Кроме того, Макдональд говорил о вас почта как о святом, в то время как на «Шангри-Ла» вы, сэр, вели себя ужасно. Что-то во всем этом не играло… Мелодрама, которую вы разыграли передо мной на «Шангри-Ла», могла меня убедить не более чем на пять секунд. Человек, который так трогательно говорит о своей первой жене, с которой он прожил тридцать лет, не может превратиться в палача своей второй жены, да еще через несколько недель после свадьбы. А уж тем более по отношению к такой очаровательной особе, как Шарлотта.
— О, благодарю, Филипп.
— И когда вы, сэр Энтони, послали Шарлотту за портретом миссис Скаурас, я уже знал, что вас заставили это сделать. Кто? Это я уже тоже знал — Лаворски и Доллман. И если гордая Шарлотта Мейнер согласилась выполнить просьбу, значит, и ее принудили к этому. И скорее всего, те же самые люди. Короче говоря, весь этот прием на «Шангри-Ла» был разыгранным вами обоими представлением. Каждый из вас играл свою, навязанную ему роль.
И тут возникал вопрос: зачем? А затем, что Лаворски хорошо понимал, что маленький передатчик, спрятанный в машинном отделении «Файркрэста», рано или поздно будет нами обнаружен, и они лишатся надежного источника информации о наших действиях. А значит, понадобится новый. Например, Шарлотта с передатчиком в пластиковом мешке. Но как внедрить ее на «Файркрэст»? Очень просто. Надо превратить ее в жертву жестокого обращения со стороны изверга-мужа и подготовить нас таким образом к возможности ее бегства. А ей самой пригрозили, что в случае отказа Мадлен ждет немедленная смерть.
— 'Именно это они и сказали, — кивнула головой Шарлотта.
— В результате, когда мы нашли тело Ханслета, я стал ждать появления Шарлотты. И действительно, она появилась. С подбитым глазом для большего эффекта. Впрочем, краска уже начинает сходить, если хорошенько присмотреться… Кроме подбитого глаза, были еще ужасные полосы на спине от ударов бичом. В пластиковую сумку ей положили пистолет и маленький передатчик, а на прощание сказали: «Будьте послушны, Шарлотта, иначе Мадлен Скаурас будет очень страдать».
— Они употребили именно эти слова, — прошептала актриса.
— Еще со времен войны зрение сэра Артура оставляет желать лучшего, но у меня пока еще с этим все в порядке. И поэтому я увидел, что следы на спине Шарлотты вполне натуральны, но одновременно я увидел и следы обезболивающей блокады, которая предварительно была сделана Шарлотте. Что ни говори, но что-то человеческое еще в них осталось.
— Я мог вынести многое, — глухо сказал Скаурас, — но не это…
— Да, сэр Энтони, я знаю, что именно вы добились обезболивания. Так же как и то, что именно вы добивались гарантий сохранения жизни всем этим несчастным, которые по той или иной причине были похищены. Как я понимаю, вы добились своего, пригрозив передать дело полиции невзирая ни на какие последствия… Так вот, о шрамах Шарлотты. Тут я сразу все понял. Я незаметно провел ногтем по спине Шарлотты, а она даже не вздрогнула. И это после того, как она выкупалась в соленой воде! Сомнений у меня быть уже не могло.
Ну а раз уж, к счастью, мисс Мейнер была с нами, я решил использовать это обстоятельство. Я сказал ей, что после полуночи мы покинем гавань, и она сразу помчалась в свою каюту, чтобы предупредить об этом Лаворски. Он выслал к нам Квинна, Жака и Крамера на час раньше того срока, который вы, Шарлотта, по его приказу назвали нам. Они хотели застать нас врасплох. Что ж, Шарлотта, я могу подтвердить, что в вашем лицо Мадлен Скаурас имеет самого верного друга. Ведь у вас был один выбор: или жизнь Мадлен, или наша. Вы не колебались. Ну а я ожидал этих господ, и Жак с Крамером погибли.
Теперь я говорил уже только с Шарлоттой.
— Потом я сказал вам, что мы идем на Эйлен Оран и Крэйджмор, и вы снова заторопились в свою каюту и передали это Лаворски. Впрочем, это не могло обеспокоить его…
Позднее я заговорил с вами о Дюб Сджэйре, и вы, конечно же, снова собрались идти к себе, но уж в этот раз я не мог позволить вам предупредить ваших друзей. Мне не нужна была в этой ситуации официальная встреча, и поэтому я угостил вас чашечкой кофе собственного приготовления… Вы заснули, едва войдя в каюту, прямо на ковре.
— На ковре? Значит, вы входили в мою каюту?
— Да, Дон Жуан невинный ребенок по сравнению со мной! В дамские спальни я только таким образом и попадаю. Спросите Сьюзен Кирксайд. Я действительно положил вас на койку и заодно воспользовался оказией, чтобы присмотреться к вашим рукам. Следы веревки уже стали исчезать к этому времени. Скорее всего, они применили резиновые жгуты, причем сделали это перед самым прибытием нас с Ханслетом на «Шангри-Ла».
Она утвердительно кивнула головой.
— Возвращаясь же к моему визиту в вашу каюту, Шарлотта… Воспользовавшись случаем, я убедился, что у вас есть пистолет и передатчик. В Крэйджморе вы появились в моей комнате, — чтобы все из меня выудить, но именно в те минуты у вас начался кризис. — Я не солгал, говоря, что доверяю вам. Конечно, сказал я только то, что вы должны были передать Лаворски. И вы исполнили мою немую просьбу, как милая, послушная девочка. Вы рысцой помчались в свою светелку.
— Филипп Калверт, — сказала она сухо, — вы отвратительный лжец, обманщик, вы самый…
— На борту «Шангри-Ла» еще находятся люди Лаворски, — неожиданно вмешался Скаурас, который, видимо, начал приходить в себя. — Они могут…
— Заработать пожизненное заключение, — закончил я за него. — Они уже в наручниках, если люди капитана Раули применяют наручники.
— Значит, вы нашли «Шангри-Ла»? Но это невозможно… в таком тумане, ночью…
— Кстати, — прервал я его, — а как поживает ваш катер с «Шангри-Ла»?
— Катер? Он поврежден… Черт возьми, откуда вы знаете?
— Все знают, что сахарный песок плохо действует на бензиновые моторы. Правда, кусковой сахар действует так же, если его бросить в бензиновый бак, но в среду вечером у меня под рукой оказался только сахарный песок. Вентили наверняка вышли из строя. Заодно я пристроил на внутренней стороне якорного клюза этого катера маленький автоматический передатчик на сухих батареях. Это как раз то место, куда не заглядывают даже раз в году. С той минуты как вы втянули катер на палубу, мы знали каждый ваш шаг, если говорить о местонахождении «Шангри-Ла».
— Каким образом? Я не понимаю.
— А вы взгляните на господ Лаворски и. Доллмана. Или на капитана Имри. Сразу видно, что они все поняли. Достаточно было знать частоту, на которой работал этот передатчик, и сообщить ее нашему другу Хатчинсону. По его указанию один из принадлежащих ему катеров настроился на эту частоту — вот и весь секрет. Ошибиться они не могли. Они и не ошиблись.
