьма, – шептал Ваади, и Таисса не сразу поняла, что его голос адресован уже не Майлзу. – Всё, что тебя ждёт, – тьма и ранняя смерть, он не сможет тебя спасти, и ты знаешь это, Светлая. Совсем скоро-о она придёт за тобой, и всё, что ты делала, будет напрасным.
Таисса зажмурилась в темноте, не сдерживая слёз. Её прижимало невидимой плитой всё дальше, всё глубже, и она едва осознавала себя.
– Совершенный Светлый, – издевательски сообщил Ваади. – Недостато-очно совершенный, раз Великий Свет достался твоему сыну. А ты даже защитить его не можешь. Что сильнее грызет тебя, тщеславие или беспомо-ощность? Подумай, пока умираешь.
«Смерть», – повисло невидимое и несказанное слово.
И Таисса знала, что его ощутили все.
…Кроме Вернона, которого больше не было.
Темнота подкралась к ней незаметно. Словно она ждала там всегда.
Страж был мёртв. Дир, лишившийся меча, лежал на противоположном конца зала совершенно неподвижно, потеряв сознание. Остальные спутники Таиссы были в коме.
Их никто не мог спасти, кроме Великого Светлого. Вот только малышу, который должен был им стать, ещё не исполнилось и года, и маленького Тьена бережно охранял весь мир, включая отца Таиссы.
…Что ж, по крайней мере, её сын будет в безопасности. Ведь ни сферы, ни Стража больше нет.
Таисса успела ещё грустно улыбнуться.
И умерла.
Глава 23
Небоскрёбы Нью-Йорка не изменились ни на йоту с того дня, когда Таисса в последний раз стояла в этом конференц-зале. Позолоченные закатом вершины зданий, зажигающиеся в сумерках линии окон…
Вот только в прошлый раз Таисса была способна сделать шаг и убрать с пути мешающий стул. Сейчас же она даже не видела своих рук.
Медленно, ещё не вполне придя в себя, Таисса огляделась. И увидела стройную женщину с короткой стрижкой, стоящую у окна. Женщину, не узнать которую было невозможно.
– Мама, – проговорила Таисса.
Мелисса Пирс не пошевелилась и не обернулась.
– Мама!
Её не слышат. Таисса бросилась вперёд, поняла, что стоит на месте, и мысленно выругалась. Она была призраком и даже не знала, куда швырнул её Ваади. В глубину собственного подсознания? Или воронка, связывающая временные потоки, была способна показать ей дом? Вернуть её домой?
– Эйвен, – произнесла Мелисса Пирс негромко.
– Я здесь.
Таисса обернулась так резко, что едва не упала. И беззвучно, бессильно застонала.
Её отец, стоящий в дверях, не изменился: всё те же металлические руки и спокойное лицо. Но в тёмных прядях появились серебряные нити, и их было не так мало.
– Не думаю, что тебе стоит дневать и ночевать в здании, – в его голосе слышалась знакомая ирония. – Хотя департамент публичных связей бесконечно тебе благодарен.
– Я не желаю, – произнесла мать Таиссы сквозь зубы, – чтобы память моей дочери оскверняло это. Если я могу сделать хоть что-то, чтобы прекратить…
– Мелисса.
Она повернулась от окна. Мелисса Пирс была так же пронзительно красива, как и раньше. Тени под глазами были аккуратно заштрихованы макияжем, безупречное лицо готово было вспыхнуть в обаятельной улыбке. Но сейчас оно пылало гневом.
– Не говори мне, – всё так же жёстко процедила мать Таиссы, – что справишься сам. У тебя не получается. У Совета не получается!
– Совету это и не нужно.
– Ну конечно же. – Тонкие пальцы Мелиссы Пирс сжались. – Совет просто счастлив. Двое их лучших Светлых погибают в неизвестной мясорубке, потом оттуда возвращается якобы наша дочь и начинается ад! Темных ненавидят всё больше с каждым днём, пока мы…
Таисса открыла рот. Что? Что?!
Таисса Пирс вернулась из сферы? Она вернулась из сферы?
– Мелисса, – повторил Эйвен Пирс негромко. – Не стоит.
Мелисса Пирс устало вздохнула и провела рукой по лицу. Вместо разгневанной актрисы у окна стояла очень красивая и печальная женщина.
– Беспомощность выматывает, – произнесла она. – Тяжело, когда не можешь ничего сделать. Ни для них… – она кивнула куда-то вдаль.
– Я знаю.
Мелисса повернулась к Эйвену Пирсу.
– Ни для тебя, – завершила она.
Она глядела на своего мужа пристально и серьёзно.
– Мы потеряли её, – произнесла она. – Эйвен, пора признать, что мы её потеряли. Что бы ни бесчинствовало там, за стенами «Бионикс», это больше не она.
– Для этого, – произнёс Эйвен Пирс спокойно, – мне нужно подтверждение.
– Другими словами, ты хочешь с ней встретиться.
– Да.
Глаза Мелиссы Пирс расширились.
– Ты понимаешь, что она только этого и ждёт? Получить тебя в качестве приманки? Как только ты погибнешь, она сделает всё, чтобы вступить в права наследства!
Челюсть у невидимой Таиссы отвисла окончательно. Они точно говорят о ней?
– Один хороший взрыв – и от тебя ничего не останется, а вслед за тобой – и от «Бионикс», – завершила Мелисса Пирс. В её глазах стояли слёзы.
– Рамона справится без меня.
– Ни черта она не справится! – Мать Таиссы повысила голос. – Не смей гоняться за призраками, Эйвен! Я тебе запрещаю!
Эйвен Пирс лишь поднял бровь. Мелисса Пирс обречённо вздохнула.
– Не сработало?
– Попытка была хорошая, – серьёзно произнёс Эйвен Пирс. – Я оценил.
Таисса смотрела на них, глотая
