– Но это все равно, что оставить здесь частицу нас обоих.
– Вот именно, – Ева вытерла слезы. – Не хочу быть такой беспомощной!
– Ты не беспомощна, а сентиментальна. Это одно из многих твоих качеств, которые я обожаю. Кстати, ты на самом деле можешь понравиться моему отцу.
Это прозвучало странно и угрожающе.
– О боже, – только и сказала она.
– Большую часть моей жизни мы находились в сложных отношениях. Когда я рос, он был далеко не лучшим отцом. Как правило, он вел себя эгоистично и пренебрежительно.
– С отцами действительно бывает трудно, – произнесла Ева, думая о собственном отце.
– Иногда я просто ненавидел его. Но отец научил меня рисовать и с самого начала поверил в мой талант. Во мне много его черт, и я не могу отрицать, что его мнение по-прежнему много для меня значит. Пока я был здесь с тобой, то много думал о семье.
– Любовь изменяет людей, – заметила Ева.
– Сейчас он постарел, и недавно я понял, что, несмотря на наши трудности, мне хотелось бы встретиться с ним.
– Ты беспокоился, что я ему не понравлюсь?
– Дону Хосе не нравятся многие люди, но он, по крайней мере, старается не показывать этого. Возможно, он превратился в сварливого старика, но тебе все равно нужно встретиться с ним, а также с моей матерью и сестрой Лолой. Дон Хосе ни за что не признается в этом, но ему понравится твоя мягкость, потому что он решит, что его сын наконец-то нашел женщину, для которой он сможет стать одновременно хозяином и рабом.
Она снова вытерла слезы, когда Пикассо поцеловал ее.
– Это звучит так, как будто мы в Средневековье.
– Нет, это звучит по-испански, – хмыкнул Пикассо. – Ты сама убедишься в этом, когда мы попадем в Барселону.
– Когда мы туда поедем?
– Думаю, на Рождество, если тебя это устраивает. Сестра сразу же полюбит тебя и не будет этого скрывать. Она недавно вышла замуж, и ей не хватает сестринского общения, потому что Кончиты больше нет с нами. Ее муж – известный городской хирург и состоятельный человек, поэтому дон Хосе обхаживает его, как самого короля Альфонсо.
Пикассо замолчал, притянул Еву к себе и снова поцеловал ее. Слова «вышла замуж» на мгновение вселили в нее надежду, что вскоре они поговорят и о собственной свадьбе. Хотя Пикассо и говорил Матиссу об их предстоящем браке, но до сих пор так и не сделал ей официального предложения. С учетом возможной беременности, это лишь усиливало страхи молодой женщины.
Но Пикассо так больше ничего и не сказал. Может быть, дело в его отце, гадала она, а возможно, он до сих пор испытывает чувства к Фернанде, и это мешает ему попросить ее руки. Она знала, что в последнее время была чрезмерно эмоциональна, но, в конце концов, Фернанде нельзя было отказать в красоте и изощренности. От этой мимолетной мысли глаза Евы снова наполнились слезами, но Пикассо решил, что это связано с их отъездом.
– Не стоит беспокоиться о фреске, mon amour. Кроме того, тебе предстоит заняться нашей новой квартирой в Париже. Предполагалось, что это будет сюрпризом, но сегодня утром я узнал, что Канвейлер подыскал нам хорошую квартиру на Монпарнасе, где есть достаточно места для моей студии. Ты помнишь его?
Разумеется, она помнила. Даниэль-Анри Канвейлер был честолюбивым молодым галеристом, который подарил ей картину от Пикассо и помог возобновить их отношения.
– Ты встретишься с Фернандой, когда мы вернемся в Париж? – Ева приложила пальцы к губам, как будто слова вырвались случайно. Она действительно не собиралась задавать этот вопрос. Глаза Пикассо опасно сузились, и Ева испытала новый приступ головокружения, такой сильный, что едва не упала в обморок.
– Аполлинер и Макс Жакоб не менее чувствительны, чем ты. Макс нашел для нее работу в модном доме Пуаре, где она помогает одному из модельеров. У нее также остались мои картины и эскизы, которые она может продать, поэтому ее дела меня больше не касаются. Теперь ты единственная женщина в моей жизни… ну, и Фрика, разумеется.
Ева с горькой иронией вспомнила, что ее первый завтрак с Фернандой состоялся ровно год назад. В тот день Фернанда казалась ей самым изящным существом на свете в своей узкой юбке с перехватом ниже колена. Теперь она поступила на работу в то самое заведение, где когда-то была ценной клиенткой.
Еве было трудно думать об этом, все силы уходили на то, чтобы справиться со своим плохим самочувствием и настроением. Пикассо собирался сделать ее своей женой. Они должны пожениться. Теперь она была уверена, что он окончательно порвал с Фернандой и ничто не помешает ей стать настоящей мадам Пикассо.
Первым сюрпризом для Евы стал вечер в «Мулен Руж». В тот день, когда они вернулись в Париж, Пикассо повел ее на то самое представление, за которым она когда-то наблюдала из-за кулис с иголкой и ниткой в руках. Теперь все изменилось.
– Я решил, что тебе будет приятно наблюдать за представлением из первого ряда, а не из-за кулис. – Пикассо сжал ее руку в перчатке, помогая выйти из автомобиля. Ева надела новый наряд, который был приготовлен для нее в номере гостиницы. Это было модное приталенное платье из бордового шелка в сочетании с лентой для волос, усыпанной стразами, и палантином из лисьего меха, а также шелковыми перчатками.
Она также не могла не заметить, что для первой совместной ночи в Париже Пикассо забронировал номер в той роскошной гостинице, где они когда-то встретились для того, чтобы позвонить ее матери. В отеле «Морис» останавливались принцы и короли, и она знала, что даже одна ночь в этом месте обошлась ему в целое состояние.
– Я мечтаю устроить здесь наш свадебный обед, – сказал Пикассо.
Несмотря на браваду, у него было нежное сердце, и Ева понимала, что он собирается ублажать ее всеми мыслимыми способами, пока хватает средств. Он обещал, что после нескольких новых продаж они будут жить в невообразимой роскоши. Он признался, что уже предвкушает это. Толкование гороскопа Макса Жакоба предсказало ему великий успех и громадное богатство, но на самом деле Ева нуждалась только в нем самом. Когда она сказала ему об этом, он лишь покровительственно улыбнулся и поцеловал ее в щеку. По его словам, их общая судьба уже была предначертана звездами.
Вскоре после прибытия, когда они стояли под яркими огнями уличных фонарей, их приветствовали несколько костюмированных актеров и актрис: Мадо Минти, Морис Шевалье, Мистангет… и Сильветта, которая вернулась к работе.
В тот момент, опираясь на руку Пикассо, Ева подумала о переменах, произошедших в ее жизни. Она уже не была той девушкой, которая впервые пришла в «Мулен Руж» просить работу белошвейки. С того дня многое изменилось, и в первую очередь она сама.
