Валькери соскочила с метлы ещё в воздухе и кинулась к Драко, краем глаза заметив, как Джинни метнулась к Гарри. Слизеринец лежал на боку, и Пэнтекуин осторожно перевернула его, помня о том, что у него могут быть переломы.
— Котёнок, ты меня слышишь? — она старалась успокоиться, но помимо её воли в её голосе промелькнула истерическая нотка.
Драко поморщился и открыл глаза.
— Слышу, — неуверенно улыбнулся он. — Что странно…
— Ты цел? — в голосе Валькери послышалось некоторое облегчение.
Он на мгновение задумался, затем кивнул.
— Вроде бы. Только…
Драко поднёс к глазам левую руку, плотно сжатую в кулак, и медленно, неуверенно разжал… Золото вспыхнуло на солнце, и смятые серебряные крылышки встрепенулись, распрямляясь.
— Я поймал снитч, — как-то глухо сказал он. — Я обыграл Поттера и поймал снитч. Первый раз в жизни…
— И последний, — раздался хриплый голос неподалёку.
Гарри уже очнулся и теперь сокрушённо разглядывал то, что осталось от метлы, то есть немногое. Метла Драко тоже превратилась в груду щепок, однако оба ловца отделались лишь несколькими синяками.
«…Я в последнюю секунду поставил защиту на нас обоих. Думал, не успею», — признался Драко.
— Ты у меня молодец, — улыбнулась Пэнтекуин. — А мётлы… куплю вам новые!
— Её мне Сириус подарил, — тихо сказал Гарри.
— Твой крёстный? — переспросила Валькери. — Что ж, это меняет дело… Думаю, я сумею её починить, если ты не против, конечно.
— Было бы здорово! — повеселел Гарри. — А ты сможешь?
— Я постараюсь, — пожала плечами девушка. — В конце-концов я могу разработать метлу — значит, и починить сумею!
— Попрошу внимания, — откашлялся Ли Джордан. — Поскольку слизеринский ловец поймал снитч, матч закончен — со счётом триста-триста семьдесят в пользу Слизерина.
Валькери изумлённо приоткрыла рот.
— То есть… — неуверенно начала она.
— А значит, в этом году кубок достаётся сразу двум командам! — закончил Ли. — Такое происходит впервые за последние шестьдесят лет! Капитаны, вы в состоянии двигаться?
— Вполне! — ухмыльнулся Малфой, вставая.
Вместе с Гарри, окружённые остальными членами команд, они подошли к Дамблдору, который вручил им кубок. Немного поколебавшись, они одновременно взялись за него с разных сторон и подняли вверх под гром аплодисментов с трибун.
— И всё-таки я поймал снитч, — уголком рта прошептал Драко, улыбаясь толпе.
— Какая разница? Вы всё равно не победили нас! — хмыкнул Гарри.
— Верно. Но и вы нас — тоже, — рассмеялся Драко. — Куини, иди сюда! — он нагнулся, всё ещё держась за кубок, отчего Гарри тоже пришлось наклониться, и помог Валькери подняться на помост.
— Кубок передают лучшему игроку, — пояснил он. — А я его уже подержал — но я не жадный!
— Я знаю, от чего ты никогда не умрёшь, Драко Люциус Малфой! — фыркнула Пэнтекуин, принимая кубок из рук обоих капитанов. — От избытка скромности!
Она оглядела толпу болельщиков, высыпавших на поле и столпившихся вокруг помоста, окружив команды плотным кольцом, и, незаметно подмигнув Дамблдору, громко воскликнула:
— Сегодня вечером — гуляем, ребята и девчата!! С ужина и до обеда!!
— УРА!! — дружным рёвом встретили все её предложение.
Вместе с Гарри и Драко она попыталась спуститься вниз — но не тут-то было! Их подхватили на руки и торжественно понесли с поля, как и остальных игроков.
— Па-астарожней с достоянием общественности! — весело взвизгнула Валькери. — Кто уронит меня — клянусь Хаосом, я сама того уроню!
Глава 11
— Северус, можно с тобой поговорить? — Люпин был как всегда вежлив, но настойчив.
Снейп внутренне поморщился. У него было такое хорошее настроение: после долгого перерыва он снова мог заниматься своими любимыми зельями, восстанавливающее снадобье, над которым он работал, обещало быть успешным, и к тому же Кери обещала прийти часиков в десять, то есть с минуты на минуту, а появление Люпина нарушило и его планы на вечер, и ход его мыслей. Но он не мог просто ответить: «Нельзя!» и выставить оборотня за дверь — тем более, что Люпин явно был настроен добиться разговора во что бы то ни стало. И, раздражённо вздохнув, Снейп, не вставая из-за стола, за которым он проверял работы, отрывисто бросил:
— Побыстрее.
— Не думаю, что это возможно, — Ремус немного смешался, но потом справился с собой и снова заговорил. — Северус… ты ведь знаешь о правилах Хогвартса — для учителей. И среди них есть один — что профессорам Хогвартса запрещается вступать в какие-либо личные отношения с учениками, — слегка покраснев от смущения, но всё же чётко произнёс Люпин.
Снейп похолодел, однако внешне остался спокойным. Если у него лишь смутные подозрения…
— На что ты намекаешь? — холодно поинтересовался он.
Ремус посмотрел ему в глаза и уверенно сказал:
— Между тобой и Валькери что-то есть. И не вздумай отрицать этого, — предупредил он. — Это не догадки — слишком много доказательств.
На секунду у Северуса возникло непреодолимое желание убить этого настырного оборотня, но отправляться в Азкабан, тем более сейчас, когда туда вернулись дементоры, ему как-то не хотелось. А признаться… это значило позор не только для него, но и Пэнтекуин — а он был слишком многим обязан ей, чтобы так легко подставить её под удар. Он лихорадочно искал выход из сложившейся ситуации, однако в его лице не дрогнул ни единый мускул, и он с лёгким недоумением смотрел на Люпина:
— Естественно, моё отношение к Валькери несколько иное, чем к другим ученикам: она спасла мне жизнь…
— Я не об этом, — прервал его Люпин.
— Тогда поясни, что ты имеешь в виду, — лёд в голосе Снейпа был способен заморозить пламя в аду.
Но Ремус был твёрд в своём намерении.
— Вы — любовники? — в лоб спросил он.
Северус опешил: такой прямоты он от скромняги-Люпина не ожидал, и поэтому не сразу мог придумать ответ.
— Что за дикость?! — оскорблённо воскликнул он. — Я в жизни не слышал ничего подобного!
— Так да или нет? — теперь Люпин был уверен в своей правоте.
— Да, — раздался голос позади него.
От неожиданности оборотень подскочил — раньше никто не мог подкрасться к нему незамеченным. На лице Снейпа появилось просто неописуемое выражение.
— Да, мы любовники, — совершенно спокойно повторила Валькери, проходя мимо Люпина и усаживаясь на стол. — Не надо, Северус! — предупредила она готовый излиться на неё поток слов. — Он всё равно уже знает, и наше признание — чистая формальность. К тому же не думаю, что профессор Люпин из тех, кто тут же побежит всем докладывать.
На лице Ремуса было написано странное чувство, близкое к отвращению.
— Северус, как ты мог?! — воскликнул он. — Она же твоя ученица!
— Ну и что? — невозмутимо отозвался Снейп, решивший, что раз терять уже нечего, по крайней мере можно вывести из себя Люпина — или донельзя смутить его. Тем более, что гриффиндорская четвёрка очень часто потешалась над тем, что у него не было девушки — так вот, получайте: красавица-гриффиндорка, юная и сексапильная! — Она здесь лишь на год, а потом снова вернётся в Румынию, так что до конца её считать моей ученицей нельзя. Что такое один год, в конце-концов!
Ничуть не обиженная разговором о ней, словно бы её здесь не было, Валькери в душе веселилась, понимая намерение Снейпа смутить Ремуса показным бесстыдством, и наблюдала за разворачивающейся сценой с любопытством.
— И заметь, — продолжал Снейп, ухмыляясь своей фирменной усмешечкой, — я её ни к чему не принуждал. Всё произошло по обоюдному согласию.
Люпин густо залился краской и уже не так уверенно произнёс:
— Но она же несовершеннолетняя!
— А я бы в этом усомнился, — хмыкнул Северус. — Такой опыт приходит лишь с годами, — он быстрым движением облизнул нижнюю губу. Пэнтекуин негромко хмыкнула.
Цветом Люпин уже напоминал гриффиндорский флаг.
— Это же… — уже совсем тихо и смущённо начал он.
— Нехорошо? — фыркнул Снейп. — Великий Хаос, я же не заваливаю её на стол прямо посреди урока на виду у всех учеников. У меня хватает терпения дождаться перемены, — плотоядно облизнулся он.
— Великий Мерлин!! — потрясённо выдохнул Люпин, отшатнувшись.
— …или же до урока, — невозмутимо закончил Северус. — Главное — успеть до прихода учеников.
— Отвратительно! — прошептал Люпин. — Не могу больше слушать!
— Почему? — недоумённо вскинул брови Снейп. — Я могу ещё и описать…
— Северус, перестань, — вмешалась Валькери. — Ты уже достаточно смутил профессора, так что хватит пороть чушь. — Она обратилась уже к Люпину. — Естественно, мы никогда не делали этого ни на переменах, ни, тем более, перед уроками. К тому же, я совершеннолетняя, просто на мне заклятье, тормозящее старение, а на самом деле я старше вас, профессор, лет на пятнадцать.
