– Между прочим, господин Урманцев, – сказал подошедший Буланский, – курточка-то на утопленнице была – словно бы у того же портного пошита, что и ваша. Значит, говорите, в одиночестве сюда на рыбачьей шхуне отправились?
Лесник повернулся к нему, но ничего не успел ответить.
– Человек за бортом!! – рявкнул боцман Кухаренко.
На самом деле за бортом показались двое – но второй человека напоминал уже мало.
Несколько секунд спустя на воду шлепнулись два спасательных круга с привязанными концами.
– Получайте вашего халифа Юхана Первого. – Диана откинула с лица мокрые волосы. Они тут же сползли обратно. – Юхана Первого и последнего... Не скажу, что в целости и сохранности, но выбирать не приходилось.
У трупа Азиди, похоже, не осталось ни одной целой кости. Вместо лица – отвратительное месиво, и опознать араба можно было лишь по костюму и галстуку, относительно невредимым.
– Мне кажется, мадмуазель, вам придется многое нам объяснить, – медленно произнес Старцев. – Очень многое. После того, разумеется, как вы переоденетесь и согреетесь.
– Подождите... – Диана наклонилась над телом. – Вполне может оказаться, что и мерзла, и мокла я зря.
Не зря... Крохотный контейнер, обнаруженный в кармане мертвеца, – очень похожий на футляр от сигары – оказался сильно деформирован, крышку пришлось сбивать, а не отвинчивать. Но содержимое не пострадало – скрученный в трубочку листок бумаги, очень похожий на тот, что отдал Азиди в обмен на капсулу с «противоядием».
Только цифры другие.
5.
– Глубоко пришлось нырять? – негромко спросил Лесник словно бы между прочим.
Диана – с ее-то слухом – сделала вид, что не расслышала. Она, экипированная в тельняшку и черный бушлат не по росту, пила чай прямо из котелка – вскипятил его боцман Кухаренко на крохотном костерке, разведенном на палубе. «За ради спасительницы ничего не жалко, даже устав позабыть не грех, – объяснил бородатый гигант грубое нарушение всех корабельных установлений, идущих еще со времен деревянных парусников. – Как-никак пять душ христьянских со свидания с Господом назад возвернула».
И в самом деле ничего не пожалел – судя по запаху, чай в котелке был сдобрен изрядной толикой спирта из боцманской фляги.
Лесник повторил вопрос.
– Да почти и не пришлось, – пожала плечами Диана. – Сам всплыл. У мертвецов, знаешь ли, плавучесть положительная. Только далеко всплыл, у самого этого... короче, как форштевень, только наоборот...
– Ахтерштевень, – с улыбкой подсказал капитан-лейтенант.
– Вот-вот... Вы не видели, а кричать сил не было, воды нахлебалась... Пришлось самой плыть, и мертвеца тащить, бр-р-р-р...
Спектакль, понял Лесник. Спектакль, рассчитанный на Буланского и Старцева.
Капитан-лейтенант, похоже, испытывал некие сомнения: с чего бы юная на вид девушка, якобы боящаяся трупов, так лихо палила из неизвестных артсистем и не раздумывая прыгала за борт?
По крайней мере, следующая реплика Старцева прозвучала с явственной ноткой подозрительности:
– Воистину удивительно, что из всех утонувших всплыл лишь один. Причем именно тот, что нам был столь нужен.
– Ничего удивительного, – парировала Диана. – Всех, кто был внутри, стиснули искореженные переборки и обшивка катера. Наводчик – или комендор, не знаю уж, как правильно он называется, – запутался в поручнях или ремнях своего кресла, а может быть, зацепился за орудие... Азиди единственный, кто стоял на палубе открыто, лишь укрывшись от ваших пуль за рубкой. Он и всплыл. На что я, собственно, и рассчитывала...
Лгала. Расчетливо и достаточно логично врала. Хотя поднятая на борт Диана взирала на мир сквозь завесу мокрых волос (тоже вполне обдуманно и расчетливо), Лесник тогда успел заметить, – глаза у нее красные, как у кролика-альбиноса. От лопнувших сосудов. Нырять ей пришлось, и очень глубоко. Сейчас, впрочем, глаза как глаза, с ее способностями к регенерации – неудивительно.
– Почему же, мадмуазель, вы так медлили с вашим спасительным выстрелом? – спросил Старцев.
– Потому что начала разбираться, как работает эта штука, лишь перед самым появлением катера. Каюсь, я подслушала ваши беседы с господином Азиди – и мне показалось, что помянутый господин блефует. Пришлось принять меры. Как видите, не зря.
– Почему же вы действовали столь скрытно? Могли ведь невзначай подвернуться под пулю кого-нибудь из матросов.
– Могла... Но пришлось рискнуть. Поначалу совершенно неясно было, как вы, господа, отреагируете на столь неожиданную ситуацию.
– И все-таки лучше бы вы разобрались с этой так называемой пушкой чуть быстрее... – сухо заметил Старцев. – Высадились на корабль впятнадцатером, уходить будем впятером, – если, конечно, приключения наши действительно завершились.
Вошедший Кухаренко слышал последнюю фразу капитан-лейтенанта. И поправил с глубоким вздохом:
– Вчетвером, вашскобродие... Отошел Пилипенко, вечная память рабу Божьему. Хорошо дрался, малец. И за брата сквитался. Хоть и не с япошками, да все они одним миром мазаны, нехристи...
Лесник отметил, что Буланский, любящий задавать неожиданные для собеседника вопросы, не спросил Диану ни о чем. Но в течение всего разговора не сводил с нее глаз.
Потом были похороны. Тела с привязанным к ногам грузом по одному исчезали за бортом, над каждым боцман скороговоркой бормотал недолгую молитву – в которой, похоже, забыл половину слов. Буланский временно принять на себя обязанности священника отказался категорически, не объясняя причин.
Мертвых арабов Кухаренко напутствовал одной фразой, всех скопом:
– Отправляйтесь и вы к Аллаху своему, если примет, – да токо, сдается мне, к шайтану вам прямой путь выпадает. Аминь.
На подлинном графике этот временной отрезок датирован не был. Русские моряки и родившиеся век спустя арабские террористы легли рядом на морское дно в неизвестно каком году... А с ними Юхан Азиди – несостоявшийся властитель Халифата.
Несостоявшийся повелитель времени.
Человек, убивший сам себя, и оставшийся жить.
Человек, зачавший сам себя, и умерший за сорок лет до своего рождения.
Странная вещь время... А иногда – страшная.
6.
– Ну что же, Николай Иванович, пора прощаться... – сказал Лесник. – Должен заметить, что задание адмирала вы все-таки выполнили.
– Каким же образом? – искренне удивился Старцев.
– Помните утверждение одного из погибших матросов? О том, что немецкий катер очень напоминает «миноносцы-призраки», но последние вроде бы несколько больше его по размерам?
– Помню. Но увы, в наше время подобных катеров не строили. Ни Германия, ни какая-либо иная держава.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
