– Если хочешь, мы можем остаться дома, – сказал Хоторн, наклоняясь к Маргарет. Из ее прически выбилась кудряшка, и он бережно заправил ее жене за ухо. – Нам не обязательно ехать в Воксхолл-Гарденз. Ты можешь сослаться на головную боль, на свое интересное положение или на женское нездоровье.
– На женское нездоровье? – удивленно переспросила Маргарет.
Наклонившись, Монтрейн поцеловал жену в кончик носа.
– У меня три сестры, мадам, – сказал он. – Неужели вы считаете, что я не знаю, на что обычно жалуются женщины? Да я всю жизнь только и слышу что-то в этом роде.
– Но я никогда не ссылалась на свое нездоровье, Майкл, – с насмешливой улыбкой произнесла Маргарет. – Да, сейчас я не переношу запах шоколада. Но я с удовольствием еще раз увижу воздушный шар Грина. Я видела его несколько лет назад на церемонии коронации – это было незабываемое зрелище. Подумать только, человек изобрел такую вещь, захотел летать, как птица!
– Ладно, но только если ты уверена, что готова выйти в свет, – проговорил граф Монтрейн.
Выразительно посмотрев на мужа, Маргарет приподнялась и поцеловала его в щеку. Позади них раздался какой-то шорох – без сомнения, это Смайтон пожелал напомнить супругам о правилах приличия.
Майкл лениво постукивал тростью по ступенькам, ожидая, пока им подадут экипаж. Подняв глаза, он увидел карету – она ехала по улице следом за другим экипажем. Даже на расстоянии Монтрейн заметил, что на незнакомом экипаже, запряженном четверкой лошадей, не было ни вензелей, ни герба, которые бы говорили о его владельце. Довольно непривычное дело, особенно для района Мейфэр.
На прогулку Маргарет надела одно из своих новых платьев – нежно-зеленого цвета, который так удачно оттенял ее глаза, что они казались изумрудными. Шагнув навстречу жене, Хоторн протянул ей руку.
– Надо же, тебя окружает удивительное свечение, которого я прежде не замечал, – промолвил он, внимательно оглядывая ее. Подумать только, рядом с Маргарет он то и дело теряет голову! – Интересно, так всегда бывает, когда женщина носит дитя? Или это просто ты у меня такая необычная, не перестаю спрашивать я себя.
Несколько мгновений Маргарет молча смотрела на мужа, придумывая, что бы такое забавное сказать ему в ответ. А затем на ее лице появилось выражение ужаса – она увидела что-то страшное за спиной Монтрейна:
– Майкл!
Хоторн оглянулся, следуя за направлением ее взгляда. И увидел, как кучер незнакомой кареты вытаскивает из складок одежды пистолет. Все произошло в считанные секунды. Мозг Монтрейна, приученный к быстрой реакции, мгновенно распознал опасность.
Казалось, время замедлило свой бег, чтобы он успел заметить каждое движение, каждый жест, ощутить каждый миг.
Он не мог защитить Маргарет, не успевал, хотя их разделяли какие-то дюймы.
Лишь спустя мгновение Майкл услышал выстрел. Он не почувствовал ожидаемой боли; до него донесся тихий и удивленный не то вздох, не то вскрик Маргарет. Его разум отказывался верить в произошедшее, даже когда он увидел, как Маргарет упала на землю.
Словно сквозь слой ваты Майкл слышал предостерегающий крик Смайтона, цокот копыт, шум колес и свист хлыста, погоняющего лошадей. Но все его внимание было приковано к жене. Она лежала перед ним – какая-то странно спокойная, а из раны на плече текла кровь, оставляя на бледно-зеленой ткани большое алое пятно.
В считанные мгновения Монтрейн схватил Маргарет на руки, пробежал мимо Смайтона в открытую дверь дома и буквально взлетел наверх, в их спальню, где бережно уложил жену на кровать.
Маргарет застонала, затем ее глаза распахнулись. В них было столько боли, что Хоторн почти физически ощутил ее сам.
– Все будет хорошо, – проговорил он хрипло. – Не беспокойся, Маргарет. – Он повторил: – Все будет хорошо. – Лишь спустя несколько мгновений Монтрейн понял, что снова и снова повторяет одну и ту же фразу.
Помоги ей! Господи, ради всего святого, помоги ей! В голове Майкла рождались какие-то мысли, которым тело отказывалось подчиняться. Наконец он разорвал лиф ее платья. Пуля вошла в правое плечо; при виде изуродованной окровавленной плоти жены граф Монтрейн едва не расплакался. Он зажал рану носовым платком.
– Только так можно остановить кровотечение, – объяснил Хоторн жене, увидев, что Маргарет вздрогнула от боли и застонала.
Через минуту Смайтон принес чистые полотенца, которыми Майкл смог заменить пропитавшийся кровью платок. Майкл лихорадочно пытался вспомнить все многочисленные медицинские книги, которые прочитал и в которых говорилось о лечении разных болезней, еще о какой-то ерунде. Тысячелетние знания никак не могли помочь ему в данный момент.
– Мы можем позвать хирурга, ваше сиятельство, – услышал Монтрейн позади себя голос Смайтона. – Но у меня есть некоторый опыт лечения ран, полученных на поле боя.
Хоторн оглянулся и посмотрел дворецкому в глаза; Смайтон твердо выдержал его взгляд.
– Я служил Веллингтону в Испании, ваше сиятельство, – напомнил хозяину Смайтон.
– Вы сможете помочь ей? – «Господи, помоги!» – молил про себя Монтрейн.
– Полагаю, что смогу, милорд, – спокойно проговорил Смайтон. – А тем временем Молли сходит за врачом.
Хоторн решил последовать совету Смайтона, и уже через мгновение он из участника драмы превратился в наблюдателя. Мажордом, похоже, и вправду был большим умельцем по части лечения ран. Он действовал спокойно и умело: внимательно осмотрел пулевое отверстие, удалил обрывки ткани и следы пороха.
Как хорошо, подумал Монтрейн, что такой человек состоит у него в услужении и что он оказался рядом в нужную минуту.
Вообще-то граф Монтрейн не был особенно набожным человеком и нечасто молился Богу, что в сложившейся ситуации было весьма некстати. Хоторн не был абсолютно уверен в своих чувствах ко Всевышнему. Он несколько сомневался в его существовании, а его привычка постоянно вмешиваться в дела простых смертных вызывала у графа недостойные размышления.
Справедливости ради следует сказать, что временами, например, еще будучи совсем молодым человеком, Майкл молился Богу. Но те молитвы были направлены на то, чтобы Господь избавил его от присутствия сестер хотя бы на некоторое время.
И все-таки, может, он зря беспокоил Господа? Имеет ли право обычный человек так часто просить Всевышнего о чем-то? Не слишком ли часто он его тревожил? Если так, то он готов отозвать все свои прошлые просьбы и молитвы и оставить лишь две последние: «Спаси ее, Господи!» и «Избавь ее от боли!».
Маргарет застонала, Монтрейн нахмурился, услышав этот тихий жалобный стон.
– Вы не могли бы действовать быстрее, Смайтон? – попытался поторопить слугу Хоторн.
