Уильям Фулит явно был здесь и управляющим, и судьей, и господином в одном лице. Уильям Бассинджер, кажется, не имел никаких других обязанностей, кроме двух: произносить красивые речи своим густым басом и пробовать рагу.
Затем они заглянули в кладовую для провизии и направились в часть дома, предназначенную для проживания женщин.
Это была палата, такая же, как и все остальные, — холодная и сырая, с паутинами, покрывающими многочисленные резные украшения и ковры. Падающий из окон свет с трудом пробивался сквозь запыленные окна. Меланта обернулась к своей «свите» и, взмахнув рукой, произнесла:
— Только Уильямы. — Давая этим понять, что не желает присутствия остальных.
Краем подола Меланта смахнула пыль со стула, стоящего около окна, и села, устремив твердый взгляд на двух Уильямов.
— А теперь, мои дорогие, — сказала она по — французски, — мы немного откровенно поговорим.
Уильям Бассинджер поклонился, а Фулит преклонил одно колено.
— Ваше величество, — сказал он униженно.
— Поднимись и смотри мне в глаза.
Она подождала, пока они исполнят ее приказание. Брови Бассинджера поползли вверх, на лице начало появляться невинно-удивленное выражение. Оно было таким искренним, что, пожалуй, даже дитя не могло бы выглядеть более невинным, чем он сам. Лицо Уильяма Фулита-дурачка, напротив, ничего не выражало. Единственным признаком того, что он неспокоен, был едва различимый румянец.
— Скажите мне, что же случилось здесь? — наконец произнесла она.
Бассинджер поклонился.
— Ваше величество, — начал он. — Да поможет мне Бог употребить мои скромные таланты для выполнения этого повеления, предназначенного вами для нас. Ваше величество, я обращаюсь к Всевышнему за поддержкой, чтобы он пополнил меня той силою и тем совершенством выражения, которые позволили бы мне усладить ваш слух моим сочинением…
— Не сочинением, всего лишь рассказом о событиях, — оборвала она нетерпеливо. — Только то, что было в действительности.
Он обиженно посмотрел на нее. Затем приподнял голову, выставив подбородок, набрал в грудь побольше воздуха и продолжил:
— Так я начну свое повествование и расскажу вашему величеству о тех достойных и трагических событиях, которые заключены навеки в книгу бытия лорда Руадрика, предка предков, отца отцов для нашего теперешнего лорда.
Меланта подняла руку и выставила палец.
— Нет, давайте-ка отбросим несколько отцов, а лучше и вовсе начать с теперешнего лорда.
— А… но, ваше величество, его отец, лорд Руадрик, был великим человеком несравненной отваги и замечательный телом и душой. Итак, как я сказал вам…
Меланта поняла, что говорить с ним было совершенно бесполезно, и поэтому оставила все свои усилия укротить его словоохотливое красноречие.
— Хорошо, только говори мне одну правду. Бассинджер даже фыркнул от изумленного негодования.
— Все мои знания точны и отражают истину, ваше величество. Они почерпнуты из чистых родников существования и от таких несомненных зрителей событий, как отец супруга вашего и сэр Гарольд.
— Кто такой сэр Гарольд? Тут в разговор вступил Фулит.
— Рыцарь старого лорда. Сейчас он учитель военных искусств. Живет в дозорной башне. Он немного не в себе — случаются приступы умопомрачения. Ваше величество, прошу вас остерегаться его.
Меланта с удивлением произнесла:
— Какое, однако, необычное общество. Продолжайте, Уильям Бассинджер.
— Ваше величество, мой долг вам поведать об отце Руадрика. Он был в молодые годы приближен ко двору у благородного короля Англии Эдуарда, да сохранит его Бог. Тот оказался преданным, когда королева-мать неосторожно доверилась гнуснейшему Мортимеру, который так сумел расстроить государство, что все пошло к чертям. Сохранность даже жизни молодого короля внушала опасения. То было общим убеждением, что подлый тот предатель умертвил его отца и короля.
Он сделал паузу, чтобы посмотреть, какое впечатление на Меланту произвели его слова и внимательно ли она его слушала. Меланта кивнула, показывая, что хочет слышать продолжение этой известной ей истории.
— Но Небу в благодаренье, — продолжал Бассинджер речитативом, — король наш славный не был обделен друзьями верными. Одним из них был наш Руадрик из Вулфскара. По предложению и совету лорда Монтегю, он хитрый замысел исполнил…
— Да-да, близ Ноттингема они нашли тайный путь, которым вышли на Мортимера и застали его врасплох. Так, значит, его отец был в отряде короля?
Бассинджер делал видимые усилия, чтобы придти в себя от такого бесцеремонного вмешательства, но через некоторое время оскорбленного молчания он ответил:
— Да, ваше величество. Руадрик из Вулфскара показывал дорогу.
— Ну, я думаю, что если бы это было так, то я бы о нем слышала. Но могу поверить, что он был в отряде. И за эту службу, как я понимаю, его наградили?
— Он стал рыцарем ордена Бани, а его земли были увеличены отсюда до аббатства — на юг, до озер — на восток, побережья на запад и на две мили — на север.
— Известно ли тебе, кому принадлежали эти земли ранее?
— Ваше величество, я не законовед.
— Эти земли отошли в королевскую собственность от одного из Ланкастеров, который не имел наследников, — сказал молодой Уильям. — Но король передал их отцу Руадрика в виде награды.
— А право на строительство укреплений? Эти земли ведь недостаточно богаты для такого замка?
Уильям Бассинджер, наверное, собирался начать повествование еще одного героического предания о заслугах в войне или защите от набегов шотландцев, но Фулит остановил его.
— Здесь в горах есть железная руда. Король дал разрешение на полное использование всех доходов от добычи.
— Железо? — На лице Меланты отразилось крайнее сомнение, и она скептически посмотрела на Фулита. — Уж очень обильными должны быть эти рудники.
Умные глаза «дурачка» внимательно рассматривали ее.
— Там есть и золото, моя госпожа. И серебро, — выдавил, наконец, он из себя.
Меланта некоторое время наблюдала, как в лучике солнечного света, пробившемся в комнату, витает пыль.
— Почему, — сказала она тихо, — аббат не взял на попечение лорда Руадрика, как ему было велено сделать?
— Это были ужасные времена. Многие из монахов умерли. Никто сюда не приехал.
— Он должен был поехать к ним! — Она взглянула на Бассинджера, так как Фулит в то время должен был быть еще ребенком. — После того, как чума ушла, тебе надо было увезти его отсюда!
— Моя госпожа, я ничего не слышал об этом повелении. Иначе я бы не медлил ни единого дня и не остановился бы ни перед какими преградами. Мне кажется, что сам наш господин узнал об этом только через некоторое время.
