— Да, это было бы очень трудно без слома политического аппарата, однако возможно.
— Но ведь это даже более нерационально, чем из пушки по воробьям? — решился поспорить Хадас. Оперативник расплылся в кривой усмешке.
— Зато это была бы грандиозная демонстрация силы. И разве мы не занимались стрельбой по воробьям все эти годы? Мы ведь просто растягивали удовольствие, не добивая противника, так, корвет? Нам это было выгодно, вот и все. Если бы было выгодно добить его одним махом, тогда бы сделали по-другому.
Кто знал, что в этот момент обоим им приоткрылась завеса будущего, и очень скорого будущего.
— Итак, Дод, мы способны нанести по ним удар, который гарантировано сотрет их подземное государство? И кроме того, сможем ли мы это проверить?
— В связи с полетами на Даккини у нас проблемы с горючим, почти прикончен лимит малых зарядов, большие еще есть, но их невозможно использовать в качестве проникающих под скальный грунт боеголовок, они слишком велики для стандартного пробивающего корпуса. Правда, и при наличии обычных «проникателей», способных с разгону внедриться на двести — триста метров, мы бы могли действовать наверняка только при точном знании координат их штабов и ракетных шахт. Однако это возможно сделать, только произведя высадку и просветив этот сектор нейтринным искателем, но ведь высадки не будет? — осведомился Мадейрос, заранее зная ответ.
— Так точно, господин контр-адмирал, высадки не будет, — с язвительной улыбочкой поддакнул начальник. — А нельзя ли обнаружить их шахты, запустив под слой ионизационных облаков разведчик?
— Но мы ведь уже попробовали это, в тот злополучный день, когда потеряли еще одного пилота. Это ничего не дало. По рассказу Кьюма, они проходили пусковые стволы «слепым» способом снизу, без выхода на поверхность. Это так и называется «слепой ствол». Только перед пуском ракеты верхний слой почвы откидывается взрывом. Мы обнаружили эти выбросы породы, но что из этого — лишь подтверждение рассказов нашего все еще подозреваемого в убийстве?
— И что нам остается?
— Я лично верю, что ракеты у них кончились, информации извне они полностью лишены, ресурсов у них нет — они проиграли и без нашего ответного удара. Кроме того, теперь мы в курсе дела и сумеем более умело организовать оборону.
— Твоя вера, Мадейрос, меня мало интересует. Можешь верить в загробный мир или в домовых, это меня не касается, но ты прекрасно знаешь, что нам нечем организовать оборону. У нас осталось менее половины первого эшелона; ресурсы боевого топлива на газовых лазерах почти отсутствуют; «большие метатели» израсходовали свои снаряды, чтобы их дозарядить, необходимо время и снова горючее, и, ясное дело, сами боеприпасы; вся космическая техника требует обслуживания и проверки (упомянутый тобой случай со сбитым Булом Жакларом это подтверждает); надо сделать перепрограммирование всего комплекса космической обороны с учетом потерь и ресурсов; истребители у нас в норме, но летчиков на них нет, горючки в обрез — мы попали в гигантскую задницу.
— У нас есть «Большой лазер».
— Это единственное, что у нас есть хорошего. Но и на нем почти отсутствует инертный газ: несколько десятков выстрелов — вот и все. И еще, я забыл о дополнительном факторе, направленном против нас, — транспорт с Земли придет только через три недели: Портал ведь пока закрыт.
— Вы сгущаете краски, астро-адмирал. Мы сумели отразить самое серьезное ракетное нападение в истории, совершенно его не ожидая. Теперь мы на стреме. В крайнем случае можно утрамбовать их сверху самыми мощными «колотушками», которые есть на складе. Они выроют такие воронки, что их ракетные стволы превратятся в возвышающиеся над окружающим пейзажем башни. Просто придется это делать последовательно, в связи с нехваткой космосостава.
— Вот именно, «последовательно»! Послушай, Дод, по рассказу Хадаса у этих рудокопов были даже подвижные ракетные комплексы, ты уверен, что они выпустили все, что у них есть?
— Я надеюсь на это.
— Если подземный монорельсовый туннель имеет ветку хотя бы миль десять длиной и на всем участке предусмотрен быстрый пуск, нам доведется, для гарантии, бросать по каждой линии пять-шесть десятимегатонных «колотушек» — это если ветка прямая, а если нет? А вдруг она разветвляется или длиной двадцать миль? Я согласен, мы можем попытаться обнаружить пустотелые туннели сверху гравитационной или нейтринной техникой, но если мы точно не установим местонахождение поезда с ракетами, нам придется синхронно взрывать боеголовки вдоль его возможного пути, иначе он успеет выпустить «птичек». А ведь поезд у них не один.
— Вы так говорите, как будто знаете наверняка.
— В том-то и дело, что я ничего не знаю наверняка, а нашей доблестной разведке я не могу более доверять. Они проспали подземный город, этого гения Аргедаса и первую ракетную атаку.
— Давайте рискнем произвести десантирование.
— Ты хорошо выразился: «Давайте рискнем». Но ведь всю ответственность беру на себя я. Да и какими силами мы произведем высадку? У нас что, есть танки?
— Танки, я думаю, под землей нам вряд ли бы помогли.
— Вот именно. У нас ведь нет десантников, кроме роты спасения экипажей, может, ты предлагаешь использовать для этого наших зажравшихся полицейских или, еще лучше, техников? А ты подумал, что там сила тяжести в семь раз выше, чем у нас? А ты подумал, что даже если мы найдем входы в эти катакомбы, мы поляжем там все, не пройдя и первых этажей? У нас нет карты этого лабиринта и противника исходно больше по количеству.
— Выходит, мы поставлены в патовую ситуацию?
— Не просто в патовую, нам грозит мат в два хода в любом варианте начала, хоть белыми, хоть черными.
— Извините, но я повторюсь: мы исходим из досужих вымыслов, мы не знаем наверняка.
— Когда мы узнаем наверняка, будет уже поздно! — гаркнул Гильфердинг и тяжело опустился в кресло. Затем он грохнул кулаком по столу так, что вице-адмирал вздрогнул. — Однако у нас есть выход. Только сейчас мы имеем возможность нарушить правила: прервать эту затянувшуюся партию и опрокинуть противнику на голову доску.
— Астероид? — во внезапном озарении прошептал контр-адмирал, сразу вспомнив, как сам недавно предлагал такое решение и как тогда оно не прошло. Пахло плагиатом, но заверенного патента Мадейрос не имел.
Его начальник кивнул:
— Просчитайте, каковы будут последствия применения такого оружия. Постарайтесь прикинуть вариант гарантированного уничтожения неприятеля. И посвятите в это мероприятие как можно меньше народу. Можете идти. Времени у нас в обрез. Ни в коем случае не оповещайте никого из наших астрономов, по штатской привычке у них очень длинные языки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
