— И еще раз доброе тебе утро, брат Немас, — приветливо обратился старый монах к своему собрату. — У нас два гостя. Осталась ли еще похлебка?
— Истинно так, брат. Эти люди хотят присоединиться к нам?
— Если и так, то теперь уже поздно, — отвечал старец. — Однако же мы по крайней мере можем накормить их горячей пищей, прежде чем они вернутся назад, к проклятым.
В железной плите у дальней стены жарко и весело пылал огонь. Тарантио подошел к печи, погрел озябшие руки и отошел к окну, из которого открывался вид на внутренний Двор и ворота. Старый монах поставил на стол две миски с дымящейся похлебкой, и Дуводас поблагодарил его.
— Мы ищем здесь человека по имени…
— Карио, — вдруг перебил его Тарантио. — Юношу, которого отправили присоединиться к вам. Он вам не встречался?
— Карио? Нет, я уверен, что у нас нет послушника с таким именем. Впрочем, даже если б он и пришел сюда, мы бы все равно отправили его назад. Теперь, когда настали последние дни, у нас нет нужды в новых послушниках. Скоро скверна этого мира будет выжжена дотла, и Несущие Откровение станут править землей, как то предсказал наш пророк. Не страшитесь, братья мои, ибо мы будем править мудро и милосердно, и мир превратится в цветущий рай. Мне очень жаль, что ваше путешествие было напрасным.
— Мы благодарны вам за гостеприимство, — сказал Тарантио. — И вдвойне благодарны за то, что вы послали нам навстречу заклятие тепла.
— Не для вас мы совершили сие, друг мой, однако же я рад, что вам были во благо плоды нашего труда. Сюда идут Слуги Божьи, и мы желали оказать им любезный прием.
— Слуги Божьи? — переспросил Дуводас.
— Те, кто исполняет Его желания. Очистители. Дарители Огня и Разрушения. Как гласит Святое Слово: «Мечи их вспашут города, копья их проредят армии. Содрогнутся крепостные стены и рухнут от грохота копыт их коней».
— Дароты, — сказал Тарантио.
— Истинно так, — дружелюбно согласился старец. — Слуги Божьи. Ваша похлебка стынет. Ешьте. Отдыхайте.
Тарантио сел за стол и принялся есть, макая в похлебку ломоть хлеба. Варево оказалось жидкое и безвкусное.
— Похлебка превосходна, — сказал он вслух. — Скажи мне, брат, почему идут сюда Слуги Божьи?
— Мы отправили к ним посланника — дабы знали они, что не все в этом мире поражены злом. Мы изловили одного из их злейших врагов — коварного Сарино. Адским огнем изничтожил он многих Слуг Божьих, а затем бежал. Мы поймали его — и теперь он ждет суда Слуг Божьих.
Подземное пение стихло, и словно в ответ ему у ворот раздался гулкий грохот.
— А, вот и они! — воскликнул старец. — Теперь я вас покину. Надлежит мне со всей братией приветствовать Слуг Божьих.
И уже не Тарантио, а Дейс вскочил из-за стола и преградил путь монаху.
— Где держат Сарино? — спросил он.
— Отчего желаешь ты это знать?
— Мы пришли освободить его, — ответил Дейс.
— Так вы Рабы Нечестивого? — старец отшатнулся. — Я вам ничего не скажу.
Дейс выхватил метательный нож, затем вдруг резко крутнулся — и метнул нож в горло монаха, возившегося в кухне. Монах зашатался и рухнул, исчезнув из виду. Тогда Дейс вынул второй нож и угрожающе шагнул к старцу.
— Еще как скажешь, старый дурень! И немедленно!
— Сарино в башне, — проскулил старец. — Молю, не убивай меня!
Дейс вернул нож на место и махнул рукой.
— Иди, — сказал он холодно. — Встречай своих гостей. Монах поспешно шмыгнул мимо него — и тут кулак Дейса взлетел и с силой опустился на дряблую старческую шею. Громко хрустнули кости.
— Пошли, — сказал Дейс Дуводасу.
— Зачем ты убил его? — возмутился Дуво.
— Посмотри в окно, — велел Дейс, и Дуводас послушно выглянул наружу. Ворота были распахнуты, и во внутренний двор монастыря въезжали десятка два конных даротов.
— Как думаешь, останется ли здесь к ночи хоть один живой монах?.. А теперь пошли искать Сарино.
С тяжелым сердцем Дуводас последовал за Дейсом. Выйдя из трапезной, они побежали по коридору, потом в несколько прыжков одолели лестницу наверх. Наверху оказался другой коридор, который вывел их к винтовой лестнице.
— Этот монастырь похож на кроличью нору, — проворчал Дейс. — Понятия не имею, где мы находимся. Остается лишь надеяться, что эта дорога ведет в ту самую башню.
Они взбежали по лестнице — и оказались перед запертой на засов дверью. Распахнув ее, Дейс шагнул внутрь — но комната оказалась пуста. Дейс выругался и подбежал к окну. Из него были видны еще три башни.
— А ты не можешь отыскать Сарино магией?
Певец покачал головой.
— Нет, не могу — однако заметил ли ты, что лишь водной из этих башен, напротив нас, окно забрано решетками? Вопрос только в том, как туда добраться.
— Ну, это-то как раз просто, — отозвался Дейс и, распахнув окно, выбрался на узкий подоконник. До земли отсюда было около шестидесяти футов, но под самым окном, справа тянулся парапет, соединявший все четыре башни. Дейс напрягся всем телом — и прыгнул через пустоту. Дуводас сделал глубокий вдох и тоже выбрался на подоконник. Зажмурился, оттолкнулся… и Дейс едва успел подхватить его, оттащил подальше от края парапета. Затем они пробежали вдоль парапета, нырнули в низкую дверцу и, проскочив узкий коридор, по винтовой лестнице поднялись на вершину башни.
Там они отперли дверь и, войдя в комнату, увидели, что в углу на тощем тюфяке лежит человек. Левая половина лица у него была выжжена почти до костей, пустая изуродованная глазница сочилась гноем, волосы сгорели начисто. Человек был без сознания.
— Похоже, он не жилец, — заметил Дейс. — Ты хочешь, чтобы я вынес его отсюда?
— Ты прав, — отозвался Дуводас, — он умирает. — И, вынув из чехла арфу, сел около постели. Пальцы его пробежали по струнам — и зловонная клетушка наполнилась ароматом роз.
— Ты что творишь, Ад тебя побери? — прошипел Дейс. — Дароты, может быть, идут сюда!
— Так сообщи мне, когда они появятся, — с отрешенным спокойствием отвечал Дуводас. Пальцы его так и плясали по струнам.
Дейс выскочил из комнаты и торопливо спустился по лестнице. Далеко внизу разнесся пронзительный крик. Шагнув к окну, Дейс увидел, как на середину двора, шатаясь, выбежал монах. Он был ранен в спину, и из зияющей раны хлестала кровь. За ним неспешно шагал огромный дарот. Раздались другие крики.
— Что ж, — тихонько сказал Дейс, — вы были правы на счет конца света. По крайней мере для вас он уж точно наступил.
Для слуха Дейса эти душераздирающие вопли были куда приятнее, чем отвратительное мяуканье арфы. И как только людям может нравиться такая чушь?
— А мне вот нравится, — заметил Тарантио.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
