поверьям получить деньги на новый год было добрым предзнаменованием.
229
Птолемей был сыном Юбы от Клеопатры Селены, дочери Антония и Клеопатры VII Филопатры, следовательно, родственником Калигулы. О его смерти источник Светония сообщает с полуанекдотическими подробностями: «Птолемея он и пригласил из его царства и принял в Риме с большим почетом, а умертвил только потому, что тот, явившись однажды к нему на гладиаторские бон, привлек к себе все взгляды своим пурпурным плащом» (Suet. Cal.,35,1).
230
Поход в Британию был начат но призыву Админия, сына Кунобеллина, изгнанного отцом с острова (Suet. Cal.. 44. 2).
231
Аналогичный рассказ приводит Светоний (Suet. Cal..46).
232
Cp. Светоний: «Теперь всю свою ненависть он обратил на сенат; он осыпал сенат угрозами, жалуясь даже на то, будто ему было отказано в законном триумфе, между тем как незадолго до того сам под страхом смерти запретил назначать ему почести» (Suet. Cal..48.2). Калигула вернулся в Рим 31 августа 40 года
233
Ср Светоний: «…деньги в немалом количестве он бросал в народ с крыши Юлиевой базилики несколько дней подряд» (Suet. Cal.,37,1).
234
Эти прозвища соответствовали титулам Imperator (присваивавшийся войском победоносному полководцу), Gcrmanicus («Победитель Германии»), Britanicus («Победшгель Британии»),
235
В оригинале — Бетилин Басс. Бетиллиены Бассы занимали видное положение со времен Августа. Некий Публий Бетиллиен Басс был в 11 г. до н. э. одним из последних триумвиров — монетариев (магистратов, чеканивших монету от имени сената, Абрамзон М. Г. Монеты… С.67). О его казни сообщает также Сенека: «Только недавно Гай Кесарь сек розгами и пытал Секста Папиния. чей отец был консулом, и Бетилиена Басса, своего собственного квестора и сына своего прокуратора, и других римских сенаторов и всадников, и всех в один день — и не для того, чтобы получить сведения, но для развлечения. Затем он был так нетерпелив с отсрочкой своего удовольствия — удовольствия столь великого, что его жестокость беспрестанно требовала его — что обезглавил некоторые из своих жертв при свете светильников, в то время как сам прогуливался с некоторыми знатными женщинами и сенаторами на террасе садов своей матери, которая идет между портиками к реке» (Sen. De ira. III. 18, I). По всей видимости о нем же сообщает Светоний: «Своего квестора, обвиненного в заговоре, он велел бичевать, сорвав с него одежду и бросив под ноги солдатам, чтобы тем было на что опираться, нанося удары» (Suet Cal.,26,2).
236
Имеются в виду префект преторианцев Клемент и префект Рима Санквиний Максим. О том же их разговоре с Калигулой пишет Светоний: «Они уже были оговорены в причастности к одному заговору, и хотя это была клевета, они чувствовали подозрение и ненависть Гая: тогда он тотчас отвел их в сторону, поносил жестокими словами, обнажил меч с клятвой, что готов умереть, если даже в их глазах он достоин смерти, и с тех пор не переставал обвинять их друг перед другом и ссорить» (Suet. Cal.,56, 1).
237
Светоний несколько по иному рассказывает о записях, которые Гай называл своими «мечом» и «кинжалом»: «В его тайных бумагах были найдены две тетрадки, каждая со своим заглавием — одна называлась „Меч“, а другая — „Кинжал“; в обеих были имена и заметки о тех, кто должен был умереть» (Suet. Cal.,49,3).
238
Рассказ об этом случае у Светония также отличается в деталях: «Замыслив разорвать на части одного сенатора, он подкупил несколько человек напасть на него при входе в курию с криками: „Враг отечества!“, пронзить его грифелями и бросить на растерзание остальным сенаторам, и он насытился только тогда, когда увидел, как члены и внутренности убитого проволокли по улицам и свалили грудою перед ним» (Suet. Cal.,28).
239
Подробный рассказ об этом случае приводит Иосиф Флавий: «Был некий Помпедий, имевший звание сенатора и занимавший почти все государственные должности, впрочем, он был эпикурейцем и вел праздный образ жизни. На него его враг Тимидий донес, будто он позволил себе неприличные отзывы о Гае; при этом он призвал в свидетельницы актрису Квинтилию, отличавшуюся большой красотой и имевшую множество поклонников, в том числе Помпедия Женщина эта отказалась лжесвидетельствовать против него и тем навлечь смерть на своего возлюбленного Тогда Тимидий потребовал для нее пытки. Гай в исступлении приказал Херее немедленно пытать Квинтилию; он охотно использовал Херею для приведения в исполнение смертных приговоров и вообще во всех тех случаях, когда требовалась известная жестокость. Он рассчитывал на особую безжалостность Хереи, который, конечно, постарается избежать обвинения в чрезмерной мягкости. Когда Квинтилию повели на пытку, она наступила на ногу одному из своих поклонников, побуждая его тем самым мужаться и не бояться за нее во время пытки, которую она намеревалась перенести со стойкостью Тогда Херея стал жестоко пытать ее … Затем, когда она так ничего и не сказала, он представил ее Гаю. Квинтилия своим истерзанным видом вызвала у всех присутствующих ужас. Сам Гай почувствовал при виде ее жалость, оправдал и отпустил ее и Помпедия, причем наградил ее даже денежным подарком в утешение за испытанные страдания и в награду за проявленную стойкость» (los. Ant, XIX, 1,5). Согласно Светонию Гай «дал в награду восемьсот тысяч сестерциев одной вольноотпущеннице, которая под самыми жестокими пытками не выдала преступления своего патрона» (Suet. Cal.,16,4). Различия в деталях, кажется, указывают, что эти рассказы основаны на слухах.
240
Ср. Светоний: «По ночам, когда сияла полная Луна, он неустанно звал ее к себе в объятья и на ложе» (Suet Cal.,22,4)
241
В оригинале μέγα παραλήρημα, букв, «великий вздор».
242
Одеваться в шелк мужчинам было запрещено при Тиберии. О шокировавших римлян переодеваниях Гая пишут Светоний и Аврелий Виктор: «Одежда, обувь и остальной его обычный наряд был недостоин не то что римлянина и гражданина, но и просто мужчины и даже человека. Часто выходил он к народу в цветных, шитых жемчугом накидках, с рукавами и запястьями, иногда — в шелках и женских покрывалах, обутый то в сандалии, то в котурны, то в солдатские сапоги, а
