— «Хорошо, я готов, — освободиться навсегда, чтобы никогда больше не просыпаться в страхе за то, что однажды он вернется и заберет все, дело того стоило!».
Он улыбнулся, и резко порезал себе ладонь, выступила белая, как молоко кровь.
Он протянул свой кинжал мне и указал на мою руку. Даже не почувствовав боли я вернул оружие и соединил наши ладони, скрепляя клятву.
— «Мой последний подарок тебе, — начал говорить он, но его белый образ с каждой секундой становился все слабее и слабее, а голос становился едва слышным, — теперь ты сможешь сам рисовать и слышать свои картины, свои я забираю с собой. Прощай мой темный брат!».
Последние его слова я практически не слышал, он становился все прозрачнее и прозрачнее, пока не исчез совсем.
В тот же миг я ощутил такой гигантский прилив сил, а также магические потоки, которые раньше виделись мне едва видимыми ниточками, теперь были настолько ярки и видны, что протяни я руку и могу коснуться их. Огромная сосулька вырвалась из моей руки, размером с половину стола и пробив каменную стену улетела куда-то ввысь.
Я расхохотался, ушедшая половинка оставила мне королевский подарок! Что ж пора было отдавать долги. Я вышел из комнаты и успокоив слуг, послал их за каменщиками, чтобы к моему приходу заделали все как было. Проходя к выходу я приказал передать графине, что уехал во дворец, чтобы выполнить её просьбу, буду не скоро, но чтобы она меня дождалась.
Думаю такого хватит, чтобы она собачкой ждала меня у порога, хоть несколько лет.
Я едва дождался экипажа, сила бурлящая во мне требовала выхода, так что я был готов бегом добежать до дворца. Прежде чем просить императора о чем-то нужно было хорошенько приготовиться, уж в чем, в чем, а в убеждении я был мастер. Главное иметь хорошие аргументы.
Три дня спустя— Нет! Я сказал нет!
Я молча стоял на коленях и протягивал ему три свитка.
— Анри, не беси меня, я ведь не посмотрю что ты канцлер! — он метался по тронному залу, не смотря на меня, — Жюли, ну скажи ему!
Супруга императора сидела на своем троне и недоуменно смотрела то на меня, то на императора.
— Анри, ну зачем? — она попыталась подержать мужа.
Он подскочил и вырвав у меня свитки, порвал их на мелкие кусочки. Я молча достал из кармана еще три экземпляра и склонив голову протянул их ему.
— Умный да?! Заготовил себе копий? — взбесился он, — а ты подумал, что будет теперь охранять меня? Ты подумал?!
— Заговор ликвидирован, все уничтожены, ближайшие десять лет никто даже близко не посмотрит в вашу сторону, — глухо ответил я. Только вчера казнили всех оставшихся заговорщиков, кроме сыновей графини, по моему личному распоряжению, а уже утром я сам пришел к императору, соблюдая все до буквы этикета, ритуал отставки пришлось найти в библиотеке.
— Нет, нет и нет! Я запрещаю! Я император! — он подскочил и снова вырвав у меня свитки, разметал их в клочья.
Хорошо, что я предусмотрительно заготовил по пять экземпляров, хотя сейчас был не уверен, хватит ли мне их.
— Анри, ты самый верный мне человек, я дал тебе все! Зачем ты это делаешь безумец?
Он тут же замолчал и бросившись ко мне, вырвал свитки из рук, затем прочитав имена в моей последней просьбе о помиловании, застонал от ярости и безысходности. Он в ярости швырнул свитками в меня и упал на трон, закрыв голову руками.
— Мне нужно было убить её еще двадцать лет назад, — устало произнес он, посмотрев на жену минуту спустя, — он не отступится, это дети единственной женщины, которую он любит всю свою жизнь. Я думал это давно прошло, но…
Он снова вскочил с трона и подбежав ко мне, подписал только свиток о помиловании.
— Все! Видишь? Они помилованы, забери свою отставку!
Я продолжал стоять на коленях.
— Никто не примет этого, мой император, — тихо сказал я, — скажут, власть слаба.
Он признавая правоту моих слов, повернулся и снова упал без сил на трон.
Молчание затянулось и я подумал, что дело провалилось, как императрица посмотрела на мужа, затем её лицо стало серьезно и она протянула руку, показывая на мои новые копии в руках.
Я поднялся и дойдя до неё опустился на одно колено, протягивая документы.
— Думаю не будет преступлением, если я однажды подпишу за тебя документы, — тихо произнесла она и подписала два прошения об отставки с постов канцлера и главы канцелярии, а также о помилование двух государственных преступников.
— Проследи пожалуйста Анри, — она протянула мне подписанные документы, — чтобы они все уехали раньше, чем на площадях зачитают указы.
— Конечно, моя императрица! — я низко поклонился и заспешил, она была права.
Такого не простят ни графине, ни её сыновьям. Одни из главных зачинщиков заговора будут помилованы, они недолго тут протянут, если вообще переживут ночь.
Я выполнил все, что обещал Анри и даже больше, наняв для охраны на первый год их обустройства в новом месте, целый отряд наемников, который возглавили лично преданные мне люди.
О его детях я позаботился особо, сделав так, чтобы они не в чем не нуждались и попали под личную опеку императрицы. Самому же мне так же было пора отправляться отсюда, вся столица и вскоре империя вздрогнут, когда завтра утром зачитают два новых указа императора. Ирония судьбы — мятежники будут освобождены человеком, который создал и раскрыл этот заговор. Уверен, моя отставка примирит многие рода с императором, заставит их относиться к нему как самой хрупкой драгоценности, чтобы он не передумал и не вернул меня назад. Самому же мне стало тесно тут, нужно было искать новое место, мир широк, а с подарками Анри я могу выстроить и собственную империю!
Засмеявшись собственным мыслям, я направил лошадь к восточным воротам.
Эпилог
Жорж радовался вечеру, наконец-то смена была закончена, ворота заперты и теперь можно было поделить дневную выручку с товарищами и закатиться в трактирчик.
Дешевое вино и доступные девочки, вот его планы на сегодняшнюю ночь!
Показавшаяся фигура человека, укутанного с ног до головы в широкий плащ, вела на поводу отличную лошадь. У Жоржа даже закралось подозрение, не украл ли он его у дворянина, оружия и всего остального, присущего знати он не увидел ни под плащом у него, ни на лошади.
Когда человек дошел до ворот то тихо сказал, не обращаясь ни к кому.
— Откройте ворота!
Жорж от такой наглости едва не икнул, а выбежавшие из караулки товарищи недовольно загомонили. Перехватив копье, он подошел к человеку и положив руку на плечо, рывком развернул его к себе, чтобы высказать все, что о нем думает.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
