– Фрэнк, можешь проверить, Эрин какое-то время травили снотворным со всякой примесной гадостью. Последствия могут наступить не сразу, я волнуюсь.
Старик меняет выражение лица с добродушного на серьезное.
Следующие полчаса надо мной проводятся какие-то непонятные современному человек тесты. Да, сначала Фрэнк учиняет вполне обычные осмотр, кладет на запястье пальцы, проверяя пульс, и спрашивает, на что жалуюсь, но после начинается кое-что поинтересней.
Лекарь достает с соседней полки бутылочку и просит меня осушить до дна ее содержимое. На вкус как сладкий травяной сироп. После этого мне на голову кладут руки и по всему телу расплывается незнакомое, но при этом приятное тепло. Фрэнк закрывает глаза, под сомкнутыми веками они начинают лихорадочно двигаться.
– Да, тут нормально все…А печень…хорошо…
До меня наконец доходит, что лекарь проводит какое-то похожее на КТ или МРТ сканирование. Только вместо компьютера он использует собственный мозг и органы чувств.
Через десять минут руки с моей головы убирают и Фрэнк распахивает глаза, довольно кивая.
– Все хорошо. Все органы в порядке и работают как положено. Конечно, нужно еще взять кровь на опыты, посмотреть, не осталось ли остаточных следов отравы. А так, организм молодой, хотя и был сильный нервный срыв в начале весны, сердце в порядке и системы все целы.
Стеклянным шприцом лекарь забирает из вены на сгибе локтя кровь, процедура не слишком приятная в любом из миров, и отпускает, заверяя, что сообщит Альтану о результатах.
Заверения лекаря мужчину порядком успокаивают. Морщинка меж бровей исчезает. Волновался больше меня, причем на пустом месте, я же не жаловалась ни на что, да и умирать в ближайшее время не собиралась и не собираюсь.
– Скоро уже Печеньку забирать, поехали домой.
Губы жениха растягиваются в довольной улыбке. Он переспрашивает:
– Домой? А мне можно будет остаться?
– Только если в гостевой, – сдаюсь я.
Мы садимся в экипаж и отъезжаем от лечебницы прочь.
– А почему там было так пусто? Разве в таком оживленном районе города у Фрэнка не должно быть отбоя от пациентов?
Альтан смеется.
– Этот старик далеко не простак. Он знает себе цену, даже одна микстура от кашля его авторства стоит баснословных денег, на которые можно купить хорошего коня. Все в курсе, что он лечит венценосное семейство и его приближенных, поэтому о расценках тоже многие в курсе. К нему за помощью пойдет только тот, кто может себе такое позволить, вот почему там так пусто. И тем не менее, находятся пациенты.
Округляю глаза, у меня ступор. Ну, понятное дело, что бесплатной медицинской помощи в этой стране нет вообще, но как может существовать настолько дорогое заведение?
– Погоди, – доходит до меня не сразу. – Сколько я должна за этот прием?
– Брось, Эрин. Фрэнк записал все на мой счет. Это ерунда, – отмахивается Альтан.
– Сколько?
Мужчина отводит взгляд.
– Не скажу. Иначе потом ты вообще откажешься к нему ходить, а мало ли что в будущем случится, его услуги могут еще нам потребоваться. Фрэнк в своем деле лучший, поэтому берет дорого. Со всех. Знаешь, сколько заплатил император за лечение Блэйна?
Пожимаю плечами.
– Да мне плевать, сколько заплатил император, что важнее… – не договариваю, уловив на себе изучающий взгляд голубых глаз. – Что?
– Ты не должна была знать про недуг кронпринца. Но совсем не удивилась, – медленно отвечает мужчина.
– Ты меня проверял?!
Внешне я возмущена, но спина холодеет от страха. Плохое предчувствие. Ловко он меня подловил, не из приятных ощущение оказаться обманутой. Да, я думала, что готова к разговору, но ожидала чего-то другого.
– Да. Еще тогда, когда Фрэнк обмолвился про лихорадку ты вела себя так, будто знала. И про лекарство ведь тоже…поэтому решила продать весь свой урожай? Потому что эта велветория полевая важный компонент для изготовления лекарства? То есть ты не просто знала про эту хворь, и про то, что ею болел Блэйн, но и знала про целебные свойства этой травы, и про то, что случай принца не будет единичным и грядет эпидемия. Да, именно поэтому в той деревушке целые поля засажены этим самым сорняком. Ведь дело было не в бизнесе по изготовлению саше и парфюмерных композиций. Тебе с самого начала было известно, что лихорадка расползется по стране, и что я ищу лекарство. Поэтому ты ко мне и пришла, верно?
Что и требовалось ожидать от мастер гильдии по торговле информацией. Мозг у него работает шустро и схватывает на лету. Альтан не обвиняет, тон его голоса ровный. Но есть что-то в его выражении лица. Какое-то недоверие или разочарование. А может, обида? Но тем не менее, я могу разглядеть и заботу, и даже несвойственное Альтану отчаяние. Словно это не я в угол загнана, а он.
– Если верить словам той женщины, та Эрин и эта, что сейчас передо мной словно два совершенно разных человека. Я слушал и задавался вопросом, действительно ли прошлая ты могла быть способна на то, чтобы пренебрегать нашим ребенком и унижаться ради мужчины, который явно далеко не хороший и надежный человек, но тем не менее женатый на твоей подруге. Я гадал, что могло произойти, что могло привести к таким разительным переменам, обвинял мысленно Анну во лжи и клевете, но видел, что она говорит правду… Может, это я недостаточно хорош? Ты не можешь мне полностью довериться, хранишь секреты. Да, они у каждого имеются, как и прошлое, за которое может быть сейчас стыдно, но интуиция подсказывает мне, что это не тот случай, – Альтан озабоченно выглядывается в мое лицо и продолжает с мольбой в голосе объяснять и задаваться вполне логичными вопросами.
– Я не виню тебя ни в чем, маленькая, просто это не дает мне покоя. Мне нужно понять, нужно знать, чтобы защитить в случае чего тебя и Пенелопу, ближе и драгоценнее вас двоих у меня никого нет, и терять вас я не хочу. Слишком много загадочных обстоятельств, которым я не могу найти никакого разумного объяснения. Эрин, помоги мне. Скажи мне…кто ты на самом деле такая?
52
Кто я такая на самом деле?
Подсознательно я догадывалась, что однажды Альтан спросит нечто подобное, но надеялась, что это время наступит когда-нибудь позже или же и вовсе никогда.
Облизываю сухие губы и перевожу дыхание, сердце колотится как сумасшедшее. Любой поймет, что я нервничаю. Причем вины моей в произошедшем нет никакой. Я не хотела проснуться в книге, никогда не мечтала о том, чтобы стать неназванным персонажем истории, которому суждена безвестная кончина, не думала о том, что мне придется разгребать последствия, оставленные ушедшей душой.
Ответственность я несу только за свои собственные поступки. Поэтому пора принять верное решение. Может, я буду о нем жалеть, но именно я и никто другой в ответе за собственное настоящее и будущее.
– Хорошо, – на удивление ровным тоном отвечаю я Альтану. – Но это может прозвучать очень странно.
Невероятно фантастическая эпопея моей жизни укладывается в неполные десять минут монолога. Все это время мужчина, сидящий в экипаже напротив, не спешит меня перебивать или задавать уточняющие вопросы, но его взгляд становится все задумчивее и задумчивее.
– То есть… – начинает неуверенно Альтан, когда я заканчиваю свой рассказ, – Получается, твоя подруга и соседка – это наша святая богиня?
– Не уверена насчет этого, но имя у них одно и то же.
– И в той истории, которую ты читала, тебе и Пенелопе суждено погибнуть.
– Да. По сценарию, я вроде как уже должна была.
Альтан зарывается пальцами в волосы.
– Я думал, что ты скрываешь от меня что-то вроде снизошедшего провидения или благословения, явление духа покойного дядюшки, ну или потерю памяти с крайне развитым в качестве компенсации экстрасенсорным шестым чувством.
Я опускаю голову вниз. Так и думала. Даже если и поверил, вряд ли счел нормальной.
