Ну охренеть. И как мне прикажите реагировать ан подобные откровения? Не, поступок Вячеслава эти обстоятельства не оправдывали. Но если последние несколько часов я только и рад был тому, что этот сосунок получил от меня солидную взбучку, то теперь мне его было даже жаль. Парень уж точно ен виноват в том, что его родственники решили поженить родных брата и сестру, чтобы в итоге на свет появился он и его братья. Родителей ведь не выбирают.
— Такую ситуацию и нарочно не придумаешь, — сказал Антон. — Это что же, получается род Салтыков в итоге доигрался с этими близкородственными браками? Ни одна знатная семья не рискнёт видеть в супругах их наследников кого-нибудь из Салтыковых, когда всё это всплывёт. А это обязательно всплывёт, они не смогут вечно прятать близнецов!
— Теперь вы должны понимать всю глубину той пропасти, в которой оказался Станислав и его семья. Более того, даже если бы князь остался прежним, ему бы пришлось идти на мировую с Александром. Сейчас ему нужно пытаться сделать невозможное и найти способ не дать роду погибнуть в ближайший век. Сориться с Императором и кем-либо ещё ему сейчас просто нельзя.
А я просто помалкивал и размышлял.
То, что одна из проблем в итоге решилась сама собой, это хорошо. А то потенциальная месть со стороны Салтыков была той ещё головной болью. Теперь у меня остался один единственный повод для беспокойства — неизвестный род, который заказал моё похищение. Это проблема и немаленькая, но она хотя бы одна!
Только вот все эти откровения… На душе кошки скребли. Вячеслав пытался навредить мне с помощью слуг своего рода. Но если раньше я считал его просто очередной сволочью типа того же Хоббита, то сейчас он предстал передо мной жертвой обстоятельств. Теперь уже порядком жалею, что решил унизить и травмировать его по максимуму.
Но что куда более важно — огонь перестал питать меня гневом и недовольством. Огненная стихия отступила, словно сама обдумывала произошедшее учитывая новую информацию. И что-то начало зарождаться во мне. Странное стремление сделать что-то. В течении нескольких секунд это эфемерное желание наконец-то сформировалось.
И неожиданно мои желания совпали с желанием огненной стихии.
— Князь, коль уж ситуация разрешилась, я могу надеяться на послабление домашнего ареста? — Спросил я у Пожарского.
— С какой целью ты интересуешься этим вопросом?
— Я собираюсь посетить Вячеслава в больнице.
Что Пожарский, что Антон уставились на меня как на идиота. Я ведь сейчас должен радоваться тому, что мой конфликт с Салтыковыми закончился так и не начавшись. А сейчас сам просился встретиться с тем, кто вчера натравил на меня своих слуг. Подобный шаг могут расценить так, словно я пришёл поиздеваться над поверженным противником.
— Мне НУЖНО с ним повидаться, — сказал я. — Это не просто внезапно возникшая прихоть. Огонь тоже считает, что мне нужно это сделать.
Стоило мне сказать, что огонь желает того же самого, как выражение лица заместителя ректора внезапно изменилось. Когда стихии чего-то хотели, нужно было прислушаться к их желаниям. И в кратчайшие сроки сделать то, что они хотели если это было возможно. Если игнорировать стихии, то можно легко лишиться благосклонности духа-хранителя.
— Я даже не успел вздохнуть с облегчением, а ты вновь ввязываешься в какую-то историю, — сказал Пожарский. — И лучшее, что я могу сделать, это проконтролировать, чтобы всё прошло без каких-либо происшествий. Собирайся, отправляемся прямо сейчас…
Глава 37
Хорошая у Пожарского машина! Или это не совсем его машина и она состоит на учёте в автопарке Академии? Да без разницы на самом деле.
Нечто отдалённо похожее на «Волгу» могло похвастаться комфортным салоном, не слабеньким двигателем и просто шикарной подвеской. Машина словно не ехала, а плыла по дороге. Вот серьёзно, в салоне было настолько комфортно, что я не с привычки чуть было не задремал! Обязательно куплю себе такую же.
— Может расскажешь, что именно ты задумал? — Спросил меня Пожарский, сумев не дать мне заснуть. — Очень хочется знать, к чему мне готовиться. Возможно даже получиться не допустить того, что сгорит вся больница.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Князь, вы всё же преувеличиваете. Всего единожды от моих действий был какой-то ущерб. И то этот склад, как оказывается, был заброшен. Так что вы наговариваете на меня.
— Только этот самый склад ты сжёг из-за воздействия на тебя огненной стихии. А мы так и не провели ритуал общения с духом-хранителем. От тебя сейчас можно ожидать всего что угодно.
— Сейчас я контролирую себя практически полностью. Огненная стихия желает того, что и я. Если честно, то я даже удивлён тому, что огонь утих.
— А ты не подумал о том, что возможно не огонь на сей раз общается с тобой?
Этот вопрос заставил меня задуматься. Ведь я маг двух стихий и вполне логично, что раз уж я успел пообщаться с одной из них, то и со второй должно произойти что-то подобное в скором времени. Просто я уже привык списывать странности со своим поведением на огонь, что до сих пор покрывал моё магическое ядро.
Воздух же… Я же не знал, что со мной может произойти из-за воздушной стихии. Знаю, что земные маги по два-три дня ходят вообще без каких-либо эмоций и создаётся ощущение, что общаешься с камнем. Водные маги становятся слишком… податливыми. Что им не скажи, они согласятся на что угодно. Поэтому если огненных магов держат подальше от людей из-за того, что они могут вспылить после общения со своей стихией, то водных держат подальше от людей во избежание самых разнообразных неприятных и щекотливых ситуаций.
Воздушным же магом реально по фиг на воздействие их стихии. Да, им словно шило в одно место засунули, и они начинают проявлять нездоровую активность, но не более того. А всё дело в том, что воздух не имеет формы и он крайне изменчив. Полный штиль легко может обернуться настоящим ураганом. Слишком активный маг, конечно, может натворить бед, но от воздушных магов проблем в разы меньше, чем от огненных в то время, когда на них влияет их стихия.
— Если честно, то не знаю, — ответил я наконец-то. — Просто если я теперь подвержен влиянию двух стихий разве не должно стать ещё хуже? Просто воздух только усиливает огонь, так что я должен стать только вспыльчивее и агрессивнее.
— Ты забываешь, что Сварога и Стрибога связывают кровные узы! Два духа-хранителя живут в союзе, так что, если ты неожиданно ощутил влияние воздушной стихии сегодня, это могло положительно повлиять на тебя. Воздух смог утихомирить огонь и теперь ты способен контролировать себя.
— А можно как-то убедиться в этом?
— Если ты в ближайшие пару дней сможешь успешно продолжать контролировать себя, это и будет доказательством. Хотя я лично уверен, что так оно и есть.
Что ж, тогда буду внимательно следить за своими ощущениями. Впрочем, я реально чувствую, что излишняя агрессия и раздражённость словно исчезли. Данный факт не мог меня не радовать. Ведь если так оно и есть, то я легко проживу оставшиеся дни до выходных, когда будет проведён ритуал общения с духами-хранителями. Может даже снова смогу посещать занятия, а то преподаватели вряд ли особо рады, что я пропускаю их занятия.
Оставшийся путь до больницы мы провели в молчании. Заехали на подземную парковку, потом поднялись на первый этаж, где князь выяснил номер палаты Вячеслава и получил разрешение его посетить. Поднявшись на третий этаж, мы вновь встретились с отцом пострадавшего.
— Князь, — Салтыков явно был удивлён нашему появлению. — Что вы здесь делаете?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Студент Беляков изъявил желание встретиться с вашим сыном для беседы.
— Но…
— Это желание стихии.
Салтыков тут же замолчал. Было видно, что он борется с желанием отказать мне в посещении его сына. И я его понимал. Слишком уж неоднозначная репутация у меня была. Его сына я отделал тоже нехило. Думается он был бы рад если я и Вячеслав более никогда в это жизни не пересекались во избежание новых проблем. Но будучи магом князь также знал, что с желаниями стихий лучше не шутить. Духи-хранители всё видят. И то, что именно он помешал исполниться их желанию, обязательно будет учтено и его действия будут иметь последствия. А сейчас роду Салтыковых новые проблемы не нужны.
