Нижние чины имперской элиты — рыцари и бароны — оказались в позднее Средневековье на распутье: под возросшим давлением князей им приходилось либо бороться за статус непосредственных подданных императора, либо признавать вассалитет по отношению к князьям. На юге, в Швабии, Франконии и Баварии, в условиях насыщенного феодального пейзажа и недостаточно окрепшей княжеской власти дворянство еще пыталось отстаивать свою автономию. Позже это нашло воплощение в рыцарском восстании Франца фон Зиккингена (1522–1523), в разбойных набегах Гёца фон Берлихингена, в движении франконского рыцаря Вильгельма фон Грумбаха (1558–1567). Корона целенаправленно пыталась использовать малоземельное и беспокойное дворянство Юга Германии в качестве клиентелы, что привело к созданию во второй половине XVI в. сословия имперских рыцарей — непосредственных подданных престола, последней крупной пристройки к сословной иерархии Империи. Территориально имперское рыцарство подразделялось на округа (Швабский, Франконский, Рейнский), состоявшие из кантонов по швейцарскому образцу с собственным самоуправлением. Рыцари платили общеимперские взносы и позже получили представительство на рейхстагах.
Напротив, в восточных и северных регионах (балтийские герцогства, Бранденбург, Саксония) местное дворянство постепенно интегрировалось в структуры княжеской власти, образуя сословие непосредственных ленников представителей тамошних династий. Утрата независимости здесь компенсировалась возможностями контролировать крупные поместные массивы, окружную администрацию, местные духовные общины, оказывать влияние на правящую семью через надворные учреждения и ландтаг. В целом низшее дворянство обладало большей мобильностью, оно пополнялось за счет добившихся успехов на службе бюргерских родов, которым предоставлялись дворянские дипломы, благодаря прямой протекции императора, а также, в редких случаях, за счет аноблирования крестьян.
Городское сословие Империи находилось в процессе внутренней перестройки. Четче прорисовывался правовой статус общин: здесь заметно проявлялось двустороннее движение: укрепление автономии и непосредственного имперского подданства в одних случаях соседствовало с утратой самоуправления и подчинения территориальной власти в других. В целом городское сословие становится более открытым и проницаемым как сверху, благодаря проникновению бюргеров в дворянские ряды, так и снизу, вследствие притока сельского населения. Быстрее всего к миру знати приобщалась купеческая элита, мастера крупных ремесленных цехов, часто выступавшие кредиторами и короны, и местного дворянства. Хозяева первых банковских контор Германии — аугсбургские Фуггеры и Вельзеры — обрели дворянские дипломы и пользовались прямой протекцией короны. Представители городской ученой среды — выпускники университетов и профессура — получали доступ в систему княжеского управления, престижные придворные должности.
Крестьянство оставалось самой многочисленной социальной группой. В то время как правовой статус селян восточных и северных земель менялся к худшему, община отступала под натиском поместной юстиции, на юге и в центральных областях Империи при слабости сеньориальной власти крестьянское самоуправление вступило в борьбу за сохранение относительной автономии. Возросшая динамика общественной жизни, рост потребностей в условиях малоземелья приводили с конца XV в. ко все более частым конфликтам между землевладельцами разных сословий и крестьянскими общинами в Швабии, Тироле, Эльзасе и Франконии. Однако ни откровения экзальтированного пастушка из Никласхаузена в 1476 г., ни заговоры «башмака» Йоса Фрица, ни движение «бедного Конрада» в 1514 г. так и не стали крестьянской «коммунальной альтернативой» (Петер Бликле) в немецкой истории. Крестьянская война 1524–1525 гг. — последняя и самая кровавая попытка остановить неизбежное давление территориальной власти на общинное самоуправление и на личную свободу — закончилась неудачей. Гейльброннская программа, обстоятельный документ, выдвинутый восставшими в 1525 г., в последний раз связывал судьбы крестьянского сословия с будущим Империи. Подавление движения, впрочем, не означало повсеместной «реакции» в виде резкого ухудшения правового статуса: крестьянское самоуправление оставалось во Фрисландии и в Тироле, а во многих центральных областях, особенно в Саксонии, крестьяне сумели сохранить и личную свободу, и прочные структуры самоорганизации.
Реформация и конфессиональная эпоха
В первой половине XVI в. Империя оказалась втянута в острый социальный кризис, вызванный Реформацией и религиозным расколом. Германия стала родиной протестантизма и местом первых крупных межконфессиональных столкновений раннего Нового времени. В первой половине века были заложены основы лютеранства (или евангелической конфессии), позже, с 60-х годов XVI в. на немецкой почве укрепляется кальвинизм (или реформатская доктрина). Одновременно преобразовывались структуры Католической церкви — под воздействием общеевропейского движения за реформу и в борьбе с протестантизмом. К концу XVI в. эти три религиозных потока в борьбе друг с другом расшатали единство имперской организации и предопределили тяжелейший кризис в годы Тридцатилетней войны. Этот большой период часто именуется конфессиональной эпохой с учетом именно немецкой особенности: подразумевается процесс утверждения в обществе новых протестантских вероисповеданий и обновленного «тридентского» католицизма.
Истоками Реформации стали особенности духовного климата позднесредневековой Германии: растущая индивидуализация религиозных чувств, стремление постичь Бога, минуя посредничество церкви, влияние немецкого гуманизма, который превращал ученого в верховного арбитра библейских истин.
Родиной немецкого гуманизма был швабско-эльзасский регион (Якоб Вимпфелинг, Иоганн Рейхлин). Гуманистическая ученость развивалась и в крупнейших университетах Германии, число которых заметно выросло в XV в. Главными центрами немецкого гуманизма стали Вена, где работал Конрад Цельтис, и Эрфурт, в университете которого сложился кружок Муциана Руфа. Огромное влияние оказывало творчество Эразма Роттердамского, как нельзя лучше соответствовавшее духу религиозного индивидуализма (его трактат «Оружие христианского воина») и богословской учености (издание в 1516 г. Нового Завета на греческом языке с латинским переводом).
Отличительные черты Возрождения в Германии — ярко выраженный национальный характер гуманизма и его связь с движением за религиозное обновление. Новые веяния встретили сопротивление клерикальных кругов. Первым открытым столкновением в дореформационную эпоху было так называемое «дело Рейхлина». Иоганн Рейхлин (1455–1522), ученый и филолог, был комментатором древнееврейских книг, в том числе Ветхого Завета, канонизированных в латинском переводе «Вульгаты». Когда в 1507 г. обсуждался вопрос об уничтожении большинства еврейских книг как враждебных христианскому учению, Рейхлин высказался против этого, мотивируя свое мнение тем, что эти книги важны для правильного понимания Священного Писания; он говорил, что и языческие писатели достойны изучения и подражания. Защита Рейхлином принципов свободомыслия и терпимости получила поддержку большинства образованных людей Европы, высказывавшихся против грозившего ему суда инквизиции. Адресованные ему послания Рейхлин опубликовал в сборнике «Письма знаменитых людей». Позднее у его сторонников возникла идея издать подобный сборник как бы от имени противников, чтобы высмеять их невежество. В 1515 и 1517 гг. вышли две части этого сборника под названием «Письма темных людей» (Epistolae obscurorum virorum), что можно толковать и как письма неизвестных, незнаменитых людей, и как письма «обскурантов», т. е. врагов просвещения. Фактически это сборник пародий на полуграмотных церковников, схоластов, торговцев индульгенциями. Предполагается, что авторами «Писем темных людей» были члены гуманистического кружка при Эрфуртском университете Крот Рубеан и Ульрих фон Гуттен. Последний, страстный публицист, напечатал в Германии найденную им в Италии рукопись Лоренцо Валлы «О Константиновом даре», подрывавшую притязания папы на светскую власть.
Инициатором открытого раскола с Церковью стали, однако, не гуманисты, большинство которых оставалось на почве традиционной догматики, а Мартин Лютер (1483–1546), сын разбогатевшего горняка из Эйслебена Ганса Людера. Лютер оказался больше затронут не гуманистическими, а духовномистическими переживаниями времени. С 1501 г. он посещал Эрфуртский университет, где по желанию отца готовился к юридической карьере.
В 1505 г. под влиянием внутреннего порыва он вступил в местный монастырь августинцев-каноников, где попал в плен острейшего психологического и интеллектуального кризиса, вызванного размышлениями над проблемой спасения. Лютер получил в 1507 г сан священника и в 1511 г переселился в Виттенберг, где в следующем году стал доктором теологии, читал лекции в тамошнем университете и оказался под покровительством лиц, близких курфюрсту Саксонии Фридриху Мудрому. Так называемое «происшествие в башне» — откровение, пережитое Лютером в то время и позже описанное им самим, видимо, может считаться точкой отсчета протестантской догматики: чтение Послания к Римлянам апостола Павла (I, 17) убедило Лютера в спасении посредством личной веры.
