Глава 21
14 ноября 1940 года и предыдущие четверо суток германская авиация подвергала усиленной бомбардировке английские города Бирмингем и особенно Ковентри, который почти сравняла с землёй. Гитлер пытался поставить Британию на колени. Но в Лондоне уже начинали понимать, чего хочет нацистский фюрер и к чему может привести прежняя политика попустительства агрессору.
…15 ноября болгарский царь Борис с грустными предчувствиями отправляется в Германию для продолжения переговоров по поводу присоединения Болгарии к тройственному пакту. Встречей с ним германский фюрер остался недоволен. Его вывела из себя твёрдая позиция монарха, отвергавшая присоединение Болгарии к тройственному пакту. Гитлер был раздражён. В беседе с Герингом он отметил неискренность болгарского царя, от которого в любую минуту можно ждать самых неожиданных для рейха неприятностей.
Рейхсмаршал авиации Геринг, возглавлявший некоторое время тому назад баварскую полицию и прослывший великим мастером заплечных дел, нашёл «рецепт»: предложил провести с царём Борисом акцию, аналогичную «марсельской», когда были ликвидированы югославский монарх Александр и министр иностранных дел Франции Луи Барту.
Фюрер не отклонил предложение Геринга, но высказал мнение, что метод в данном случае должен быть более тонким и операцию надо провести спустя некоторое время после возвращения монарха в Болгарию. В противном случае будут проглядывать белые нитки.
…24 ноября к тройственному пакту присоединяется Словакия, правительство которой было образовано Берлином во время оккупации Чехословакии в марте 1939 года.
…5 декабря план «Отто», являющийся первоначальным вариантом плана «Барбаросса» и предусматривающий вторжение вермахта в пределы Советского Союза, был представлен на утверждение германскому фюреру. Одобрив его, Гитлер сказал:
– Пусть никого не беспокоит моё решение двинуть вооружённые силы против России. Я не повторю ошибки Наполеона. Исключено! Когда я пойду на Москву, я выступлю достаточно рано, чтобы достичь её до зимы. После чего на её месте образуется озеро.
Глава 22
Русскую грамматику и орфографию Юрий фактически не знал, хотя в доме говорили только по-русски. Пришлось после работы посещать вечерние занятия по русскому языку, особенно по правописанию. В лицее он изучал французский с первого класса, латынь с третьего и немецкий с пятого. Языки давались ему легко. Поскольку румынский родственен итальянскому, он мог и на нём изъясняться.
Мать Юрия за все годы оккупации выучила всего два-три румынских слова. Когда изредка требовалась её подпись, она с трудом рисовала буквы своей фамилии. Зачастую либо две оказывались лишними, либо одной не хватало. Но в конце всегда почему-то присутствовал твёрдый знак.
Никакого образования она не получила, если не считать посещения в течение нескольких недель 1-го класса. У бабушки было семеро детей, и маме, как старшей дочери, приходилось помогать ей. По этой причине она поздно вышла замуж и родила сына, когда ей было уже за 30.
Попытки матери разыскать мужа оказались тщетными. Но некоторое время спустя Юра вдруг увидел его в Болграде! У входа в кофейню бай Авраама. Но отец прошёл мимо, даже не взглянув в его сторону. Дома у Юры случился нервный приступ, которого не забыть ему до конца жизни. Несчастная мать пыталась успокоить сына.
Отец прожил пару или тройку дней в гостинице, но так и не повидался с сыном и женой, с которой, когда он уезжал, не было и намёка на разрыв. Уезжал он вроде бы на заработки, попрощался. Правда, оставил на видном месте свое обручальное кольцо – как бы на чёрный день… Вскоре от него пришло небольшое письмецо, после чего он пропал и о нём ничего не было слышно. И вот он появился в родном городе с двумя вояжёрами, рекламировавшими обувь и сукно. Через некоторое время дошёл слух, что он умер в Кишинёве, где работал приказчиком на лесопильном торговом складе.
Отец с детства жил со своей тётушкой, его мать умерла вскоре после родов. Работал кассиром. Позднее стал чуть ли не хозяином небольшого мануфактурного магазина.
Со своей малограмотной женой он проживал в доме, который пришлось заложить её родственнику. Но он не смог расплатиться, из-за чего дом был продан. Мать с сыном были вынуждены снимать небольшую квартирку в захудалом доме без электричества и воды.
«Такого отца я бы пристрелил», – однажды сгоряча брякнул Юрий в разговоре с тётушкой отца. Видимо, она ему передала. Отец не мог этого забыть. Вообще он был очень обидчив.
Юрий хранил оставшиеся от отца «Похвальную грамоту» и книжку «Николаевский стрелок», полученную им во время службы в царской армии.
Глава 23
Месяца через полтора после освобождения края председатель Болградского городского совета Пашков вызвал к себе «главного ключника» – так Юрия иногда называли на работе – и поинтересовался, всё ли в порядке на складах. Затем, понизив голос, велел ему сходить в НКВД.
– Знаешь, где находится?
– Знаю, в бывшем отеле «Париж» Янкеля-извозчика!
– Правильно! А знаешь, что за учреждение теперь там?
– Конечно, знаю, – твёрдо ответил Юрий. – Железнодорожное!
Пашков удивился:
– Кто тебе сказал, что железнодорожное?
– Все в городе так говорят: КВЖД!
Председатель от души рассмеялся:
– Ничего, Юрик. Там ты всё узнаешь. Но только сходить надо, когда стемнеет! Попозже вечером. Понял?
В ответ последовал кивок.
– Скажешь, что ты от председателя горсовета и тебе нужен товарищ Горожанин! Запомнишь?
Юрий повторил фамилию.
В Бессарабии мало кто в начале советизации знал, что означают буквы НКВД. Но кто-то всё же проявил вслух свои знания, сказав, что это железнодорожное учреждение, которое находится где-то далеко на востоке Советской России и называется КВЖД. Поэтому Юрий так и ответил председателю городского совета.
В одном из просторных номеров бывшего отеля с громким названием «Париж» Юрий предстал перед человеком в военной форме. На рукаве у него был значок: обрамлённый позолотой меч, вокруг которого раздавленная змея, на петлицах по два кубика. Военный сразу спросил:
– У тебя оружие есть?
– Да, конечно! Револьвер, – ответил посланец председателя горсовета, словно разговор касался рогатки, которыми в детстве увлекаются мальчишки. – Два карабина, отнятых вместе с друзьями у румынских солдат, я передал новой городской цивильной охране – она теперь вместо бывшей румынской полиции. Стережёт национализированный склад с монопольными водочными товарами. А револьвер был в легковушке, которую мы с моим другом Валей Колевым увели от кофейни накануне появления парашютистов. Мы это провернули, пока жандармские офицеры в кофейне заполняли свои термосы. Вот его я оставил себе.
– Револьвер надо было сдать! – сказал товарищ Горожанин. – В городе повсюду были вывешены по этому поводу объявления! А ты почему не сдал?
– А почему я должен сдавать, если лично взял его в жандармской машине? На этой машине теперь ездит председатель нашего горсовета товарищ Пашков! Это он велел мне придти сюда. А револьвер может понадобиться для охраны складов.
– А ты знаешь, куда пришёл? – спросил военный.
– Конечно! В Эн-Ка-Вэ-Дэ, – чётко ответил Юрий. Так произнёс это название часовой при входе в бывший отель «Париж». По мелькнувшей у товарища Горожанина усмешке Юрий понял, что Пашков, очевидно, рассказал ему по телефону про КВЖД. Поэтому Юрий сказал: – Теперь знаю, что здесь не КВЖД, как вначале считал.
Незнание и путаница в названиях учреждений были тогда естественны. Кругом всё незнакомо, ново, во многом непонятно. В то же время большинство бессарабцев после двадцатидвухлетнего оккупационного режима унижений и бесправия восприняли освобождение края как наступившую благодать. Люди надеялись на перемены к лучшему, на воцарение справедливости. Особенно ждали установления равенства и братства. О них были наслышаны на ставших модными митингах, собраниях и бесконечных, непривычных выступлениях людей, которых называли тоже неизвестным ранее словом «агитатор».
Это был небольшой отрезок времени ознакомления с новыми советскими порядками, терминами, названиями. Не каждый мог их запомнить и запросто выговорить. Откровенное недоумение возникало при их произношении. Некоторые зачастую вызывали улыбку, какие-то высмеивались: «Заготживсырьё», «Стройпромсклад», «Стройпромбыт», «Стройпромбанк», «ЗАГС», «Уполнаркомзаг», «Горкомхоз», «ДКА», «Агитпункт», приставшее КВЖД вместо НКВД. И ещё целое множество незнакомых слов и словосочетаний.
Разговор в НКВД завершился взаимным пониманием. К тому же начальник больше не настаивал на сдаче револьвера.
Глава 24
Однажды Юрий, придя домой, выложил на стол кучу пачек румынских купюр. Мать испугалась.
– Откуда у тебя столько денег?! – озадаченно спросила она. – Где ты их взял?
