Нессе какую-нибудь херню — просто так, конечно. В качестве мягкого напоминания. Никаких сломанных костей не требуется, если только он меня не будет раздражать. Но это оказалось излишним. Он втянулся в проект почти так же сильно, как и сама Несса.
Несса достала билеты для всех своих друзей и родственников, намеренно усадив меня рядом с родителями. Это не самая удобная позиция, но я должен использовать любую возможность, чтобы узнать их получше. Я не ожидаю, что когда-нибудь понравлюсь им. Возможно, они даже не перестанут меня ненавидеть. Однако они должны принять меня, потому что я не собираюсь отпускать Нессу.
По правде говоря, мое терпение на исходе. Я думал, что могу не торопиться, но переоценил собственную решимость.
Я хочу вернуть ее. Я хочу ее полностью. Я хочу, чтобы она стала моей невестой.
Я сижу рядом с Фергюсом Гриффином. Он высокий, подтянутый, интеллигентный мужчина, хорошо одетый, с красивыми седыми прядями в волосах и культурными манерами. На неподготовленный взгляд он выглядит как богатый чикагский бизнесмен. Я же вижу его таким, какой он есть на самом деле — хамелеоном, который принимает тот облик, который лучше всего подходит для его целей. Я не сомневаюсь, что когда он разбивал коленки в качестве головореза, он выглядел как ходячее возмездие. Когда он поднимался по карьерной лестнице ирландской мафии, я уверен, что он одевался как гангстер. Сейчас он ведет себя так, будто всю жизнь прожил в высшем обществе.
Трудно сказать, кто он на самом деле, под всем этим. Я могу предположить несколько вещей: он должен быть умным и стратегически мыслящим, со стальным стержнем. По-другому на вершину не попасть.
Но он не может быть обычным криминальным социопатом. Потому что он создал Нессу. Он вырастил ее. Ее нежное сердце и творческий ум должны были откуда-то взяться.
Возможно, от Имоджен Гриффин. Она сидит напротив своего мужа. Я чувствую, как она смотрит на меня холодными голубыми глазами, которые она передала своему сыну.
— Вы меценат? — ехидно спрашивает она меня.
— Нет, — отвечаю я.
После минутного холодного молчания я добавляю: — Я люблю танцевать.
— Правда? — её ледяное выражение лица тает на самую малость.
— Да. Мы с сестрой занимались народными танцами, когда были маленькими, — я делаю вдох, пытаясь вспомнить, как говорят нормальные люди, когда заводят разговор. — Однажды мы выиграли приз за полонез. Мы ненавидели танцевать вместе, потому что всегда ссорились — Анна хотела вести. Она была лучше меня. Я должен был позволить ей это. Наверное, мы выиграли только потому, что были похожи друг на друга, как пара. Судьи решили, что это мило.
Слова выходят быстрее, как только я попадаю в поток событий. Помогает то, что Имоджен и Несса немного похожи. Это помогает облегчить неловкость.
Имоджен улыбается.
— Я танцевала бальные танцы со своим братом Ангусом, — говорит она. — Мы думали, что это так неловко — быть в паре. Мы никогда не выигрывали никаких призов.
— Тебе нужен был партнер получше, — говорит Фергюс.
— Надеюсь, ты говоришь не о себе, — смеется Имоджен. Она говорит мне: — Он сломал мне ногу на нашей свадьбе. Наступил мне прямо на пальцы.
Фергус хмурится.
— У меня было много чего на уме.
— И ты был пьян.
— В легкой степени опьянения.
— Совершенно пьян.
Они обмениваются забавным взглядом, потом вспоминают, что я сижу рядом с ними, и что они ненавидят меня.
— В любом случае, — говорит Фергюс. — Талант Нессы достался ей от матери.
Я слышу гордость в его голосе. Они любят Нессу — это очевидно.
Прежде чем я успеваю сказать что-то еще, свет гаснет и поднимается занавес.
Декорации потрясающие, эпические по размеру и масштабу. Это похоже на яркий, зеленый лес. Музыка — легкая и радостная. Выходят три девушки, одетые в зеленое, голубое и розовое — Несса, Марни и Серена.
Я замечаю, что Серена Бреглио сохранила каштановые волосы, которые ей подарили русские. Думаю, она решила, что ей это нравится. Я не знаю, как много Несса рассказала ей о том, почему ее похитили, а потом внезапно отпустили. Я знаю, что Серена — одна из лучших подруг Нессы, и это не изменилось. Поэтому в порыве чувства вины я анонимно погасил остаток студенческих кредитов Серены. Это было сорок восемь тысяч. Меньше, чем я зарабатываю за неделю, но для Серены это означает, что нужно проработать чертовски много смен в кафе, чтобы дополнить до её скудной зарплаты танцовщицы.
Несколько месяцев назад я бы сказал, что ей повезло, что мы не перерезали ей горло и не бросили в канаву. А теперь я Дед Мороз. Вот каким мягкотелым я стал.
Три девушки танцуют в строю, который, как сказала мне Несса, называется «pas de trois». Их платья мягкие, не жесткие, как пачка. Каждый раз, когда они кружатся, юбка распускается в форме лепестков цветка.
Я мало смотрел балет, но танцы, которые ставит Несса, завораживают. В них так много движения и взаимодействия, танец меняется и развивается, почти не повторяясь.
Родители Нессы очарованы с самого начала. Они наклоняются вперед, не отрывая глаз от сцены. По их удивленному выражению лица я вижу, что даже они не понимают, насколько прекрасной может быть работа Нессы.
Ближе к концу танца Несса отделяется от двух других девушек. Они уходят со сцены слева, а Несса идет в противоположном направлении, блуждая, словно потерянная.
По мере того как она движется по сцене, освещение меняется. Лес, который выглядел светлым и приветливым, теперь становится густым и темным. Меняется и музыка, превращаясь из веселой в мрачную.
Несса подходит к замку. После некоторого колебания она входит внутрь.
Декорации замка скользят по полу по частям, фиксируясь вокруг нее. Декорации невероятно детализированы — это работа Марни. Огромные окна из свинцового стекла придают стенам ощущение клетки, все выглядит потрепанным, состаренным и запущенным, вплоть до оплавленных подсвечников в люстрах.
Внутри замка Несса встречает Зверя.
Зверя играет Шарль Тремблэ, один из главных танцоров балета Лейк-Сити. Обычно он высокий, подтянутый и дружелюбный, с косматыми волосами цвета клубники, подстриженными как у серфера, и легким южным акцентом. На сцене он неузнаваем. Грим и протезы превратили его в монстра — полуволка, получеловека, словно оборотень на полпути к своей трансформации.
Все его движения тоже изменились. Исчезла уверенная развязность. Теперь он носится по сцене с пугающей скоростью, низко пригнувшись к земле, как животное.
Несса сказала мне,
