Когда она наградила Спенсера одной из своих прежних дразнящих улыбок, он возликовал. В порыве радости он накрыл её руку своей и пожал, находясь в восторге от нежного румянца, окрасившего её щёки. Он целую неделю не заставлял её краснеть.
— Серьёзный характер гораздо предпочтительнее дерзкого, — провозгласил лорд Ливерпуль с постным видом.
— Не будьте таким занудой, — храбро заявил сэр Роберт. – Она американка, а все знают, что американки что думают, то и говорят.
— Только когда англичане угрожают поставить их на место, сэр, — съязвила Эбби.
— Вы замужем за англичанином, — встрял лорд Ливерпуль. – Вам надлежало бы помнить об этом, мадам, прежде чем высказываться столь безответственно.
— О, ради Бога, — начал сэр Роберт.
— А Вы, сэр, — продолжил Ливерпуль, уставившись на Спенсера осуждающим взором, — жаль, что Вы не учли ошибок своего отца, когда выбирали свою собственную жену.
Оскорбление Эбби мгновенно омрачило беседу. Неукротимый гнев охватил Спенсера, когда он увидел, как унижение стёрло с лица Эбби озорную улыбку.
— Ошибка моего отца была в том, что он женился на женщине вдвое моложе себя, — прорычал он, пристально глядя на Ливерпуля. – А так как ни я ещё не впал в старческое слабоумие, ни моя жена не вчерашняя школьница, то я не усматриваю никаких параллелей между его браком и моим.
Холодная усмешка Ливерпуля выражала, как обычно, презрение:
— Ах, да, я и забыл. Вы уехали учиться после того, как ваш отец женился на леди Доротее – несомненно, до Вас не доходили слухи о сумасбродных эскападах, бесстыдных манерах и чрезвычайном легкомыслии Вашей мачехи.
— Доходили. До меня также доходили слухи, что Вы делали ей предложение до того, как ей его сделал мой отец, и что она отказала Вам. Очевидно, Вы нашли её легкомысленной только после того, как оказалось, что она не интересуется Вами.
Когда Ливерпуль поджал губы, и, казалось, собирался ответить, Спенсер продолжил:
— А теперь прошу извинить нас, джентльмены, нам с женой надо найти кое–кого из знакомых.
И, положив руку на талию Эбби, он повёл её к столу с пуншем, внутренне кипя от возмущения.
Как только они вышли за пределы слышимости, Эбби прошептала:
— Мне очень жаль, Спенсер. Мне не следовало быть столь откровенной.
— Ерунда. Этот человек – высокопарный осёл, и всегда им был.
— Но мне не следовало дразнить его. Уверяю Вас, больше такого не случится.
Замечания Ливерпуля заставили её снова спрятаться за внешним равнодушием, и сама мысль об этом сводила Спенсера с ума.
– Вы не должны обращать внимания на слова старого глупца, не понимающего шуток. Вы не могли знать, что у него начисто отсутствует чувство юмора. Или что этот городящий чушь идиот действительно верит всей этой глупости по поводу «места женщины».
— Мне кажется, он Вам не слишком нравится.
Он вгляделся в её всё ещё мертвенно–бледное лицо.
– Мне не нравится любой, кто оскорбляет Вас. Если бы он не был тем, кто он есть, я бы вызвал его на дуэль.
Её глаза широко раскрылись.
– Не говорите глупостей – Вы не сделали бы этого.
– Никто не смеет оскорблять мою жену безнаказанно.
Отведя взгляд, она сказала тихим голосом.
– Тогда, я полагаю, он говорил правду обо всём этом. О том, что Ваша мачеха была бесстыдна и легкомысленна.
Спенсер напрягся. Чёрт бы побрал этого Ливерпуля за то, что он заставил её думать об этом.
Они подошли к столу с пуншем. Наполняя чашку, Спенсер бросил взгляд на гостей, стоящих поблизости, но они все были поглощены беседой. Передав чашку Эбби, он наполнил ещё одну для себя, и понизил голос.
— По большей части, это правда. Но, опять же, леди Доротее было всего двадцать, когда она вышла замуж за моего отца, и многие женщины этого возраста легкомысленны.
— Двадцать? – воскликнула она. – Сколько же лет было твоему отцу?
— Сорок восемь. Он женился на ней года через два после того, как моя мать умерла, рожая Нэта.
— И поэтому лорд Ливерпуль назвал этот брак ошибкой?
Спенсер увлёк её подальше от остальных.
— Дора была… полной жизни и юной, вероятно, слишком юной для отца. Она хотела постоянного внимания, а мой отец не мог ей его дать.
— Должно быть, ей приходилось очень трудно.
— Полагаю, да. Она хорошо скрывала это, по крайней мере, вначале. Она пыталась опекать нас всех и безмерно баловала Нэта, который был совсем малышом. Она была очень внимательна даже к момему старшему брату, Тео, когда тот бывал дома. Тогда он был ещё жив и учился в школе.
— Так она Вам нравилась?
— Вначале нет, но в этом не было её вины. – Он уставился вниз на чашку с пуншем. – У меня был трудный возраст. Десятилетние мальчики не слишком расположены к новым матерям. Я сердился на неё, но она, казалось, не была против. Она смеялась и звала меня «Его Маленькое Высочество». — Он послал Эбби полную раскаяния улыбку. – Полагаю, я уже тогда был чрезмерно серьёзен.
Эбби не улыбнулась. – Вы потеряли свою мать всего за два года до этого, Спенсер. Любой ребёнок был бы серьёзным в таких обстоятельствах.
Её сочувствие проникло внутрь и согрело то болезненное место в его сердце, которое было закреплено за памятью о его мачехе. Прислонившись спиной к дереву, Спенсер потягивал свой пунш.
— В любом случае, я полюбил её почти так же сильно, как любил свою родную мать. Беда была в том, что она хотела иметь своих собственных детей, но отец отказывался дать ей их. Он говорил, что у него уже есть три сына. Очевидно, когда он делал ей предложение, он оговорил условие, чтобы она оставила всякую надежду заиметь своих собственных детей от него. Она, должно быть, намеревалась со временем уговорить его передумать, потому что донимала его годами. Он всегда категорически отказывался.
— Но они делили постель? – Эбби была явно сбита с толку.
— Разумеется. Полагаю, он просто принимал меры предосторожности. – Он смотрел на лужайку с застывшим лицом. – Как бы то ни было, дела пошли хуже. К концу они только и спорили о её желании иметь детей. К счастью, я не часто бывал дома. Я уехал учиться в двенадцать лет. Когда я вернулся домой, Англия собиралась снова сражаться с Наполеоном, и я упросил отца купить мне патент на чин, чтобы я мог сбежать и не видеть, как Дора и отец разрушают друг друга. В тот момент я не был наследником, поэтому он с готовностью согласился.
— Сколько тебе тогда было лет?
— Восемнадцать. Два года спустя, когда Нэт уехал в школу, а Тео вёл разгульную жизнь в Лондоне, Дора осталась наедине с отцом. – Он прерывисто вздохнул. – Полагаю, она не могла больше того вынести. Она как с цепи сорвалась, вела себя ужасно, флиртовала с другими мужчинами. Когда, несмотря на всё это, отец остался непреклонен, она сбежала в Италию с неким графом.
