жив.
— Ему бы это понравилось, — сказал Гаунт. — Ирония. Расчет... — Он резко остановился. Они шли по опушке, где деревья были избавлены от веток и были превращены в колья. Гниющие головы Нихтгейнцев торчали на верхушках.
— Это еще что за фес? — спросил Гаунт.
— Это окраина настоящего Антилла, — ответил Ландерсон. — Это граница, которую сделал враг. Предупреждение… для нас, чтобы оставались внутри, и для них, чтобы оставались снаружи.
Торжественно, почтительно, Гаунт прошел мимо первого кола. — Ты никогда не думал убрать их? — спросил он.
— Зачем? Они только захотят поместить сюда больше.
Позади них в колонне началась внезапная суета. Призраки и партизаны одновременно подняли свое оружие. Появилась фигура, ковыляя по загубленному лесу.
Это был Дакре. В какой-то момент времени с тех пор, как они в последний раз видели его, он потерял свою правую руку. Он прижимал разбитые кости и мясо конечности к груди, его куртка была пропитана кровью.
— Фес! — воскликнул Гаунт.
— За ними следили! — выдохнул Дакре, падая на колени перед Ландерсоном. — За ними чертовски хорошо следили!
Ландерсон резко посмотрел на Гаунта.
— За нами никто не следил, когда мы пришли, — твердо сказал Гаунт. — Именем Бога-Императора, мужик, ты наблюдал за нами.
— Дакре?
— Они что-то привели с собой, — застонал Дакре. — Я клянусь тебе. Несмотря на все наши усилия, за ними следили. Девять моих человек мертвы. А я...
Он уставился на свою изорванную в клочья руку и упал в обморок.
— Поднимите его! — крикнул Ландерсон.
На расстоянии, сквозь деревья, послышалось пыхтение выхлопов.
Гаунт знал, что это значит.
Зверь все еще чуял их.
IV
— Кроппер! — крикнул Ландерсон одному из своих людей. — Отведи отряд вперед к Фонарю Мотыля. Мы ускоренно пойдем назад...
— Нет, — решительно сказал Гаунт.
— Я не буду это обсуждать, — сказал Ландерсон.
— Хорошо, — сказал Гаунт, — как и я. Бери основную часть отряда и свяжи Кёрк и Мистера Фарагута со своими людьми. Белтайн за главного. Я возьму остальных и пойду назад.
— Но...
— Это моя проблема. Мы привели ее сюда.
— Ибрам, позволь Нихтгейнцам...
— У тебя есть ракетная труба, Ландерсон? Партизаны все еще носят такое с собой?
— Нет.
— Тогда делай так, как я тебе говорю. Эта миссия более важна, чем любой из нас. Мы покончим с этим и вернемся кружным путем. Установи дозор, который будет ждать нас. — Ландерсон мгновение смотрел на Гаунта, а затем быстро отдал честь.
Гаунт обернулся. — Короткие соломинки… Крийд, Ларкин, Макколл, Посетин, Дерин. Вперед! — Выбранные Призраки последовали за Гаунтом назад по тропинке. Земля была вязкой и черной после ночного дождя, а серое небо над мертвыми деревьями угрожало снова разразиться ливнем. К тому времени, когда они миновали гротескные маркеры из черепов на кольях, остальной отряд уже исчез позади них.
За исключением Эзры.
— Иди с остальными, — сказал ему Гаунт.
Эзра покачал головой. Гаунт хотел убедить. Иметь представителя, владеющего местным языков в контактном отряде, было бы полезно. Но когда Эзра становился таким молчаливым, что даже не пользовался своим языком, спорить с ним было бесполезно. Гаунт понимал, что он был потрясен мрачным обращением с ним других Нихтгейнцев, хотя такое поведение едва было неожиданным. Эзра был свободен от своих корней, и забирался в места, которые были дальше, чем любой Нихтгейнец когда-либо заходил. Это не было бессердечием или предубеждением по отношению к нему, теперь он был полностью «анкюнде» для них. И все это оставило его на мели и лишило право голоса, заставило плавать между мирами. Единственным местом для него осталось место, которое определил для него его отец-вождь: быть рядом с Гаунтом.
Они разошлись, уйдя с тропинки, по которой они шли в Антилл, надеясь заманить зверя в широкую петлю. После появления Дакре больше никаких знаков от него не было. Они шли тихо, следуя линиям водоразделов и укрываясь за деревьями. Снова начался дождь, плотный, сильный ливень, который сверкал в косом свете. Резкий запах грязи, плесени и гниющего дерева появился снова из-за внезапного дождя. Воздух был холодным и чистым.
В конце концов, они услышали звуки. Вдалеке, всплески от движения по мокрой грязи, ворчание двигателя, работающего на повышенных оборотах, чтобы совладать с трясиной. В окружающей коробке из дождя, звук, внезапно, проделывал больший путь, чем раньше.
Гаунт распределил их в широкую линию. У Крийд была труба. Гаунт подал сигнал Макколлу с Ларкиным идти вперед, чтобы обнаружить.
Они прошли почти три километра по лесу после разделения с отрядом Ландерсона.
Территория, через которую они сейчас скользили, была плотным, мертвым лесом, который был проколот в нескольких местах артиллерийским огнем. На одной поляне они прошли мимо обуглившихся останков военного грузовика. Он был здесь очень давно, возможно с первоначального вторжения. Дальше лежала ржавая оболочка легкой бронированной машины. Упавшие стволы деревьев сгнили в мульчу вокруг обломков. Куски снаряжения – пряжки, пуговицы и редкие горжет или шлем –
показывались из грязи, все, что осталось от тел, которые упали в этом месте годы назад.
Послышался сигнальный стук по микро-бусине, и все залегли. Гаунт ждал в тишине, в которой был только стук дождя. Он услышал грохот впереди, влажное урчание.
Он почуял запах масла, дуновение выхлопов.
Появился Ларкин и побежал к Гаунту, пригнув голову, с лонг-лазом сбоку, как копье. Он упал в укрытие рядом с полковником-комиссаром.
— С другой стороны того холма, —
