- Никак в баню собираемся? - игриво спросила одна из мамаш.
Было ей лет двадцать, но оплывшая фигура добавляла еще десяток лет. Как говорил про таких Витек: легче перепрыгнуть, чем обойти.
- Не угадали. Шашлычок сбацаем, - в тон ответил Волохов.
Вернувшись домой, он показал ветки и кору Ивану. Тот одобрительно кивнул и взял одну веточку с молодыми, чуть подвядшими листьями, а Волохов достал из духовки противень, отнес его в ванную и, положив на кафельный пол, поломал ветки и соорудил из них на противне колодец.
- Гори, гори ясно, чтобы не погасло, - он вложил внутрь колодца кору и поджег ее.
Кора взялась сразу, но ветки были сыроваты. Пришлось раздувать затухающий огонек. Дым ел глаза, Волохов чертыхался, но, наконец, пламя, сворачивая листья в трубочки, побежало по веткам.
- Мой костер в тумане светит, - Волохов вышел и плотно прикрыл за собой дверь.
Запах, который ошеломил его с утра, ощущался гораздо меньше. Иван процеживал отвар через марлю, Волохов помог ему, понаблюдал немного и вернулся в ванную. Дыма было столько, что он закашлялся. Костерок прогорел, из тлеющих веток валил едкий белый дым. Разгоняя его рукой, Волохов отмел обгорелые ветки в сторону, собрал кучкой уголь, переложил его в блюдце и отнес Ивану.
- Хватит?
- Вполне.
- Ну, слава богу, - глаза у Волохова стали красными от дыма.
Теперь к запаху варева прибавился еще дым, заполнивший маленькую прихожую. В комнате он плавал пластами, как туман в безветренное утро. Волохов, размахивая противнем, погнал его к открытым окнам.
- Видела бы Светка, во что ее квартира превратилась, - вздохнул он.
Они проснулись почти одновременно. Сквозь дрему Светка почувствовала как мягкие губы робко касаются ее щеки. Она открыла глаза. Димка лежал на боку и смотрел на нее.
- Спасибо, - шепнул он, - спасибо тебе.
Светка улыбнулась, хотя чувствовала, что вчерашний кошмар вот-вот вернется. Опять в висках скреблась боль и суставы начинало ломить. Она не выдержит еще один день ломки, но погружаться в дурман тоже нельзя.
- Нам теперь постоянно нужны уколы? - будто невзначай спросила она.
- Нет, что ты! Просто они позволяют видеть то, что скрыто бытовыми проблемами, мелкими дрязгами, погоней за мелким мещанским счастьем в своей норке. Мы объединяемся в единое с целым миром, который закрыт от зашторенных глаз обывателей. Ты чего-то боишься?
Димка встал с матраса. Тело у него было худое, но не дряблое. Узкие бедра, широкие плечи. Шрамы на теле делали его похожим на воина дикого племени с тропических островов. Светка отметила, что ожоговых рубцов на животе и ягодицах у него не было.
- Я не хочу все время витать в сказочных видениях, - чуть капризно сказала она. - Нам нужны соратники, ты сам говорил, а нас всего двое. Так много еще нужно сделать.
- Нас не двое. Есть еще мой учитель. Он открыл мне глаза, он удивительный.
- Это он нашел меня? - осторожно спросила Светка.
Дима задумался.
- Я видел тебя во сне, только лица не мог разобрать, но это была точно ты. А потом Рец показал тебя наяву в ресторане, и я сразу узнал твое лицо, твое тело. Ты словно всегда была со мной, только до поры пряталась в подсознании, - он закурил, подошел к окну и отдернул тяжелые гардины.
За окном, сквозь пожухлые от июньской жары листья, проглядывал соседняя типовая пятиэтажка. Серая, с покосившимися телевизионными антеннами на крыше, она казалась могилой с завалившимися крестами.
- Везде грязь, смрад, нечистоты... Где-то там нас ждут опустившие руки, но готовые принять помощь. Слепые, но готовые прозреть. Неужели мы откажем им?
Светка подошла, положила ему руки на плечи и прижалась грудью к его спине.
- Нет, мы им поможем. Но сначала нам нужно спасти твоего учителя.
Мы обязаны ему нашей встречей, нашей новой жизнью. Мы не можем
просто так вот взять и бросить его в этом болоте.
- Но он не перенесет посвящения, - возразил Дима не очень уверенно, он
говорил, что у него больное сердце.
- Он сильный духом, воля, которая открыла ему новую дорогу, не даст
ему погибнуть. А мы будем осторожны, мы будем очень осторожны и
очень аккуратны.
Видя, что Дмитрий задумался, Светка повернула его лицом к себе и посмотрела ему в глаза.
- Он дал нам смысл существования, и ты еще думаешь, надо ли помочь
ему быть с нами? Ты не уверен в своих силах? Ты, творец! Так дай ему
все, к чему он стремится!
Его прозрачные серые глаза стали задумчивы, он загасил сигарету и дотронулся ладонью до ее растрепанных волос.
- Ты поможешь мне? Ты поддержишь меня? Иначе я не смогу.
- Ты сможешь, но я, конечно, буду с тобой. Знаешь, где он живет?
- Я был у него один раз. Но если он не захочет?
Едва касаясь, она погладила его руку с обнаженными венами. Он слегка поморщился. Светка поняла, почему. Ему тоже требовались обезболивающие, но он принимал это, как неизбежную необходимость. Как часть новой жизни.
- Когда все будет завершено, твой учитель примет это с радостью. Мне тоже не оставили выбора, и это правильно, так не дадим сомнениям остановить его. Едем, - сказала Светка, - привезем его, подготовим, а перед посвящением я сделаю
тебе укол. Чтобы рука была твердой. Это его машина там, под окном?
- Да, он оставил ее мне на всякий случай.
Она натерла себе руки, грудь и живот гелем, передала ему тюбик и повернулась спиной. Дима выдавил горку геля на руку, растер между ладоней и, закрыв глаза, стал медленно и осторожно втирать, чувствуя под пальцами рубцы, переплетения, косички и бахрому переплетенной с золотыми нитями Светкиной кожи. Не открывая глаз, словно читая текст книги, написанной для незрячих, он опустился на колени и провел ладонями сверху вниз по ее ягодицам. Ощутив, как дрогнули ягодичные мышцы, когда его пальцы коснулись едва заживших ожоговых рубцов, он замер, испугавшись, что причинил боль.
- Все еще больно? - спросил он.
Светка повернула голову и посмотрела на него через плечо.
- Нет, - твердо сказала она. - Нет, уже не больно.
Ольга уж несколько часов сидела перед компьютером, пытаясь понять, что ей показалось знакомым в видеозаписи. Стараясь не смотреть, что творится в кресле, она разглядывала видимые участки стен и пола. Что-то ускользало от внимания, что-то существенное, промелькнувшее на экране. Она сварила кофе, закурила и снова уселась на вращающийся стул. Вот комната с креслом посередине. Белые стены, тяжелые занавески, светлый паркет пола с выложенным под креслом кафельным квадратом. Камера крупно взяла сидящего в кресле парня. Все, теперь уже ничего кроме него не покажут. Что же я пропустила? Белые стены, занавески... Стоп! Ольга включила запись снова и почти сразу остановила ее. Занавески, тяжелые, как портьеры. Она выделила участок в углу экрана и увеличила его. Какой знакомый узор на ткани. Точно такую ткань она выбирала вместе с Вадимом. Он тогда купил квартиру и отремонтировал ее, переделав в студию. Убрал почти все стены, покрасил все в белый цвет, вставил стеклопакеты. Одна стена стала целиком зеркальной. Они тогда занимались любовью прямо на полу, и зеркало отражало каждое движение...
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
