Уже у лестницы слышу, как директор не выдерживает. Достает бутылку из шкафа…
Глава 20. Дар Альва
Время 9:00
Школьные коридоры опустели. Все на занятиях. Лишь изредка проходят мимо угрюмые лица, проплатившие прогулы. Вот чем они занимаются? Зачем ходят туда-сюда, перешептываются, косятся во все стороны, как шпионы? Особенно много Вальтов. По любому строят какие-нибудь козни, вынюхивают, плетут свои мелкие интриги. Какие у них цели? Удержать власть в эти тяжелые времена? Или дискредитировать своих конкурентов?
Подхожу к новой двери своего клуба. Захожу. Кевин неплохо тут все обустроил. Сразу видно, что свои обязанности не забросил. Новая мебель, большой плазменный телевизор. Не зря я ему «зарплату» плачу. Он, похоже, на себя ничего не оставляет — всё в дело. Захожу в смежное помещение. Это вроде как кабинет главы клуба. Сажусь на мягкое директорское кресло, верчусь на нем, осматриваюсь.
Так, надо закрыть парочку дел. Включаю телефон, смотрю на пропущенные. Полно скрытых номеров, от Аннеты парочка, Сэм обзвонился. Два пропущенных от Кевина и один от Тернова.
Не успеваю подумать, кому позвонить первым, как снова от скрытого. Отвечаю.
— С тобой сложно связаться, дерзкий мальчишка, — голос Хидана Мацуо спокойный, но от меня не скрыть его раздражения.
— А, Мацуо-сама, — закидываю ноги на стол. — Прошу прощения, было много дел. Как там Акане?
— Моя дочь будет жить, но она в… непотребном состоянии. Об этом я и хотел с тобой поговорить. Немедленно приезжай в мой дом.
Какой гонор. Какие манеры. Джуны в своем репертуаре.
— К сожалению, не могу, Мацуо-сама. У меня очень много неотложных дел.
Недолгая пауза.
— Скажи мне честно, если дорожишь нашим хорошим к тебе отношением. Это какие-то твои игры? Откуда ты узнал, что моя дочь у Вальтов? Почему ты сказал нам о том, где она в последний момент? Ты знал, что с ней хотят сделать?
— Что вы, Мацуо-сама. Нам просто очень повезло. Ну и вы знаете, на что я способен. В последний момент я подслушал о планах Вальтов по поводу Акане. И сразу же передал эти сведения вам.
— А еще ты передал эти сведения Новусам, — голос Хидана становится угрожающим.
— Вы про Сэма Блэка? Да, я ему сказал, потому что знаю его отношение к вашей дочери. Он был ближе всех к ней и мог помочь. Я переживал, что вы можете не успеть. Так что я воспользовался всеми средствами, чтобы спасти вашу дочь. Кстати, надеюсь он не пострадал?
— Этот мальчишка сейчас в моем доме. Ноет у покоев моей дочери, что его к ней не пускают.
— Вижу, что он вернул свой статус гостя…
— Возможно. Но это не тема для разговора. Меня не покидают сомнения о том, что в этой истории что-то не так, но я не могу оставить без внимания вопросы нашей чести. Ты снова нам помог. Ты спас мою дочь.
— Верно, — улыбаюсь я. — И вы снова мне задолжали, Мацуо-сама. Вы правильно говорите — на этот раз я спас вашу дочь. Мне кажется это стоит дороже, чем поимка крысы в вашем доме, как считаете?
Хидан издает звук, похожий на рычание.
— Что ты хочешь?
— Подождите, Мацуо-сама. Я еще не закончил торговаться…
— Ты на рынке что ли, мальчишка?! — не выдерживают нервы Хидана.
Понижаю голос:
— Хуже. Я в крысином логове, Мацуо-сама.
— Да как ты смеешь?!
— О, прошу вас, не стоит так кричать. Разве вы забыли, как поковырялись во мне, а? Как выковыряли из меня немного костного мозга, рискуя моей жизнью? Как изуродовали сосуд суммы, сильно подкосив мои силы?
Тишина.
— Вы молчите, Мацуо-сама? Неужели думали, что я об этом не узнаю? Я понимаю, что тогда вы меня недооценивали, но сейчас это время прошло…
— Ты…
Перебиваю:
— Вы ответите на мои вопросы. И это не считается расплатой за спасение жизни вашей дочери. Так вы лишь извинитесь за то, что наделали. И может быть, я вас прощу. Так что, вы все еще считаете меня мальчишкой и пожурите за дерзость? Или все же мы поговорим с вами как мужчина, который сильно обязан другому мужчине? Что об этом говорит ваша честь?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мой внутренний Альв довольно скалится. Я требую с консула Джунов извинений и расплату честью за то, что спас его дочь, которую сам же и похитил. Лишь бы Акане не проболталась. Иначе из верных друзей я наживу себе страшных врагов.
В идеале, Акане нужно устранить… Она самое слабое звено в моих отношениях с Джунами. Она исполнила, что от нее требовалось и сейчас как горячая гильза за шиворотом…
— Это не телефонный разговор, — как будто с трудом выговаривает Хидан Мацуо. — Надо встретиться. Сегодня я прибуду в Новую Эру на отборы. Мой человек будет представлять на соревнованиях Джунсиначи.
— Разумеется, Мацуо-сама. Я буду вас ждать. И еще… У меня много вопросов о Кибе Рио — моем отце. Думаю, вам есть что сказать по этому поводу, верно? А теперь прошу меня простить, у дерзкого мальчишки много дел.
Сбрасываю вызов. Пусть побесится. Ему полезно. Этот человечишко многое о себе возомнил. Нужно поставить его на место.
Убираю ноги со стола, принимаю более деловой вид:
— Может хватит подслушивать? — спрашиваю я у закрытой двери.
Слышу, как за дверями вздрагивает Аннета и хмыкает Элеонора. По звукам я уже ориентируюсь ничуть не хуже, чем глазами. И судя по ним, учительница в инвалидном кресле.
Они заходят и закатываются в мой кабинет. У Аннеты вид взволнованный, у Элеоноры уставший. Она еще не полностью восстановилась после боя с Филзели в лесу. Интересно, что ее инвалидное кресло двигается само по себе — под воздействием суммы.
— Костя, — выдыхает Аннета. — Я… ты…
Элеонора как-то странно улыбается, молчит. Чувствую какой-то подвох. Судя по виду Аннеты, она готовилась к какой-то речи, но сейчас сплоховала.
— Что случилось? — не по детски напрягаюсь я.
Вместо ответа Аннета бледнеет, ее глаза слезятся, она выбегает из кабинета. Какое-то время слышу ее шаги, потом хлопанье дверью.
— Ее тошнит, — язвительно улыбается Элеонора. — Сильно тошнит.
В мозг стреляет пониманием. Твою ж…
— Она беременна? — откидываюсь на кресле, вздыхаю.
Нет, это невозможно. Мне не двадцать лет, чтобы так просчитаться.
Тишина.
— Не совсем, Константин, — вот теперь мне совсем не по себе. Потому что теперь Элеонора меняется в лице. Едва заметная дрожь проходит по ее губам.
— Да что происходит то? — не выдерживаю я напряжения. Чего же так тяжело понять этих женщин?
— Она не беременна.
— Да я уже это понял. Хватит тянуть, — мои интонации становятся угрожающими.
— Беременна не она. Но я захотела сообщить об этом твоей жене.
Тишина.
Стоп-стоп-стоп. Остановите время, мне нужно подумать…
Разумеется, время не остановилось.
— Похоже, беременна я. Сомнений, кто отец нет. У меня не было мужчин. Кроме тебя.
Вспоминай, Эйн Соф! Где ты лохонулся?! Мы занимались сексом с Элеонорой в ее палате. Тогда я еще ковырялся в ее памяти и… слишком увлекся. Я, можно сказать, очнулся, когда учительница меня уже оседлала.
Твою мать! Неужели я в трансе как-то не удержал свой юношеский порыв?!
Я выдыхаю, изображая губами гармошку. Паразитная мысль в голове нарисовала картину. Как я и Элеонора под руку идем по песчаному пляжу. Двое детей носятся вдоль берега, собирают ракушки, радостно смеются.
Молодец, Эйн Соф. Триста лет ты строил интриги, убивал королей, перестраивал государства, но вынимать вовремя так и не научился…
— Ты уверена? — чуть ли не со стоном спрашиваю я. — Времени прошло всего ничего…
Элеонора отворачивается, интенсивно жует жвачку.
— Я очень сильная одаренная, Константин. Чувствую свое тело намного лучше обычных людей. Сомнений нет. Я беременна.
Так, стоп, Эйн Соф. Чего ты нервничаешь? Ты же читал о таком.
Вопросительно вздергиваю бровь:
— Аборт?
Бам!
Даже не успеваю сообразить, что происходит. За моей спиной взрывается жвачный пузырь, разбрасывая канцелярию по всему кабинету.
