Джордж вдруг расхохотался.
– Браво! Вы истинная дочь своего отца. Тот, когда его распирает злоба, ругается, как паромщик, и не следит за своей речью. Но если старый Невиль казался мне в такие минуты отвратительным, то вы – просто великолепны. Какой темперамент, какой демонический блеск в глазах! Положительно, вы мне нравитесь, Анна. И вы опасный противник, а это только распаляет мое желание получить вас.
Он обошел вокруг стола и протянул к ней руки. Анна, вся сжавшись, уперлась в его грудь и сильно откинулась назад, изогнувшись дугой.
– Вы не посмеете! Вы рыцарь и не можете поступить с женщиной из благородной семьи, как с простой пастушкой!..
– О, вот теперь вы меня идеализируете. А ведь всего мгновение назад вы не находили слов, чтобы больнее унизить меня!
Он засмеялся и крепче сжал ее. Лицо его вдруг исказилось гримасой.
– Видели бы вы себя в ту минуту, когда осыпали меня бранью, как невежественная маркитантка. Одно это свидетельствует о том, что вы просто дочь удачливого вояки, а отнюдь не леди. И я сделаю с вами все, что мне заблагорассудится. Почему бы мне не получить то, что уже досталось захолустному рыцарю из Пограничья?
– Вспомните об Изабелле! – испуганно вскричала Анна. – Она моя сестра и сейчас терпит муки, чтобы дать вам наследника.
На какой-то миг обнимавшая Анну рука ослабла, и она смогла перевести дух. Но уже в следующую минуту герцог схватил ее за волосы и рывком притянул к себе, впившись в губы отдающим вином поцелуем.
Анна хрипела и вырывалась, но руки Кларенса были словно из железа. Она почувствовала, как он раздирает ей рот, как его зубы стукнули об ее зубы. Тогда, освободив руку, она изо всей силы ткнула большим пальцем в глаз герцога. Джордж охнул и отпустил се. Она тут же бросилась вверх по лестнице и в панике стала колотить в дверь, громко крича и взывая о помощи.
Герцог, скрежеща зубами, мотал головой, потом, прикрыв ладонью глаз, в бешенстве зарычал:
– Проклятая сука!
Нетвердо ступая, он поднялся по ступеням, схватил Анну и несколько раз ударил с такой силой, что у нее зазвенело в голове, ноги подломились, и она стала падать, невольно увлекая за собой Кларенса. Уцепиться было не за что, и герцог рухнул вниз. Они скатились по ступеням, и Анна оказалась сверху. Воспользовавшись этим, она вскочила на ноги и оббежала стол.
– Помогите! Ради всего святого, помогите! – кричала она.
Несколько минут они метались вокруг тяжелого дубового стола. Анна продолжала кричать. Схватив со стола кувшин, она метнула его в голову Джорджа, но тот увернулся. В следующий миг он рывком опрокинул стол и кинулся к ней. Каким-то чудом она успела отскочить и устремилась к факелу. Ей удалось рвануть его за рукоять, но схватить факел она не успела – он лишь выпал из кольца в стене и покатился, чадя, по полу. Вспыхнула солома.
Как ни был возбужден Джордж, но он задержался, чтобы затоптать разгорающееся пламя. Это ему вскоре удалось, и их окружила непроглядная тьма. Джордж слышал, как у противоположной стены тяжело дышит Анна. На мгновение у него мелькнула мысль кликнуть стражу, чтобы подали новый факел, но он тут же подумал, что эта бешеная кошка захочет воспользоваться факелом в качестве оружия. К тому же ему не хотелось прерывать охоту, становившуюся все забавнее. Именно так – в темноте, где Анна беззащитна среди этих голых каменных стен.
Ориентируясь на ее дыхание, Джордж сделал выпад, стремясь поймать свою добычу, но Анна отскочила. Она оказалась удивительно ловкой и увертливой. Временами ему уже казалось, что он схватил ее, но всякий раз ей удавалось вырваться. Один раз она укусила его за руку, и он изо всех сил ударил ее другой рукой. Анна упала, но, когда он кинулся на нее, откатилась, и Джордж лишь споткнулся о столешницу и сильно ушиб ногу. Выругавшись, он ринулся туда, где слышались ее всхлипы, но наткнулся на стену. Проклятье! Ему стала надоедать эта дурацкая игра. Неужели эта тварь с кошачьими глазами действительно видит в темноте?
– Анна! Мне ничего не остается, как позвать стражу. Они придут и будут держать тебя.
Сильнейший удар обрушился на его спину между лопаток, и герцог, не устояв, рухнул на четвереньки. Видимо, Анна воспользовалась скамьей. Кларенс, однако, успел сообразить, что в темноте она неверно рассчитала расстояние, иначе удар пришелся бы по голове. «О, змея! Да ведь так ей ничего не стоило проломить мне череп!»
Он услышал позади тяжелое дыхание и редкие всхлипы и понял, что Анна решила, будто удар достиг цели. Тогда, борясь с дыханием, он бесшумно поднялся и прыгнул. Анна завизжала изо всех сил и попыталась прикрыться скамьей, но он подсек ей колени и, когда она упала, навалился сверху.
Дьявол, дьявол и преисподняя! Как она оборонялась! Джорджу не впервой было насиловать женщин, но эта, кажется, скорее была готова позволить себя убить. Она царапалась, бодалась, пыталась добраться до его глаз, брыкалась и изворачивалась. Ему приходилось без конца ее избивать. Черт побери, кто бы мог подумать, что эта тощая сучонка такая сильная! С огромным трудом он придавил тело Анны своим, но она всякий раз изгибалась дугой, как в припадке, сбрасывая его. Наконец ему удалось заломить ей руки, и он стал рвать на ней платье. Но стоило ему лишь на секунду ослабить хватку, как она вырвала руку и кровавые борозды от ее ногтей пересекли его лицо.
– О-о, тварь!
Он схватил ее за волосы и несколько раз с силой ударил головой об пол.
Анна ощутила, что проваливается в бездну, но все чувства оставались до странности ясными. Она ощутила, как герцог вновь навалился на нее, как его руки разодрали сукно ее платья, как они скользят по бедру… Страшным усилием Анна заставила себя собраться и изо всех сил в момент, когда Джордж не ожидал, ударила головой в его невидимое лицо. Кларенс охнул и на мгновение обмяк. Но уже через секунду пнул ее коленом в живот – раз, другой, третий.
Анна задохнулась. Словно тупое копье пронзило ее насквозь, она не могла вздохнуть и жадно ловила ртом воздух. Потом наконец вздохнула, и сейчас же ее обожгла отчаянная мысль: «Мой ребенок! Он убил мое дитя!»
Она словно забыла про герцога и лежала, вслушиваясь в себя, ожидая, когда придет та боль, какую, как говорят, чувствуют женщины при выкидыше, или хлынет кровь. Но с каждым вздохом ей становилось все легче. И тут она ощутила, как Кларенс сухими раздирающими толчками проникает в нее…
Она замерла, словно в изумлении, и вдруг ее захлестнула такая ненависть, такая ярость, какой она в себе и не подозревала. Джордж держал ее за запястья, наваливаясь всем телом, так что трудно было шевельнуться. Тяжело дыша, он наклонился к ней, и она ощутила совсем близко его смешанное с винными парами дыхание. В тот же миг она, зарычав как зверь, вцепилась зубами в ненавистное лицо. Герцог охнул, а затем взвыл. Анна рвала зубами его нос. Джордж начал кричать, рванулся, но еще громче закричал от боли. Казалось, острая игла впивается в его глаза, в мозг. Он попытался встать, но она не отпускала, и Джордж, крича, вновь повалился и стал отдирать от себя Анну. Сжав кулаки, он изо всех сил бил ее по голове, молотил еще и еще, пока не почувствовал себя свободным. Все еще стеная, он вскочил на ноги и схватился за лицо. На пальцах была липкая кровь, и он весь похолодел, ожидая самого ужасного. Но нет, нос оказался на месте, но – силы небесные! – в каком виде! Герцог проскрежетал:
