— Подождите, не срезайте замок. Может, получится накопировать золото вот так, дистанционно, не спускаясь в подвал? И пусть оно лежит за дверью. Старый нетронутый замок – лучшая охрана. Меньше будут знать, что там что-то есть, целее будет.
— Какая разница, — с сомнением произнёс Иванов, — всё равно, когда золото брать будем, дверь вскрывать придётся.
— Нужно будет – вскроем, — ответил Николай, — а пока пусть как НЗ лежит.
Иванов пожал плечами, и подключил к абрудару повторитель. Первый десятикилограммовый мешок с золотом начал проявляться в углу тёмного подвала.
Вдруг подвал на экране монитора скрылся в клубах пыли, а снизу донёсся приглушённый грохот. Что-то взорвалось? Иванов вскочил со стула, и, схватив фонарик, выбежал из комнаты. В коридоре на него налетели Петров и Сидоров: — Что случилось? Иванов в ответ пожал плечами и бросился вниз по лестнице. И что там могло рвануть?
Луч мощного аккумуляторного фонаря осветил вход в то подвальное помещение, которое было выбрано в качестве золотохранилища. Толстая дубовая дверь превращена в щепу, кованные железные петли выворочены из кирпича. Иванов перевёл дух. Как же он раньше не догадался?
Вакуум. Генерация тяжёлого золота требовала много строительного материала – воздуха, и в замкнутом помещении он очень быстро кончился. Хороший эффект. Надо запомнить.
— Всё нормально. Небольшая техническая проблема, — сказал Иванов друзьям, — теперь у моих монахов есть работа. Он прошёл вглубь подвала, убедился, что повторитель всё-таки закончил свою работу, взвалил мешок золота на спину, и пошёл наверх. Задача, поставленная императором, в голове у Николая обретала законченные черты. Вызвать монахов, убрать все три подвальных зала, поставить прочные, железные двери и завалить все три подвала золотым песком. Вот тогда можно считать себя Кощеем, а то всё "купец", да "купец".
* * *
Сидоров сидел перед монитором абрудара и думал, как лучше выполнить повеление государя императора. Ага, если бы его спросили, что он делает, он так бы и ответил.
Только думал он о другом. Он размышлял, насколько несправедлива жизнь, а его в особенности. Что там золото копировать? Трудно, что ли? Наливай, да пей! А с этими ледоколами – смех один. Инструкцию по эксплуатации ледокола скопируй и всё! А у него задание – сплошной геморрой. Своих армейских знакомых не подключишь, армейцы не подойдут, нужен спецназ, десантура. И опять же… Скопировать не сложно, как потом натурализовать этих военных в прошлом? Сразу проблемы начнутся – я не хочу, у меня семья, и вообще я коммунист, царя надо свергнуть…
Ага… Алексей схватил ручку и начал записывать условия, по каким нужно подбирать кандидатов. Без семьи, настоящий военный, без политических заскоков, и в безвыходной ситуации… Ну, там все в безвыходной… Чёрт, как же я сразу не додумал, нужен погибший, и не в афганской, а на чеченской, когда СССР уже сдулся… И чтобы Рэмбо был, и чтобы…
Список рос, Алексей мрачнел. И где таких универсальных солдат взять? И тут в Алексее включился советский офицер. Если задача не решается, нужно её срочно на кого-нибудь спихнуть. О, правильная мысль. Сидоров повеселел. Ему нужно найти не пятьдесят гавриков, а одного. Но, орла! И поручить ему комплектование подразделения. Хотя… притащит своих знакомых, устроит кумовщину… Ладно, начнём, а там видно будет.
Прожевав условия, умный компьютер выдал целых шесть кандидатов. Ого! Очень хорошо. Копируем старшего, а остальные – в очередь.
* * *
Олечка Леднёва из института летела как на крыльях. Каблучки по асфальту топ-топ-топ, сердечко в груди тук-тук-тук. Копна русых волос вразлёт, глаза сияют. Вывесили списки студентов, и она в их числе. Она поступила! Счастье в семнадцать лет само по себе всеобъемлющее, а тут и мечта сбылась. Она студентка! Оля прямо из института позвонила маме, Елене Игоревне, и поделилась радостью. Мама была так рада, что даже всплакнула в телефонную трубку, она всегда так взволнованно воспринимала успехи любимой доченьки. Жаль, нельзя поделиться радостью с папой, он в командировке. Солнечный день в летнем городе был так хорош, небо такое синее и радостное, а смерть такой быстрой, что Олечка ничего не почувствовала.
Когда она вышла из-за угла дома на перекрёстке, справа Ольгу ударил ободранный "Жигуль-шестёрка", мчавшийся на большой скорости прямо по тротуару. Тело девушки, сломанное и скомканное, пролетело десяток метров, и упало ворохом тряпья на горячий асфальт. "Жигуль" остановился только тогда, когда на его пути встал фонарный столб. Гражданин кавказской национальности, вусмерть пьяный, не проснулся даже тогда, когда его вытащили из-за руля сотрудники ДПС.
Елена Игоревна умерла в морге, прямо у алюминиевого стола, на котором лежала её Олечка. Сердце не выдержало. Оно и раньше здорово шалило, валосердин всегда был в домашней аптечке, а тут… Какой уж тут валосердин.
Командир подразделения спецназа, куда входила и группа капитана Леднёва, узнав по телефону о гибели его семьи, несколько минут сидел, не двигаясь, соображая, почему ему стало трудно дышать, потом встал из-за стола и прошёл к сейфу, стоящему в углу кабинета на фигурной, но крепкой этажерке. Несколько секунд он смотрел в открытый сейф, словно не понимая, зачем он его только что открыл, потом, по-видимому, вспомнив, достал квадратную бутылку с тёмной жидкостью и пошарил ладонью в глубине сейфа. Не найдя ничего, похожего на рюмку, скрутил с бутылки блестящую пробку, и сделал один большой глоток прямо из горла. После этого бутылка возвратилась на место, сейф был заперт, а ключ вернулся в левый карман френча, на привычное место. Потом командир отрешённо подумал, что, как хорошо, что Леднёв в командировке.
В этот самый момент капитан Леднёв вместе со своей группой в одном южном городе готовился штурмовать больницу, захваченную террористами. Они были не одни, войск на место происшествия нагнали немало, но как-то всё с самого начала пошло наперекосяк. Большие начальники всё не могли понять, что бандиты не шутят и надеялись, что всё рассосётся само собой. Но террористы не шутили, они расстреляли десяток заложников и выбросили их из окон больницы. Заложников они взяли много, поэтому не церемонились.
Когда поступила команда о начале штурма, группа сдвинулась вперёд и вправо, стараясь маневрировать. Но это было очень тяжело делать из-за неровностей местности, тяжести снаряжения и штурмовых лестниц, которые они несли с собой. Когда террористы открыли огонь, оказалось, что никто не сможет добежать до укрытия, настолько он был плотный. Спасибо снайперам, которые погасили часть огневых точек, а вот бронетехника подвела. Из трех БТР-70, которые должны были поддержать штурм огнем и расстрелять за это время, как минимум, по боекомплекту, на позицию выехал только один, и, сделав пять несмелых выстрелов в сторону больницы, развернулся и уехал. В этот момент со стороны бандитов начал работать крупнокалиберный пулемет, штурмовая группа без прикрытия была прекрасно видна с третьего этажа главного корпуса больницы. Появились раненые. Гиганта Леднёва спасала куча щебня, за которой он лежал, но было понятно, что штурм захлебнулся. На отходе духи били ещё более ожесточённо. Из боя выходили трудно и кроваво, вынося раненых, и не глядя в глаза родственников тех заложников, которых не удалось освободить. Потом началось позорище. Бандитов отпустили, спецназ отправили в пункт постоянной дислокации.
О страшном Леднёв узнал от командира. После прибытия, группа сдавала оружие, имущество, Леднёв сдавал документы. О постигшем его несчастье знал весь военный городок, но, ни один человек не решился стать чёрным вестником. Так в неведении, он и переступил порог командирского кабинета.
А потом мир почернел, пахнуло жаром, а тело стало пустым и звонким. И уже со стороны слышались слова командира и свои собственные, но чужие, слишком сложные для понимания, как будто говорил за него кто-то другой, у которого что-то случилось, только что – ускользало от сознания. Рассудок ставил блок, потому что воспринимать всерьёз то, о чём говорил командир, нельзя было ни в коем случае, потому что человек не может этого пережить, это выше человеческих сил, Господи, за что!?
Похороны, отпевание, кладбище, двойная могила и лавочка перед ней – это шло пунктиром, лишь слегка касаясь раз ума, было не с ним, с кем-то другим, а он тут ни причём, это не она, это не его… Как это пережить?
* * *
…Заняли окоп. Начал падать снежок. В окопе убитые духи. Один у пулемета лежал, недалеко еще двое. Патроны россыпью, гильзы. Прилетела пара Ми-24 и стала бить по центру села. Первый "двадцать четвёртый" отстрелялся и ушел, за ним второй сделал пуск. Все ракеты пошли нормально, а одна как шарахнет сзади метрах в ста. Не расслабляться! Банда боевиков полевого командира Бронелобого блокирована в селе, но возможны всякие неожиданности.
