Зилов.
— Может быть, может быть… Что вам обещано за вашу грязную работу?
— Для меня это не имело значения, как и моя довоенная зарплата.
— Значит, главное — идея? Тогда расскажите мне, какова эта ваша идея.
Зилов молчал.
— Ну за что вы боролись? Какая у вас цель? Ради чего вы пошли на такой риск?
— Да не думал я об этом и думать не хочу, — почти с возмущением сказал Зилов, смотря в сторону.
— Напрасно, — спокойно ответил Аксенов. — По законам военного времени мы вас как вражеского шпиона расстреляем. Что же вы подумаете в последнюю минуту своей жизни? Неужели у вас не мелькнет мысль: «За что погибаю?»
Зилов молчал, продолжая смотреть в сторону. Аксенов видел, как у него на правой щеке мелко-мелко подрагивал мускул.
— Наши люди умирают с возгласом: «За Родину!», «Смерть фашизму!» А вы что крикнете? «За Гитлера!»? За что? За что, Зилов?
Зилов поднял на Аксенова тяжелый взгляд.
— Я пошел на интересную работу, и я знал, на что шел, — медленно сказал он.
В это время Беспалов находился в кабинете комиссара госбезопасности Старкова, которому он только что доложил об операции, проведенной на Сорок втором километре.
— Сработано хорошо, — Старков помолчал. — Хотя тот железнодорожный милиционер действовал не идеально, все же ему нужно объявить благодарность. Проследите за этим. Какое впечатление производят задержанные?
— Все тот же сброд, — ответил Беспалов с такой интонацией, словно его огорчило, что приходится иметь дело со столь незначительной публикой.
— Нельзя ли и эту парочку подключить к игре с «Сатурном»? Посмотрите на них под этим углом зрения.
— Хорошо. Между прочим, любопытны их документы. В общем, они сделаны великолепно, и тем более странно, что в них допущена одна и такая грубая ошибка. Вот посмотрите… — Беспалов положил на стол две бумажки. — Это справки из госпиталя о прохождении ими лечения после ранения и о предоставлении им отпуска.
Старков бегло посмотрел справки, но ничего не заметил и вопросительно взглянул на Беспалова.
— Обратите внимание на номер госпиталя в угловом штампе и в круглой печати. Номера разные.
— Действительно… любопытно, — сказал Старков.
— А теперь посмотрите вот это. Выписка из решения комиссии о предоставлении отпуска. Обратите внимание на почерк, каким заполнены графы. А вот их красноармейские книжки — они заполнены точно тем же почерком. Невероятно, чтобы, делая идеальные во всем документы, они могли допустить такой промах.
— Да, это маловероятно, — согласился Старков, рассматривая документы, — об этом надо подумать. Узнайте у них поточнее, кто делал эти документы.
— Я уже сказал Аксенову, он сейчас ведет допрос.
— Да, обязательно нужно узнать, это может оказаться очень важным. Может статься, что тот, кто делает документы, совершает ошибки не случайно. Понимаете? Тем более что у нас уже были и другие факты.
Беспалов вошел в кабинет Аксенова и, присев на стул возле двери, стал слушать допрос. Зилов слышал, как он вошел, и теперь заметно нервничал, чувствуя за спиной человека. Ему все время хотелось обернуться, но он сдерживался, не желая выказать страх.
— Значит, вы хотите меня, Зилов, уверить, что влезли в это грязное дело только потому, что считали его интересным? — спросил Аксенов. — Искали приключений и не нашли ничего лучше, как заняться преступной деятельностью против своего народа?
— Выбора не было, — тихо произнес Зилов.
— А если бы выбор был? — спросил Беспалов, проходя к столу и садясь рядом с Аксеновым.
Зилов молчал, исподлобья смотря на Беспалова.
— Ну а если бы выбор был и другие варианты тоже содержали в себе элемент приключения, но зато в них не было бы подлости и измены, что бы вы предпочли?
— Я же сказал: у меня выбора не было.
— Ясно. — Беспалов обратился к Аксенову: — Кончайте с ним возиться.
Аксенов приказал конвойному увести Зилова. Солдат подошел к нему и тронул за плечо. Зилов, не шевелясь, продолжал сидеть, смотря в пол перед собой.
— Встать! — резко приказал Беспалов.
Зилов медленно поднялся и, посмотрев на него, сказал:
— Я говорил правду.
— А жил по кривде, и за это надо расплачиваться. Уведите!
Зилов шел к дверям, медленно передвигая ноги и будто раздумывая, не остановиться ли ему и не сказать ли что-то еще.
Когда дверь за ним закрылась, Беспалов рассказал Аксенову о соображениях Старкова насчет использования Зилова и Леонова для мистификации «Сатурна».
— Как твое мнение?
— Леонов на это пойдет без оглядки, а этот не знаю. Он производит впечатление мелкого авантюриста. Не стал бы шпионом, стал бы фальшивомонетчиком или просто вором.
— Так, может, на этой его струне и сыграть?
— Это надо тщательно взвесить, — сказал Аксенов. — Я еще поговорю с ним.
— Узнал, кто делал документы?
— Оба показали, что некто Щукин.
— А подробней?
— Леонов ничего о нем не знает, а этого я еще не спрашивал.
— Спроси. Узнай, что он за человек, этот Щукин, как себя ведет. Пользуется ли уважением и доверием немецкого начальства. Словом, узнай все, что можно.
— Постараюсь.
В течение всего дня Аксенов попеременно допрашивал Леонова и Зилова, незаметно подводя их к мысли о существовании какой-то, пока для них неясной возможности заслужить пощаду. И только к концу дня им было сделано конкретное предложение. Леонов согласился мгновенно. С Зиловым пришлось повозиться, и поэтому вечером, в час расписания их связи с «Сатурном», пока один Леонов
