хотели эт, повидать...
- Кого его? Медведь вот, - Потапыч, порыкивая от удовольствия, чесал когти об установленный в клетке кусок ствола. Кора уже давно слезла и на сухом стволе оставались глубокие рытвины. - Кот рыжий, одна штука, вон он.
- НЕЕЕВС! Падльюка, отдай курицу-у-у!!! - истошный крик поварихи указал точное местонахождение кота. Как и точное смысловое применение русского слова.
- Отета зверюга! - восхитился папаша, глядя, с какой легкостью котяра перебирается с крыши на крышу, таща в зубах куриную тушку. Потом втаскивает добычу в медвежью клетку. Повариха, топнув ногой и обещая вору страшную мстю, ушла назад на кухню.
- Продайте!
- Ага, счаз, разогнались! - фраза прозвучала и вслух, и хором по связи. - Этот кот сам выбирает, где и с кем ему быть. Так, Кианга смотреть будете? - насмешливо поинтересовался Ник, но его иронии не поняли и согласились на посмотреть.
Кианг явился в кожаном фартуке, облитые потом мускулы смотрелись еще рельефней. Небольшой молот смотрелся в его руке очень органично. Китаец остановился, оглядел троицу соискателей угрюмым взглядом, и задал очень информативный вопрос:
- Ну и?!
- Кузнец! - выдохнули братцы и резко поскучнели.
- Не сердитесь, эт уважаемый, - папаша Смит был сама вежливость. - Тут братья над Мойрой смеялись, мол, эт она трусиха, кота да мужика испугалась. Теперь смеяться не будуть.
Из медвежьей клетки раздался характерный звук рвущейся тряпки, и хруст. Потапыч и Невс, поделив тушку курицы по-братски, захрустели косточками.
- Не, не будем... - искренне заверили братцы.
Троица, откланявшись, удалилась, не заметив насмешливого взгляда кота.
***
Марья, наконец, занялась изготовлением страуса-марионетки. Почему-то ее занятие очень заинтересовало девочек. Эни и Стаси пристроились рядом и взялись каждая за свою игрушку. В результате у Марьи получилась игрушка весьма традиционного вида. Девочки подошли к делу творчески, нитяные помпоны их почему-то не устроили, они взяли остатки атласных лент у Эни - радикально красным, а Стасин - не менее радикально желтым. Сестренка Ю притащила недовольного Кианга и, тыча пальчиком в марионетку, лишенную клюва и лапок на концах веревочных ног, что-то требовала с брата. Кианг, хмурясь, ворчал, но через полчаса принес три клюва и комплекты ног, сделанные из скрученной спиралью проволоки.
Ворчал он только потому, что, не разгибаясь, делал рамочки для мыльных пузырей, спрос на которые просто зашкаливал всякие разумные пределы. Причем покупали, как совсем маленькие приспособления, так и огромные дурищи, которые нужно было макать в ведро с мыльным раствором. Марья упаковала свой подарок в деревянную коробку, и Робин отнес посылку на почту, а девочки начали тренироваться в синхронных выступлениях со своими "питомцами". Но все оказалось не так просто как казалось, синхронности можно было добиться только длительными репетициями. Две лентяйки переглянулись, пошептались и поменяли концепцию номера. Один страус у них стал задавакой, а второй пытался доказать, что он не хуже.
Первый их выход в люди состоялся на ближайшем дневном представлении, куда приходили семьи с детьми. Федор ругался, обзывал девушек самонадеянными пигалицами. Доказывал, что потренировавшись всего один вечер, можно только опозориться самим и опозорить весь цирк. Но самоуверенная молодежь только фыркала и хихикала. Марионетка в руках Стаси вела себя замечательно, ведь у девочки уже были подобные игрушки. Страус Эни все время стремился заплести ноги или клюнуть пол носом. Зрители смеялись, дети хлопали в ладоши, считая, что так и было задумано. Кукловоды переглядывались, понимая, что случайно нашли удачное решение выступления. После окончания представления народ повалил в цирковой двор. Одни желали посмотреть поближе на медведя и кота, другие - покормить ящерок, третьи просто любопытствовали, как живут бродячие циркачи. Возможно, и стянуть, что плохо лежит, например, новенькую марионетку. Хотя те висели на двери фото салона, очень даже хорошо. А потом еще громко возмущаться, хлопая наивно глазами, интересоваться, а что, разве это не входит в стоимость представления? И вообще, это же для ребенка... После трех дней такой жизни ходоки попытались сдернуть куда подальше, лишь бы из этого гостеприимного города. Попытку зарубил на корню Федор Артемьевич. Смысл его сольного выступления, изъяв фольклорные вставки, сводился к следующему:
- Никто нас не поймет, если мы смоемся в разгар успешных выступлений! И если вам хочется, чтобы тот любопытный полицейский опять поимел повод любопытствовать, то, пожалуйста, можем ехать!
Вот уж чего ни кому не хотелось, так это любопытства полицмейстера!
***
Доктор Вилсон уговорил доктора Ло съездить с ним к тому китайскому врачу, которого он, по глупости, не допустил к девочке. Почему с Ло? Потому что с доктором разговаривать не хотят, делают вид, что не понимают английского…
Командир вернулся из этой поездки с каменным лицом и смятением в чувствах, пробивающимся даже сквозь блок. Он окинул взглядом ходоков, и молча ушел в свой фургон переодеваться к представлению.
Этим вечером зал был полупустой, никто не купил ни одного страуса. Представление окончилось обычным парадом-алле. Радиофицированный народ, слушал воспроизводимую Невсом песню.
Куда уехал цирк, он был еще вчера,
И ветер не успел со стен сорвать афиши.
Но больше не горят его прожектора,
Под куполом оркестр его не слышен.
Но больше не горят его прожектора,
Под куполом оркестр его не слышен.
Куда ушли слоны, в какие города,
Погонщики ведут ученого медведя,
Куда уехал цирк, уехал он туда,
Где кто-то сказку ждет и верит в чудо.
Куда уехал цирк?
(Автор текста Левин В. Композитор Быстряков В.)
Федор Артемьевич еще никогда в жизни не видел таких скоростных сборов, стоянку свернули и загрузились по местам за какой-то час. Старый циркач, надо сказать не без основания, заподозрил очередную каверзу от этих ходоков. Они, скорей всего, уже давно собрали все, что можно было собрать, и только ждали удобного случая сорваться в бега. И дождались.
Ник написал и отправил письмо мэру, в котором благодарил его от всей души за сотрудничество. Желал благополучия всей его семье и здоровья мисс Эби в частности. Джоди успел раздать заказчикам все портреты. При этом он получил выговор от Ло и обещания, что в следующий раз такого режима работы никто не допустит. Серый от усталости фотохудожник, только кивал головой, глядя стеклянными глазами и соглашаясь со всем, лишь бы его скорей отпустили в объятья подушки и одеяла. Из платных конюшен пригнали лошадей, и невзирая на наступившую ночь тронулись в путь . И все же их провожали - директор театра и констебль Смит. Они пожали руки всему мужскому населению цирка, поцеловали ручки женскому. Счастливый жених
