– Ты слышал, о чем говорил принц? – спросил Сунь У-кун.
– Я никого не видел и ничего не слышал, – отвечал Чжу Ба-цзе.
– Так вот, – продолжал Сунь У-кун. – Принц сказал, что волшебник, который живет в их городе, обладает замечательным талисманом. Этот талисман делает его непобедимым. Ведь завтра нам не избежать боя. Обладая таким талисманом, волшебник сможет, конечно, одолеть нас. Поэтому я думаю, что неплохо было бы украсть у него этот талисман.
– Ты что же это подстрекаешь меня, дорогой брат, на разбой? – спросил Чжу Ба-цзе. – Но как верный твой помощник, я считаю необходимым договориться с тобой о следующем: когда талисман мы украдем и усмирим волшебника, то никакой торговли при дележе талисмана, как это делают скряги, я не хочу. Талисман должен быть моим.
– А зачем он тебе?-удивился Сунь У-кун.
– Видишь ли, – отвечал Чжу Ба-цзе. – Я не такой мастер говорить, как ты, поэтому мне трудно собирать подаяние. Я здоров, силен, только разговор у меня грубый. Читать псалмов я не умею. Вот талисман и пригодится мне, когда я окажусь в затруднительном положении.
– Ладно, я отдам его тебе, – сказал Сунь У-кун. – Мне дорога слава, а не какой-то талисман.
Услышав это, Дурень очень обрадовался, вскочил с постели и, натянув на себя одежду, пошел вместе с Сунь У-куном. Вот уж не зря говорится, что «вино вызывает краску, а золото способно поколебать добродетель». Они тихонько открыли дверь и, покинув Трипитаку, поднялись на облако. Вскоре они очутились у городских ворот и услышали, как на башне пробили вторую стражу.
– Уже вторая стража, брат, – сказал Сунь У-кун.
– Вот и прекрасно! – воскликнул Чжу Ба-цзе. – Сейчас все уже спят, а первый сон – самый крепкий.
Они не пошли к главным воротам, а решили пройти через задние. Вдруг послышались звуки колотушки.
– Ворота крепко охраняются, – сказал Сунь У-кун. – Как же мы проникнем в город?
– Да где же это видано, чтобы воры входили через ворота? – рассмеялся Чжу Ба-цзе. – Надо перемахнуть через стену, и дело с концом.
Сунь У-кун согласился и, подтянувшись, прыгнул. За ним последовал и Чжу Ба-цзе. Очутившись в городе, они пошли разыскивать императорский сад. Вдруг перед ними выросли белые ворота в виде трехъярусной арки. Над воротами, при свете звезд и луны, поблескивала надпись из трех огромных иероглифов: «Императорский сад». Подойдя ближе, Сунь У-кун увидел, что ворота опечатаны в нескольких местах и на них висит замок, уже успевший покрыться ржавчиной. Он приказал Чжу Ба-цзе пустить в ход свою силу. Дурень взмахнул граблями и изо всех сил ударил. Ворота разлетелись в щепы. Сунь У-кун вбежал в сад и, не в силах сдержать охватившие его чувства, стал прыгать и громко кричать. Этим он так напугал Чжу Ба-цзе, что тот подбежал к нему и, схватив за рукав, проговорил:
– Ты что же, брат, хочешь погубить меня! Да слыханное ли дело, чтобы воры так кричали! Ведь если ты всех разбудишь, нас схватят, отправят в суд, а затем приговорят к смертной казни или в лучшем случае вышлют на родину и отдадут в солдаты.
– А знаешь, что меня так взволновало? – спросил Сунь У-кун. – Взгляни-ка сюда!
Роспись стен и легкие перилаПлесень запустения покрыла;Покосились набок павильоны,Розы увядают и пионы,Тиной затянуло пруд глубокий,На прибрежьях – заросли осоки.Потерял жасмин благоуханье,Засыхает роза без вниманья,Мальвы средь травы ползучей лугаТолько душат и глушат друг друга;Падают искусственные скалы,Пересохли прежние каналыИ бамбук и сосны стали ныне,Как сухой кустарник средь пустыни,Южный персик, сладкие гранатыВывернуты, сломаны, измяты,Карликовых сосен злополучье:Оборвали корни им и сучья.Там, где люди некогда ходили,Мхи дорожки прежние покрыли,Дикая трава, полыни клочьяНа дорогу перешли с обочин,Мостиков коснулось разрушенье, –Сад являл картину запустенья.
– Какой толк от того, что ты будешь вздыхать? – сказал Чжу Ба-цзе. – Давай лучше скорее возьмемся за дело.
Сунь У-кун поборол в себе грусть, охватившую его, и постарался вспомнить все, что говорил ему Трипитака. Итак, колодец должен находиться под банановым деревом. И, действительно, они увидели перед собой банановое дерево с очень пышной листвой, которое резко выделялось среди остальных деревьев.
Одно из прекраснейших, чудных растений,Постигшее издавна смысл бытия,Висят на ветвях твоих листья бумагой,Из листьев свернувшихся – крона твоя.А ветви твои, как тончайшие сети,А в сердце краснеется капля румян;Увянув, боишься осеннего ветра,Грустишь под дождем полуночным, банан!Следит за тобою великий Садовник.Самою Природою ствол твой взращен.У листьев банановых есть назначенье:Написан на них весь буддийский канон.И честь эту листья навек заслужили,Как феникса перья, они хороши;Хвост птицы Луань не бывает прекрасней,С них слабые росы стекают в тиши.Прозрачная дымка, скользя, окружает,Их темная тень на дверях, на окне,Их тень бирюзовая на занавеске,И в тусклом сиянье она при луне.На этих деревьях ни лебедь, ни гусиНе смеют устроить в полете привал.Так кто б, дерзновенный, к священным деревьямКоней своих белых в пути привязал?Придут холода, и деревья увянут;Но ныне под ними смиряется зной,Под ними покой от палящего солнца,Хоть думой они истомились одной:И персик и слива прекрасней в цветенье!И вот, отступив от беленой стены,Подальше к востоку стоят одинокоКрасавцы бананы, смущенья полны.
– Ну что, примемся за работу? – сказал Сунь У-кун, – Талисман спрятан здесь, под банановым деревом. Дурень обеими руками поднял грабли и одним ударом свалил дерево. Затем он рылом начал рыть землю, вырыл яму в четыре чи глубиной и увидел каменную плиту.
– Дорогой брат! – вскричал обрадованный Дурень. – Вот удача! Талисман здесь, под каменной плитой, но его пока не видно, поэтому я не знаю, в кувшине он или в ящике.
– А ты подними и посмотри, – посоветовал Сунь У-кун. Дурень послушно поддел мордой плиту и приподнял ее. Оттуда исходило радужное сияние.
– Вот повезло! – снова крикнул Чжу Ба-цзе. – Ты посмотри, какое сияние исходит от этого сокровища!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
