маму. Или в Гермиону. Или кем она там себя воображала, когда взрослые и уставшие мужики попадали в больницы с ножевым, и сразу же садились играть в компьютерные игры. Когда взрослые и уставшие мужики, за которых Лариса, по её мнению, несла ответственность.
— Нет, — вздохнула моя лучшая подруга. Лицо её не смягчилось ни на каплю. Она смотрела на меня холодно и чуть поджимала губы, явно сдерживая гнев. — Нарица. Я понимаю, что мальчик в опасности.
— Четырнадцать часов, Лариса, — только и мог ответить я. — Мы потеряли четырнадцать часов. Он уже мог соскользнуть.
— Тогда нам бы позвонили, — покачала головой Лариса. — Послушай. Я вижу, как ты хочешь помочь мальчику. Ты молодец. Правда. Не будь у тебя дыры в боку, я была бы на твоей стороне.
— Но если я сдохну, никто не поможет Лёхе, — тихо рассмеялся я.
Лариса не ответила. Её глаза притворно расширились, она открыла и закрыла рот. Может быть, она и впрямь удивилась или оскорбилась. Я не знаю. Я мог только улыбаться, как идиот, пока она смотрела на меня и качала головой.
— Ты правда думаешь, что я… — начала она. Я мотнул головой.
— Нет, нет, — мне хватило сил как-то стянуть с лица кретинскую улыбку. — Это просто неудачная шутка. Честно.
Лариса смотрела недоверчиво, ещё сильнее сжимая тонкие губы. Потом отвернулась от меня, перевела взгляд на закрытый ноутбук.
— Может ты поспишь? — тихо спросила она. В ответ ей зажужжала коробка на моем боку, а потом я снова почувствовал укол. Через мгновение, в голову словно ударило молотом, а потом весь живот и грудь словно онемели.
— Эта херовина колит мне обезбол сама?
— Да, это автоматизированная сестра, — кивнула Лариса. Положила руку мне на колено, снова посмотрела в глаза. — Она временами будет тебя прокалывать ещё пару дней. Завтра утром специалист заменит пустые ампулы.
— И когда меня выпишут?
— Может, в течении пары недель, — Лариса пожала плечами. — Отдохни, Серёж. Я не хочу потерять и тебя и Лёшу. Не сразу обоих, пожалуйста.
— Ты же понимаешь, — вздохнул я. — Что творится что-то очень нехорошее.
— Да, и я надеюсь, что ты мне расскажешь, — улыбнулась в ответ Лариса. Я только мотнул головой, отчего на меня накатил новый приступ тошноты. Женщина сильнее сжала мою ногу, посмотрела на меня с жалостью. Наверное. Я закрыл глаза, стараясь удержать внутри хоть что-то.
Когда меня слегка отпустило, Лариса всё ещё сидела со мной на кровати.
— Легче? Ты бледный весь.
— Мне кажется, это естественно для человека, получившего серебряную медаль за ловлю ножей телом.
— Я так понимаю, золотую выдают вместе с гробом.
Я рассмеялся. Лариса убрала руку, и какое-то время мы сидели в тишине. Относительной тишине, потому что машинка на боку всё время жужжала, а иногда щёлкала.
— Тебе нужно вколоть мне что-то для памяти, — усмехнулся я наконец. Лариса покачала головой.
— Ты бы не забыл, — серьёзно сказала она. — Что-то, что связано с Лешёй. И его освобождением.
— Сколько лет прошло.
— Я не верю, — Лариса едва заметно улыбнулась. — Извини.
— Ты меня тоже извини, — я прикрыл глаза. — Но я понятия не имею, о чем тебе говорил Лёша. Я не виделся с ним много лет. И не созванивался.
Лариса встала с кровати. Потом я понял, что она потушила свет.
— Я не верю тебе, — послышался её голос из дверей палаты. — Но я знаю, что ты врёшь друзьям только по веской причине.
Дверь закрылась. Я был в палате один.
Обратный отсчёт: -2
Beta 1.
Я сперва почувствовал у себя на лице что-то, а уже потом проснулся. Первые пару мгновений, между сном и явью, мне было страшно, но я не запоминаю сны. Наверное, тогда в моей голове ставили по-настоящему страшный спектакль. Открыв глаза, я не увидел ничего. На моих щеках лежали чьи-то пальцы. Грубые и тонкие. Такие могут принадлежать любому медбрату. Или Ларисе — у неё такие же грубые и тонкие пальцы, сбитые за много лет игры на рояле. Еще через секунду я сообразил, почему ничего не вижу. На моей голове был нейрошлем.
— Уёбок, — зарычал я, вырываясь из рук человека с билборда. — Какого хуя ты творишь?
— О, проснулся, — Никита убрал руки.
— Блядь, сука, что…
— Шлем не снимай, — голос человека с билборда был спокойным и уверенным. Мои руки уже спокойно и уверенно стягивали шлем. — Да погоди ты. У меня есть план.
— Ни один хороший план, не начинается вот так, — я положил шлем на колени, посмотрел на человека с билборда. Заметил в палате Ларису. Она стояла у стены, прислонившись к ней спиной и молча наблюдала за нами. Лариса сжала тонкие губы, явно не одобряя происходящего, но и не вмешиваясь.
— Ты нужен мне спящим, блядь, — рыкнул в ответ Никита.
— Зачем?
Я перевел взгляд обратно на человека с билборда, потом на Ларису. Та отвернулась.
— Я достал одну штуку, — сверкнул зубами Никита. — Очень мощная, но пока ты спишь, будет работать ещё лучше.
— Ещё лучше, чем что?
— Чем другая фарма, — мужчина пожал плечами. — Господи, да чего ты боишься?!
— Почему ты не дождался, пока я проснусь? — я сел на кровати, свесил с нее ноги, чтобы встать. Так, я оказался спиной к Ларисе и не мог ее видеть. Она стояла тихо, и услышать её я тоже не мог. Никита положил руку мне на плечо.
— Потому что эта сука запретила. — улыбнулся он холодно.
— Ты мне нужен в сознании, Нарица, — наконец-то заговорила она. — Я не хочу, чтобы этот тип вводил тебе свои наркотики.
— Так говоришь, когда я хочу, чтобы он вводил мне свои наркотики!
— Эй, — Никита рассмеялся. — Ладно, как знаете. Но если ты хочешь спасти пацана, лучше слушайся меня,
