«Человек на грани смерти. Он слышит голос врача, который объявляет, что он мертв. Он начинает слышать неприятный шум, какое-то шипение, и в то же время чувствует, что он бежит по длинному черному туннелю. Внезапно он оказывается вне своего материального тела, как бы над ним и наблюдает реанимационные мероприятия.
После нескольких мгновений смятения, когда странность ситуации мгновенно фиксируется, человек замечает, что его новая форма — это нематериальное тело, которое слышит и видит, но само невидимо и неслышимо. Вскоре появляются другие подобные ему существа. Умершие ранее родные и друзья окружают вновь прибывшего, в то время как возникает теплый и лучистый свет и перед умершим прокручивается фильм его жизни.
В этот момент человек оказывается на границе жизни и смерти. Его желание переступить этот барьер вытесняется мыслями о незаконченном деле, об оставленных детях. Он возвращается к жизни.
Позднее, с трудом подбирая слова, он пробует рассказать о пережитом им опыте. Но наталкивается на шутки и неверие окружающих. В то же время вся его жизнь изменяется. Как правило, смерть его более не страшит».
Интересно, что люди, опрошенные доктором Муди, так же, как и врачом-психиатром Элизабет Кублер-Росс, не могли ничего знать друг о друге. Весьма возможно, что они фантазировали или передавали содержание своих галлюцинаций, вызванных морфием. Удивительно, что их фантазии довольно близко совпадали.
Вот некоторые сообщения:
«Врачи пытались меня оживить, но я хотел им помешать, сказать, чтобы меня оставили в покое. Но они меня не слышали и не чувствовали моих усилии, когда я пытался схватить их за руки».
«Я неслышно поднялась в воздух и, проплывая недалеко от люстры, могла без труда изучать ее, и остановилась точно под потолком. Я видела врачей, пытающихся вернуть меня к жизни. Медсестра сказала: „Боже, она мертва!“ Другая наклонилась над моим телом, чтобы сделать искусственное дыхание. Я до сих пор помню ее затылок и коротко остриженную головку. Потом врачи прибегли к электрошоку, и я увидела свое тело, сжатое со всех сторон, что мне показалось ужасным. „Зачем они так стараются? — думала я, — я себя прекрасно чувствую…“».
«После полудня, сиделка, почувствовав, что я умираю, бросилась из комнаты, чтобы позвать на помощь. В это время я оказалась вне своего тела. Я могла его отчетливо видеть и заметила, что мое лицо бледно. В то же время я себя чувствовала прекрасно, необычайно спокойно. Я видела врачей, пытающихся оживить меня. Я отчетливо слышала все, что они говорили, и помню шутку, которую отпустил один из них, пытаясь разрядить атмосферу.
Мне хотелось их успокоить, сказать, что все в порядке. Но мое тело не подавало никаких признаков жизни: ни дыхания, ни кровяного давления. Была констатирована моя смерть, и я вернулась в свое тело только тремя часами позже. Мозговое повреждение не было зарегистрировано».
«Я видел себя плоским, как на фотографии или в зеркале. Вдруг я увидел себя полностью, в трех измерениях, на расстоянии двух метров. Мне понадобилось время, чтобы узнать себя».
«Я ничего не понимал. Я увидел свое собственное тело в кровати. Было грустно видеть его таким жалким».
«Мое тело было уже серым трупом». «Я испытал некое отвращение, я не хотел находиться в одной комнате с трупом, со своим собственным».
Некоторые интервьюированные говорят, что в их сознании пронеслась, как в кинофильме, вся жизнь.
После публикации статьи Кублер-Росс и книги доктора Муди авторам посыпалось много писем с рассказами об ощущениях во время клинической смерти. Почти все они начинались или заканчивались фразой вроде: «Я не думал, что другие тоже прошли через это. Теперь я знаю, что не сошел с ума».
А вот фрагменты из рассказа К. Икскуля, опубликованного задолго до книги Муди в издании Троицко-Сергиевской Лавры в 1916 году.
После того, как Икскуль услышал слово доктора «Агония», он ощутил какую-то тяжесть, потом как бы вырвался из этой силы тяжести и почувствовал себя легко. Впрочем, передаю ему слово:
«Меня удивила эта группа: на том месте, где стояла она, была койка. Что же теперь там привлекало внимание этих людей, на что смотрели они, когда меня уже там не было, когда я стоял посреди комнаты?
Я подвинулся и глянул туда, куда глядели все они:
Там на койке лежал я.
Не помню, чтобы я испытывал что-нибудь похожее на страх при виде своего двойника; меня охватило только недоумение: как же это? Я чувствую себя здесь, между тем и там тоже я.
Я оглянулся на себя, стоящего посреди комнаты. Да, это несомненно был я, Такой же, каким я знал себя.
Я захотел осязать себя, взять правую руку за левую; моя рука прошла насквозь; попробовал охватить себя за талию — рука снова прошла через корпус, как по пустому пространству.
Пораженный таким странным явлением, я хотел, чтобы мне со стороны помогли разобраться в нем и, сделав несколько шагов, протянул руку, желая дотронуться до плеча доктора, но почувствовал, что иду я как-то странно, не ощущая прикосновения к полу, и рука моя, как ни стараюсь я, все никак не может достигнуть фигуры доктора, всего, может быть какой-нибудь вершок-два остается пространства, а дотронуться до него не могу.
Я сделал усилие твердо встать на пол, но, хотя корпус мой повиновался моим усилиям и опускался вниз, а достигнуть пола, так же, как фигуры доктора…».
Далее Икскуль описывает полет, ангелов, бесов, но для меня. самое интересное, что после его возвращения из летаргического сна врачи с удивлением подтвердили, что их действия во время его клинической смерти точно совпадали с тем, что видел «покойник».
Еще интересней тот факт, что некоторые «умершие» говорили не только о том, что было в помещении реанимации (это, разумеется, из более поздних рассказов), но и то, кто что сказал или сделал в соседних комнатах, что лежавший на смертном одре, даже если бы был в это время жив, ни увидеть, ни услышать не смог бы. Правда, были люди (и, возможно, их большинство), которые ничего не помнят и не могут рассказать, хотя и находились в состоянии клинической смерти. Но зато те, кто сохранил память о «потустороннем мире», по мнению и Муди, и Кюблер-Росс, совершенно не боятся умереть вторично. Правда, Муди упоминает об очень неприятных ощущениях возвращенного к жизни самоубийцы.
И еще интересная деталь: люди, ранее лишившиеся руки или ноги, во время клинической смерти ощущали себя со всеми конечностями.
Недавно вышла еще одна книга «Воспоминания о смерти. Медицинские исследования» доктора Мишеля Сабома. В ней не только описываются воспоминания умерших, но приводятся и некоторые эксперименты. Например, опрашиваемому часто трудно бывает описать словами свое состояние. Сабом предлагал ему рисунки, сделанные или по рассказам ранее опрошенных, или выполненные художниками-мистиками. Разумеется, каждый раз предлагалось несколько картинок, где специфические детали, увиденные ранее умершим, изображались только на одной. И вновь опрашиваемые указывали именно на эту картинку. Например, «пролетавшие через туннель» дружно уверяли, что ощущали его таким, как он был изображен еще в XVI веке художником Иеронимом Боском. Интересно, что впечатление о том, что они выходили из телесной оболочки после клинической смерти, были как у верящих в загробную жизнь, так и у атеистов. Впрочем, все атеисты после случившихся с ними переживаний становились верующими. Но обобщение именно их опыта, с моей точки зрения, наиболее ценно для признания самого факта наличия нематериальной субстанции нашего тела.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
