В этот же богатый событиями день 1 декабря "чудо" осведомило Рузвельта и Хэлла насчет последних инструкций Номура и Курусу о том, что хотя крайний срок, поставленный Токио в переговорах с США, прошел, тем не менее, "чтобы не допустить ненужной подозрительности со стороны Соединенных Штатов, мы информируем печать и т. д. - несмотря на определенные разногласия между Японией и США, переговоры продолжаются. Это только для вашего сведения". Послам вменялось посетить Хэлла и "сделать необходимые представления" в связи с тем, что США отвергли предложения Японии о модус вивенди"{276}.
Номура и Курусу соответственно пришли к Хэллу, знавшему от "чуда" о цели их визита. Он заверил послов: "США будут рады предоставлять Японии любое нужное ей сырье и материалы, как только военные правители страны покажут, что Япония намеревается проводить мирную политику". Но он тотчас же поспешил добавить: "Мы не предлагаем сотрудничества с этими лидерами". Сразу после беседы с послами Хэлл отправился к президенту. Они сошлись на том, что Япония вот-вот поднимет оружие{277}.
Японская и американская печать широко оповестили о выходе 2 декабря из Иокогама в Сан-Франциско с заходом в Гонолулу судна "Татута Мару". На его борту были иностранцы, выехавшие из Японии. "Татута Мару", сообщали газеты по обе стороны Тихого океана, придет в двадцатых числах декабря в Сан-Франциско и заберет японцев, покидающих США, затем с той же целью посетит два мексиканских порта и 27 декабря отправится в Японию. Плавание "Татута Мару" было задумано как маскировка. Капитана судна предупредили, что примерно 8 декабря он получит важный приказ по радио и должен будет? выполнить его. Опасаясь, чтобы американцы на борту не заставили экипаж следовать в США, как предусматривав лось, японские разведчики тайком снабдили судно оружием{278}.
Из этой мозаики фактов не складывалась четкая картина, тем более что личные убеждения американских деятелей никак не уступали им по значимости. В самом деле, что из того, что японские авианосцы - основная ударная сила флота - якобы находились во внутренних водах метрополии? Рассуждая уже после войны, начальник оперативного управления штаба флота адмирал Р. Тернер вернулся к своим настроениям осенью 1941 года. Он признался: "Я не верил, что возможна война (Японии) против США, англичан или голландцев в течение по крайней мере месяца (какого именно, Тернер не уточнил. - Я. Я.).
Совершенно по-другому дело обстояло у русских, ибо Япония находится очень близко от русских. У них уже была армия в Маньчжурии, развернутая или нет, мы не знали. Равным образом Япония держала большую часть своего флота в своих водах. Поэтому действия против России можно было предпринять с максимальной быстротой"{279}. В конце ноября - начале декабря 1941 года командование американского флота, "потерявшее" основные японские авианосцы и, как ему представлялось, обнаружившее их в водах японской метрополии, успокоилось. Япония вот-вот, наверное, обрушится на СССР.
Последние доказательства этого, по-видимому, принесли сообщения по "коду ветров".
4 декабря станция радиоперехвата флота в Челтенхеме, штат Мэриленд, приняла долгожданный сигнал, передававшийся для сведения посольства в Лондоне, с которым больше нельзя было снестись шифром. Капитан II ранга Л. Саффорд так рассказывал после войны о достопамятном происшествии: "Вот, наконец, она", - сказал Крамер, вручая мне телеграмму с "кодом ветров". Именно для перехвата этой телеграммы и были мобилизованы все наши возможности. Мы достигли выдающегося успеха. Эта информация давала возможность обезопасить американский Тихоокеанский флот от внезапного нападения в Пёрл-Харборе, то есть такого нападения, которому русские подверглись в свое время в Порт-Артуре. Именно к этому готовилась радиоразведка флота со дня своего основания - к войне с Японией". Саффорд утверждает, что перехваченный сигнал ("западный ветер, ясно" и "восточный ветер, дождь", означавший войну Японии против Англии и США) немедленно доложили начальнику управления связи флота контр-адмиралу Л. Нойсу, который разослал его по разметке - президенту, военному и военно-морскому министрам. Саффорд давал эти показания под присягой в 1946 году объединенной комиссии конгресса, расследовавшей обстоятельства нападения на Пёрл-Харбор.
Другие работники разведки под присягой дали противоположные показания. Начальник дальневосточного отдела военно-морской разведки капитан А. Макколлум подтвердил, что 4 или 5 декабря была перехвачена телеграмма с "кодом ветров", однако она гласила: "Северный ветер, облачно", то есть война против Советского Союза. Посоветовавшись с Крамером, он решил, что это был обычный прогноз погоды. Так что же было получено в действительности и что было доложено президенту? Проверить, кто прав, не удалось: те, кому по разметке была направлена дешифрованная телеграмма, начисто отрицали ее существование. Когда комиссия конгресса обратилась к сверхсекретным архивным папкам, выяснилось, что чьи-то заботливые руки изъяли документ. Очень тщательные поиски не дали никакого результата. В описях остался только порядковый номер - исходящий 7001, под которым, по-видимому, значился этот документ. Какие-то силы в Вашингтоне были заинтересованы в том, чтобы истина никогда не была установлена{280}.
История не из тех, которыми гордятся американские государственные мужи, и поэтому предельно запутанная. Обширная выдержка из показаний объединенной комиссии конгресса ключевого свидетеля адмирала Р. Тернера живо иллюстрирует это. Адмирал, кстати, не был таким агнцем, каким держал себя под присягой, а прославился на весь флот как пьяница, склонный к рукоприкладству, самодур, проливавший зря кровь моряков в войне на Тихом океане. Надо думать, он с трудом сдерживал себя, ведя кроткий диалог с главным советником комиссии Митчеллом.
"Митчелл. Давали ли вам до 7 декабря (1941 года) какое-нибудь "исполнительное послание" по коду ветров с условными словами "восточный ветер, дождь"; "западный ветер, ясно"; "северный ветер, облачно", означающие: "война с США", "война с Англией", "война с Россией"?
Значилось ли подобное сообщение среди полученной вами информации?
Вы поняли мой вопрос?
Адмирал Тернер. Я все понял. Но хочу начать с того, что случилось, и только потом дам вам прямой ответ.
Митчелл. Хорошо, пусть будет по-вашему.
Адмирал Тернер. Днем в пятницу, как я думаю...
Кифи (конгрессмен). Какого числа?
Адмирал Тернер. 5 декабря адмирал Нойс позвонил мне по телефону или по внутренней связи, сейчас не помню, и сказал: "Сообщение о погоде" или, быть может, слова, означавшие "пришло первое сообщение о погоде". Я спросил, что в нем? Он ответил: "Северный ветер, ясно". А я сказал: "Тут что-то не то". Он ответил: "И я так думаю" и положил трубку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
